Мне почему-то кажется, что второй главарь перешел в какого-нибудь солдата, которого они приберегли для такого случая. И именно этот солдат чуть позже напал на Нимстовла. Вот так, несмотря на хитрость и коварство, фон Тарбет и фон Свиндеберн нашли свою смерть. Судьбу не обманешь, а меня — тем более! И я могу поспорить, что Звонарь в теле Подарги хотел изобразить раскаяние и внезапно вспыхнувшие дружеские чувства. Гарпия предложила бы мне мир и горько сожалела о прошлых разногласиях. А потом я потерял бы бдительность, и она убила бы меня. Довольно мило, правда? К счастью, Звонарь в теле Подарги не узнал своего сородича, овладевшего телом До Шаптарпа. И они убили друг друга! — Кикаха захохотал, но вдруг замолчал и снова стал серьезным. — Вольф и Хрисеида попали в безвыходное положение. Надо пойти в библиотеку и найти кодовый регистр. Если он внес туда эти врата, мы узнаем, куда их занесло и каким опасным будет это путешествие.

Они направились к выходу. Вид Подарги опечалил Кикаху, и он немного отстал. У нее было лицо Ананы, и одного этого хватило, чтобы испортить настроение — она выглядела как мертвая Анана. Он подумал о ее безумии, о тех страданиях, которые Подарга терпела три тысячи двести лет, и мысль об этом легла на него тяжелым грузом. А ведь она могла бы снова обрести тело женщины, если бы приняла тогда предложение Вольфа. Но безумие обрекло ее на новые муки, и она поклялась отомстить человеку, который поместил ее в тело гарпии.

Анана остановилась так резко, что Кикаха чуть не налетел на нее.

— Этот звон! — застонала она. — Он начинается снова!

Она закричала и в тот же миг вскинула лучемет. Но Кикаха уже стрелял. Он едва не задел Анану: его луч пересек дверной проем как раз в тот момент, когда в нем появился человек. Кикаха установил лучемет на полную мощность, и оружие теперь не жгло, а скорее резало. Луч скользнул по фигуре маленького властителя и отсек ему кусок левого плеча.

Нимстовл отскочил назад.

Кикаха подбежал к двери и замер на пороге, не решаясь выглянуть в коридор.

— Это фон Тарбет или фон Свиндеберн! — крикнул он.

В его уме начинала выстраиваться логическая цепочка. Итак, один из главарей овладел Подаргой, а другой вселился в солдата. Затем они сожгли свои предыдущие тела, покинули центр управления и отправились на поиски врагов.

Тот, кто находился в теле солдата, набросился на Нимстовла. Возможно, он действительно ранил его. Как бы там ни было, ему удалось перейти во властителя.

Но это абсолютно невозможно. Для смены тел потребовалось бы два Звонаря, иначе кто бы поместил ему на голову матрицу-колокол.

Значит, Звонарь в теле Подарги сопровождал того лже-солдата. Он помог оглушить властителя и после переноса матрицы удалился. Лже-Нимстовл пырнул ножом лишенного разума солдата и, дождавшись появления врагов, разыграл свою роль как по нотам.

Подмена Нимстовла могла принести результат, но подозрительность Кикахи разрушила их планы. Он запер Звонаря в комнате, однако тому как-то удалось выбраться. Интересно, с помощью чего? Какой-нибудь маломощный лазер, вживленный в тело?

Нимстовл-Звонарь вернулся назад, надеясь застать Кикаху и Анану врасплох. В случае удачи он мог бы исполнить задуманный план и привести свою расу к мировому господству. Но Звонарь не устоял перед искушением и взял с собой матрицу-колокол. И именно поэтому Анана заметила его приближение.

Допустим, Подарга помогла Звонарю перейти из тела солдата в тело Нимстовла. Однако, если это сделала не она, то во дворце где-то бродит еще один Звонарь, которого им предстоит найти и уничтожить.

Но сначала надо расправиться с Нимстовлом.

Выждав около десяти минут, Кикаха решил действовать. Если Звонарь остался на ногах, то он уже ушел достаточно далеко. А значит, они могут покинуть центр управления, не опасаясь выстрела в упор. Если же Звонарь лежит в коридоре и истекает кровью, то им тоже ничего не угрожает. Однако рана может оказаться не такой уж серьезной. Тогда Звонарь будет дожидаться Кикаху, чтобы использовать свою последнюю возможность.

Но ждать больше не имело смысла. Кикаха велел Анане отойти в сторону. Отойдя на несколько шагов, он разбежался и прыгнул в дверной проем. В прыжке Кикаха развернулся в воздухе, нажал на курок, и луч, скользнув по стене, прочертил в мраморе двухдюймовую канавку. Он в любой момент мог метнуться вверх или вниз, настигая поджидавшего противника.

Но Звонарь и не пытался оказывать сопротивление. Прислонившись к стене, он сидел в луже крови, вытекавшей из раны на плече. У ног лежал лучемет. Голова откинулась назад, челюсть отвисла. Кожа начинала синеть.

Кикаха упал на пол, вскочил на ноги и, отключив лучемет, медленно приблизился к Звонарю. Убедившись, что тот не опасен, он склонился над ним и пощупал пульс. Нимстовл открыл глаза. В них все еще теплилась жизнь.

— Мы обреченный народ, — прошептал Звонарь. — В нашем распоряжении имелось все, что необходимо для завоевания галактики. Но нас погубил один человек.

— Кто ты? — спросил Кикаха. — Граумграсс или тот, кто называл себя фон Свиндеберном?

— Я Граумграсс — король Звонарей. Сначала я находился в теле фон Тарбета, а потом в теле того солдата.

— Кто помогал тебе перейти в Нимстовла? — закричал Кикаха. — Кто помог тебе овладеть этим телом?

Звонарь взглянул на него с неприкрытым удивлением.

— Ты не знаешь? — тихо спросил он. — Значит, у нас все еще есть надежда.

Анана отстегнула от ремней ранец Звонаря и, открыв его, с отвращением вынула большую черную матрицу-колокол.

— Возможно, ты надеешься унести эту тайну в могилу, — сказала она. — Но у тебя ничего не получится! Мы все равно узнаем, кто тот Звонарь и что он собирается делать. — Анана повернулась к Кикахе. — Держи его голову! Я хочу поместить на нее эту штуку!

Граумграсс попытался оказать сопротивление, однако потеря крови лишила его сил. Скорчившись от боли, он гневно закричал:

— Что вы задумали со мною сделать?!

— Сейчас твой разум автоматически перейдет в матрицу-колокол, — ответила Анана. — Ты и сам это прекрасно знаешь. Тело умрет, но мы найдем для тебя здорового раба. И поместим в него твой разум. И тогда ты познаешь все мыслимые и немыслимые пытки, пока не расскажешь все, что мы захотим узнать.

Граумграсс закричал и снова попытался вырваться из рук Кикахи, но тот без труда удержал его, и Анана положила на голову Звонаря черный купол матрицы. После этого глаза Граумграсса остекленели, и смерть простучала кастаньетами в его горле. Кикаха посмотрел на донышко «колокола», и Анана приподняла матрицу. Две крошечные иглы тут же втянулись в черное дно.

— Думаю, его разум перешел туда еще до того, как погибло тело, — произнес Кикаха. — Но знаешь, Анана, я не дам тебе разрушать мозг человека, оживляя это дерьмо ради какой-то информации. И можешь не объяснять, насколько она для нас важна.

— Я знала это с самого начала, — ответила Анана. — И я не собираюсь губить еще одну человеческую душу. Ты многому научил меня, и благодаря тебе я вновь обрела какую-то часть потерянной гуманности. К тому же здесь нет живых тел, которые мы могли бы использовать для этой цели.

Она замолчала и взглянула на Кикаху.

— Не смотри так, Анана! У меня не хватит духу, — сказал он.

— Я не виню тебя за это, — ответила она. — И мне не хочется подвергать твою жизнь такой опасности. Я справлюсь сама.

— Но…

Кикаха замолчал. Он знал, что одному из них придется решиться на подобный поступок. И если бы она не вызвалась добровольцем, это сделал бы он. Однако, позволив ей стать подопытным кроликом, Кикаха был готов провалиться от стыда сквозь землю. Слепой животный ужас заполнил густым туманом его сознание, и он не мог заставить себя настоять на своей кандидатуре. Здесь требовалось не только мужество, как ему казалось прежде, но и нечто большее, чего он в данный момент не имел. Полная беспомощность превратила его в труса. И это чувство терзало, как острые когти Подарги.