Тем не менее попытка героя почти удалась. И хотя он был всего лишь полуконем, Кикаха воздал должное его храбрости. А потом ему пришлось подумать о собственной участи.

Поравнявшись с Кикахой, кентавры начали осыпать его стрелами.

Заранее предугадав их маневр, он соскользнул на бок бизона и, намотав на руки шерсть, повис, зацепившись ногой за спину. Такое положение оказалось очень ненадежным. Шерсть выскальзывала из рук, а соседнее животное бежало так близко, что грозило раздавить его своей массой.

Над головой проносились стрелы. Что-то чиркнуло по ноге и взлетело в воздух. Томагавк, отскочив от головы бизона, едва не задел лицо Кикахи. Внезапно животное захрапело, и Кикаха догадался, что легкие зверя пробила стрела. Огромный самец немного пригнулся, пару раз споткнулся, но все-таки выровнял бег.

Кикаха дотянулся до соседнего бизона и, ухватившись за него, намотал на руку его длинные пряди. Отпустив раненое животное и сбросив ногу с его спины, он снова повис на руках. И вновь, как цирковой наездник, оттолкнулся обеими ногами от земли, подпрыгнул и закинул левую ногу на спину бизона.

Позади с ревом рухнул раненый самец. Скользнув по траве, он замер на боку — из его тела торчали две стрелы. Двое животных успели перепрыгнуть через него, но третье споткнулось, и тут же образовалась куча мала. По меньшей мере десять огромных бизонов сучили ногами, брыкались, бодались и умирали, когда в них врезались все новые и новые животные.

А потом что-то случилось в голове колонны. Кикаха почти ничего не видел, поскольку висел на боку бизона и изо всех сил старался удержаться на двух прядках шерсти. Ему были видны лишь хвост, круп и ноги. Внезапно животные замедлили бег и повернули налево.

Бизон справа от Кикахи яростно взревел, словно получил смертельную рану. Впрочем, так оно и было. К счастью, его повело в другую сторону, иначе он просто раздавил бы человека. Животное рухнуло наземь; из огромной дыры в спине хлынула кровь.

И тут Кикаху озадачили сразу два обстоятельства: за какие-то три-четыре минуты громоподобные звуки панического бегства ослабли настолько, что он услышал мычание отдельных животных, когда те падали в траву, получив жестокие ранения; а во-вторых, его ноздри заполнил запах паленых шкур и горелой плоти.

Ближайшее животное рухнуло на всем скаку, и бизон, за которого цеплялся Кикаха, остался один. Он мчался вперед, минуя тела убитых и тяжело раненных сородичей. Перепрыгивая через самку с полуотсеченной головой, он едва не упал, и резкий толчок ослабил хватку цепких рук. Кикаха свалился в траву, перекувырнулся и вскочил на ноги, готовый встретиться с тем, чего еще не понимал.

Мир покачивался перед ним, как штормящее море. Кикаха задыхался, дрожал и обливался потом. Тело его покрывали бизоний навоз, засохшая пена и пыль. Постепенно Кикаха пришел в себя. Готовый прянуть в любую сторону, он медленно осмотрелся.

Повсюду лежали мертвые бизоны. Время от времени взгляд натыкался на трупы полуконей. Уцелевшая часть стада свернула влево. Поток из миллионов тонн плоти удалялся все дальше и дальше. Шум копыт превратился в почти неразличимый гул.

Внезапно громкий треск заставил Кикаху подпрыгнуть. Звук напоминал кораблекрушение тысячи больших галер, брошенных на острые рифы. А потом он увидел гибель множества животных. Целый ряд протяженностью в милю и более того скосило за каких-то шесть-семь секунд. Набегавшие животные натыкались на павших, в них тут же врезались все новые бизоны, копыта стучали по копытам.

Стадо остановилось. Уцелевшие животные тупо стояли, тяжело дыша. В огромной куче тел жалобно мычали задавленные трупами и раненые бизоны. Их пронзительные стенания еще больше подчеркивали гнетущую тишину, которая нависла над местом кровавой бойни.

А потом Кикаха увидел тех, кто остановил гигантское стадо. Слева, в четверти мили от него и в двадцати футах над землей, завис самолет. Он походил на иглу и не имел крыльев. Белый металл корпуса украшали черные пятна и причудливые узоры. В верхней передней части находился прозрачный купол. Внутри виднелось пять силуэтов.

Самолет гнался за тишкветмоаком, который пытался ускакать на лошади. Однако слово «гнался» не передает того, что происходило на самом деле. Аппарат двигался быстро, но как будто лениво и без усилий. В один миг он оказался позади беглеца. Из цилиндра спереди кабины вырвался ярко-белый луч и коснулся крупа лошади. Та упала. Тишкветмоака выбросило из седла. Он тяжело рухнул наземь, перелетел через голову и, корчась от боли, поднялся на ноги.

Кикаха осмотрелся и в четверти мили от себя увидел Анану. Рядом с ней стояли несколько тишкветмоаков. Двое человек лежали на земле — очевидно, мертвые. Одного из них придавила лошадь. Чтобы люди не смогли скрыться, пришельцы уничтожили всех коней.

И более того, они расстреляли всех полуконей.

Вряд ли Звонари подозревали, что среди этих людей находятся те, кого они ищут. Скорее всего, увидев погоню, они спустились и решили спасти туземцев в обмен на какую-нибудь информацию. К тому же кожа Ананы и Кикахи была более светлой, чем у солдат, которые сопровождали их. Но тишкветмоаки тоже различались оттенками кожи, и некоторые выглядели довольно светлокожими. Поэтому Звонари решили проверить каждого человека. Или… Впрочем, возможных вариантов было много, и любой из них теперь не имел значения. Как ни крути, а выходило одно — Кикаха и Анана снова оказались в безвыходном положении. И не могли убежать. С таким оружием, как у Звонарей, шутить не приходится.

Усталость понуждала его смириться с судьбой, но Кикаха и не думал сдаваться. Его размышления прервал тихий стук копыт. Услышав за спиной дыхание, он прыгнул вперед и откатился в сторону, рассчитывая ускользнуть от врага, нападавшего сзади, — если его действительно атаковали.

Мимо пролетело копье. Когда оно упало в траву, позади Кикахи раздался разъяренный рев. Кикаха обернулся и увидел полуконя, который медленно надвигался на него. Тело кентавра покрывали ожоги и раны. Круп обгорел, хвост наполовину обуглился. Он подволакивал задние ноги, но упорно двигался вперед, решив перед смертью поквитаться с Кикахой. В левой руке у него поблескивал длинный тяжелый нож.

Подобрав копье, Кикаха метнул его в кентавра. Закричав от отчаяния, полуконь попытался уклониться, но его подвели искалеченные ноги. Не успел он сделать и шага, как копье вонзилось в его человеческий торс. Наконечник вошел в мехоподобный орган, выпиравший под грудной костью. Кентавр упал. Но жизнь еще теплилась в его теле. Собрав последние силы, он поднялся на передние ноги, вырвал копье из груди и, не обращая внимания на кровь, хлеставшую из раны, метнул оружие в Кикаху. Тот как раз направлялся к поверженному полуконю, намереваясь вогнать копье поглубже и тем самым прикончить врага.

Кикаха не ожидал броска. К счастью, рука умиравшего кентавра ослабла. Копье пролетело несколько футов и воткнулось в землю у ног Ловкача. Полуконь взревел от обиды и разочарования. Наверное, он надеялся на хвалебные песни здесь и на небесном совете мертвых. Но теперь он понял, что если Кикахе и суждено погибнуть от руки полуконя, то слава этого подвига достанется кому-то другому.

Кентавр упал на бок и выронил нож. Его передние ноги задергались, свирепое лицо обмякло, а черные глаза с укором уставились на врага.

Кикаха быстро обернулся и увидел самолет, который находился примерно в четверти мили от него. Зависнув в футе над землей, аппарат догонял двух тишкветмоаков, которые убегали к холмам. Анана лежала на земле. Кикаха не знал, что с ней произошло. Скорее всего, она притворилась убитой, что, собственно говоря, собирался сделать и он.

Вымазав себя кровью кентавра, Кикаха лег неподалеку от него и, припрятав под бедром длинный нож, зажал под мышкой копье. Древко поднималось вертикально вверх, и издали казалось, что оно торчит из его тела — вернее, Кикаха надеялся, что это будет выглядеть подобным образом.