Лис так растерялся, что озорной огонек тут же куда-то исчез из его небесно-голубых глаз.

– Юстина, послушай…

Но я больше не могла терпеть его постоянную ложь.

– Нет, это ты меня послушай! Ты мне врешь каждый раз, когда открываешь рот. И ты думаешь, я поверю твоим очередным отговоркам? Ну уж нет! И либо ты сейчас рассказываешь все как есть, либо выметаешься отсюда к лешему на болото!

Разозлившись, я тяжело и быстро дышала; Лис поднялся, наши лица оказались так близко, что аж носы соприкоснулись, и я подумала, что это самая неловкая сцена за всю мою жизнь. И даже тот раз, когда я на десятой ступени случайно вылила на Герольда молоко в столовой, не идет с этим ни в какое сравнение.

Некоторое время мы молчали. Атмосфера в комнате царила отнюдь не романтичная, несмотря на то что мы были так близко. Я вся полыхала праведным гневом. Лис тоже, только, скорее всего, неправедным – от слова «совсем».

– Что? – наконец спросила я, когда уже больше не могла выносить его взгляда.

– Я не могу встать: ты сидишь на мне верхом, – спокойно ответил Лис, и я заалела, как маков цвет.

– Ты куда-то собрался?

– Да, к лешему на болото. Ты меня, кажется, туда и посылала.

Все ясно. Негодник собрался шифроваться до последнего. Можно подумать, государственную тайну хранит. Да даже если и так – уж мне-то можно рассказать! Я все могу принять совершенно спокойно. Ну, может, влеплю пощечину-другую, разобью пару тарелок и прореву пару ночей. Но для женщин это вполне нормально.

Из всего плана в следующие несколько дней мне удалось выполнить только последнее: на глаза все время наворачивались слезы. С Лисом мы не разговаривали всю неделю, в академии я его почти не видела, несмотря на то что большинство занятий у нас были общие.

От Рутель с дам-советом в этом плане тоже не было никакого проку: теперь они следили только за Дамианом, их новым объектом обожания. Про Лиса пару раз вспомнили, но, где он, и что с ним, никто не знал. На этом разговоры и прекратились.

Я же целыми днями ходила как в воду опущенная: даже мой проектный хищный цветок по волшебному садоводству начал загибаться и перестал есть мух и кузнечиков. Мне грозил очень низкий балл, но меня это почему-то не волновало.

Все больше я винила во всех своих неприятностях проклятое зелье, хотя теперь понимала, что мои проблемы не заканчиваются любовными неудачами. Но все же, если бы не зелье, я бы сейчас не тосковала по Лису и не ощущала бы, будто мне оторвали какую-то важную часть тела.

К середине ноября Тигра начала всерьез беспокоиться за мое состояние. Каждый вечер она приходила ко мне домой и насильно заставляла развлекаться: играть в Магическую Монополию, пересматривать наши любимые черно-белые фильмы и есть столько печенья с маслом, что вскоре я уже перестала смотреть на когда-то любимое лакомство без рвотных позывов.

В тот вечер мы сидели, с ногами забравшись на диван, смотрели «Ловушку для эльфийки» и хрустели солеными звездочками.

– Нет, он все-таки идиот, – внезапно сказала Тигра и запустила руку в миску со звездочками.

– Кто, темный принц? – не поняла я. – Да нет, это он сейчас такой холодный и неприступный. В конце они полю…

– Тина, я не о фильме! – В голосе подруги явно слышалось раздражение. Казалось, она давно уже хотела выговориться, но боялась задеть мои чувства. – Ты прекрасно понимаешь, кого я имею в виду.

Делая вид, что мне все равно, я кивнула, но от экрана взгляд не отвела: вполне велика была вероятность, что я опять могу разреветься, а при Тигре этого делать не хотелось. Она и так в последнее время слишком много от меня терпит.

– Вообще, странно, – сказала я с деланым равнодушием, – раз он под зельем, должен был хотя бы подойти, не знаю. Он то жить без меня не может, то бежит, как от огня. Странно все это. – Я пожала плечами. – Но, может, оно и к лучшему. В конце концов, именно этого я хотела: чтобы он наконец отстал.

– Это правда, что ты отказалась идти с Герольдом на кинофестиваль?

Я чувствовала на себе пронизывающий насквозь взгляд оборотнихи, но не могла поднять глаза.

– Ну и что. Я каждый год хожу с тобой. В этом году опять вместе пойдем. Ничего страшного.

– Вообще-то меня пригласил Дамиан. – Тигра перестала на меня смотреть и снова вернулась к звездочкам.

– Что?! Дамиан? Тот самый, пятки которого готовы лобызать Рутель и ее компания?

«Ну и тот самый, который когда-то пригласил меня на бал», – добавила я про себя.

– Угу, – буркнула Тигра, явно недовольная, что я сменила тему. Было заметно, что ей непросто заговорить о Лисе.

Я похлопала ее по коленке.

– Ну все, подруга, берегись! Теперь ты будешь объявлена врагом старосты номер один и никогда не закончишь академию!

Тигра моего веселья явно не разделяла.

– Ты должна поговорить с ним.

– С кем? С чего бы это мне говорить с Дамианом?

– Не с Дамианом, глупая. С Лисом. Вы оба ведете себя как идиоты, и оба жутко от этого страдаете. Что между вами произошло?

Некоторое время я думала, стоит ли рассказывать Тигре всю правду, тем более что это был не мой секрет. Но потом я решила, что хуже уже не будет:

– Лис – анимаг.

Тигра присвистнула. Напрасно я ей миллион раз говорила, что в доме не свистят: магии не будет.

– В двадцать лет? И уже анимаг?

– Я бы тоже не поверила, но я видела собственными глазами. Он может оборачиваться котом, а еще ему приходят видения…

– У него наверняка уже есть Наставник, – задумчиво произнесла Тигра. – Тогда ясно.

– Что ясно? – Лис явно был прав насчет моего заторможенного мышления.

– Ясно, почему он не разговаривал с тобой столько лет. Процесс становления мага очень болезненный, ты об этом должна больше всех знать. Ты же у нас метишь в помощники к магу.

Точно! Я как-то об этом не подумала. А потом вспомнились постоянные прогулы Лиса: как он мог неделями не ходить на занятия, а потом все сдавал на отлично. Наставники обучают будущих магов с утра и до поздней ночи – в результате тренировок у них обостряются все пять чувств, а шестое выходит на просто запредельный уровень. Однако такие способности требуют жертв, и ученикам приходится переживать далеко не лучшие в их жизни времена. Некоторые даже недотягивают до конца обучения, сдаются и возвращаются в родные дома.

– Мне надо поговорить с ним, – произнесла я тихо, скорее самой себе, а потом вскочила с дивана, рассыпав при этом все соленые звездочки.

Тигра уже кричала мне вслед:

– А я тебе что говорила! Вечно ты меня не слушаешь!

На улице давно стемнело. Редкие прохожие возвращались домой с поздних дежурств, и я чувствовала себя немного неуютно, но горящий в груди огонь подтапливал мое желание покончить с этим раз и навсегда именно сегодня.

Я так торопилась увидеть Лиса, что забыла захватить из дома куртку и в скором времени вся тряслась, как осиновый лист.

Дверь мне открыла леди Аида. Несмотря на поздний час, одета она была так, словно сегодня ее пригласили на званый ужин к императрице.

– Тина, душенька, что случилось? Ты вся продрогла, заходи скорей!

Не успела я про себя произнести простейшие числа нумерологической таблицы, как оказалась внутри дома, в тепле и уюте, а леди Аида уже кутала меня в одну из своих божественных шалей.

– Лис сейчас не дома, но скоро вернется, – сказала леди Аида, наливая мне душистого чаю с крапивой. На столе лежало свежеиспеченное домашнее печенье, но я к нему даже не притронулась. Боюсь, я больше никогда не смогу есть печенье.

Я поблагодарила за чай, и в этот момент в столовую вошел Герольд. На нем были простые серые брюки и рабочая рубашка. Судя по виду, он явно только что из конюшни. Увидев меня, парень просветлел, и у него на губах заиграла озорная улыбка.

– О, кто тут у нас в гостях! А я-то думал, братец не скоро отойдет, и мы не увидим твоего обворожительного личика еще несколько месяцев.

Месяцев!.. От одной мысли о том, что будет через несколько месяцев, я содрогнулась.