— У вас ведь очень необычная тень, правда, Катенька?

Вопрос Маркуса повис в звенящей тишине. Такого поворота событий я совсем не ожидала. Я силилась осмыслить услышанное, но мое сознание отказывалось принимать очевидное. Я посмотрела на свою тень, она ликовала, и ее молчаливой радости не было предела!

— Дезирэ, я так рада! — воскликнула Моника и бросилась мне на шею.

— Нет! Нет! Нет! — я с усилием высвободилась из ее стальных объятий и вскочила. — Этого не может быть! Тут какая-то ошибка!

Все трое смотрели на меня с абсолютно разными эмоциями на лицах, а я осела в кресло и закрыла лицо руками.

«Как же это может быть?! Здесь какая-то ошибка! Мне не восемнадцать, а сколько-то там тысяч лет? Что теперь делать?»

— И что теперь делать? — услышала я свой голос, такой чужой и гортанный, словно стон.

Мне ответил Маркус:

— Надо вернуть твою память.

— Это возможно? — я сверлила его взглядом, не зная, восхищаюсь ли я его спокойствием, или ненавижу его за это.

— Возможно, но для начала нам всем следует успокоиться.

Я посмотрела на Дария, его глаза сверкали, словно сквозь слезы, а на лице был такой свет надежды и тихой радости, что я быстро зажмурилась, совершенно ослепленная его обожанием.

— Сколько это займет времени? — услышала я голос Дария.

— Я думаю от нескольких часов, до нескольких суток.

— Тогда это невозможно сделать здесь. — отрезала Моника.

— Какие варианты? — беспокоился Дарий.

Я снова открыла глаза и следила за их спором, все опять говорили обо мне, но так, словно меня здесь не было.

— Кто-нибудь объяснит мне суть самой процедуры? — спросила я резко, металлическим чужим голосом.

— Я привез с собой воду из Валаамова источника. Ты сама набрала ее и с помощью своей силы, заключила в ней программу своего желания.

— И что мне с ней делать?

— Выпить.

— Надеюсь, она за триста лет не протухла. — сказала я с горькой усмешкой.

Маркус вздрогнул и рассмеялся.

— Ника, и как ты в ней не узнала ее саму? Это же очевидно, характер покладистей не стал.

— Тебе легко говорить. — огрызнулась та в ответ.

— Вот что, — прервала я их перебранку, — мы возвращаемся в гостиницу, там я выпиваю эту водицу, и если это займет больше времени, чем вы ожидаете, Моника всегда может сказать, что меня отравили, либо, что я внезапно заболела.

— Вот, в этом вся Дезирэ! — Маркус хохотал, а Моника морщилась, словно от зубной боли.

— Да уж! — сказала она, — Толи еще будет!

Дарий присел возле моих ног, взял мою руку в свои ледяные ладони, поцеловал ее и, прижав к своей щеке, заглянул в мои глаза. Я ощутила почти больную, щемящую нежность к этой огромной силе его веры в меня и всепоглощающей любви. Я отпустила свои чувства на волю, и они, прорвались в мою душу и сердце, заполняя их до предела. Я разрешила себе, наконец, ощутить, то, что запрещала, считая, что не имею на это права. Я видела в его глазах, как в зеркале, свою жизнь, свою любовь, саму себя.

— Мне страшно… — прошептала я ему, — я очень хочу, чтобы ты был рядом со мной… когда я сделаю это…держал меня за руку…

— Теперь, никакая сила не сможет удержать меня вдали от тебя, моя Дезирэ… — так же тихо прошептал Дарий, прижимая мои руки к своей груди.

Маркус стоял, обнимая Монику, гладил ее волосы и шептал на ухо слова ободрения. Она вздохнула и с трудом отстранилась от него.

— Нам пора, — сказала она тихо, — Юра уже всех на ноги поднял… очередной скандал обеспечен.

— Вот, возьми это. — Маркус вложил в ее руки, привезенную шкатулку, — Мне еще рано воскресать.

— Я уже скучаю…

— Я знаю… Дарий, доставь Дезирэ в ее номер и исчезни на время, пока все успокоится, Моника приплывет вскоре… А теперь, до свидания, увидимся позже.

— До встречи. — сказал Дарий, взял меня на руки и время остановилось.

Моника с Маркусом так и остались стоять статуями, держащимися за руки, а Дарий уже двигался ветром сквозь ночь. Я смотрела на его лицо, заслоняющее собой весь мир, и улыбалась. Я была счастлива! Мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно! Я забыла все, кроме своей любви! Вряд ли возвращение моей памяти может сделать ее сильнее!

Мы уже были в моей комнате и Дарий, уложив меня на кровать, сел на ее край, не выпуская моей руки из ледяного плена своих ладоней. Он улыбался мне, и я чувствовала себя ослепленной, я таяла и растворялась в нем.

— Что теперь скажет, моя госпожа, о моих чувствах к Катерине? — спросил он, хитро сощурившись. Я расхохоталась, чувствуя весь комизм ситуации.

— Теперь мы обе влюблены, безумны и счастливы!

Дарий наклонился, его лицо было совсем близко, и я сама потянулась к его губам, их каменная прохлада было все, что я могла сейчас желать. Нежный холод и гладкость этого камня, будил в моем теле жар, дрожь и ожидание большего.

Неожиданно тишина заполнилась множественными звуками ночного города, Дарий вздрогнул, быстро отстранился и прошептал, тихо смеясь:

— Ну вот, я опять потерял голову и контроль над временем. — он быстро прижался губами к моему лбу, — Я скоро вернусь…

С этими словами Дарий исчез, и через время, я услышала стук в дверь.

9 глава Воспоминания

На пороге стояли Юра с Моникой. Юра был мрачнее тучи.

— Где ты была?

— Каталась по городу на лодке.

— Ты вообще думаешь своей головой, что ты творишь?! — шипел он.

— Ты сам сказал, что за покушениями стоит не Дарий. — в моем голосе прорезался металл, Юра опешил. — На моем мобильнике, не было ни одного неотвеченного вызова.

— У нее есть сотовый?! — Юра уставился на Монику.

— Да… я совсем забыла… — Ника, широко распахнув глаза, закрыла себе рот ладонью.

— Молодцы девочки! — было видно, что он не знает что делать, заорать или рассмеяться.

— Юра, я бы поговорила еще с Моникой, а потом, если ты конечно не против, я собираюсь спать. — было в моем голосе что-то новое для меня, еле уловимое и еще не понятное, но Юра эти изменения тоже почувствовал.

— Спокойной ночи. — стушевавшись он ушел, не дожидаясь нашего ответа.

— Ну ты даешь. — выдохнула Моника, спустя некоторое время, а потом тихонько рассмеялась. — Мобильник, ну конечно, я забыла совсем.

— Ничего, у тебя будет время купить его из остатков моей зарплаты, пока я буду болеть. — съязвила я, скорее от страха перед предстоящим, чем из желания ее задеть.

— Ты всегда знала, как погасить любую бурю, готовую вот-вот разразиться. — сказала она, садясь рядом и глядя на меня полными обожания синими глазами.

— А ты, едва появилась в моей теперешней жизни, сразу заполнила собой ее пустоту, и все стало правильно и просто, хоть и абсолютно безумно. — с улыбкой сказала я ободряя подругу, а возможно себя.

— Дарий скоро вернется?

— Да… Почему ты его так недолюбливаешь?

— Это неправильное слово, думаю, я его просто боюсь.

Я уставилась на нее, удивленная таким внезапным откровением.

— Почему?

— Есть в нем что-то такое, от чего мороз пробирает, до глубины души.

Я рассмеялась. — Возможно, ты и права.

Балконная дверь тихо открылась, и в комнату вошел Дарий.

— Ненавижу передвигаться таким способом. — сказал он с кривой усмешкой.

— Каким?

— Карабкаться по стенам.

— А двери не для тебя? — спросила я с улыбкой.

— Ты хочешь, чтобы Юра сразу запеленговал мой приход? Он же как радар, улавливает любое проявление силы.

Я смутилась, а Дарий подошел и тоже сел на кровать. Я тут же почувствовала себя больной, к которой пришли друзья, чтобы проведать.

— Давайте покончим с этим. — твердо сказала я и протянула руку к шкатулке, которую держала Моника. Моя рука дрожала. Ника быстро вложила ее мне в руку и отошла к окну. В шкатулке на атласной подложке лежал хрустальный пузырек, запаянный воском. Я сорвала печать, открыла его и посмотрела на Дария, ища поддержку.