После этого, она стала выкладывать карты на ткани быстро и аккуратно, сноровистыми и явно привычными движениями. Когда расклад был закончен, она уставилась на него с откровенной досадой. Мы ждали затаив дыхание.

— Ну, о том, что у карт своеобразное чувство юмора, я осведомлена давно, но чтоб такое?!

— Что конкретно? — потребовала Моника.

— Хорошо, попробуем по порядку, — сказала она больше для себя и взяла в руки ту часть карт, которая была еще закрыта.

Тетя Женя довольно долго молчала, рассматривая попеременно каты на столе и в руках, затем шумно выдохнула, словно смиряясь с чем-то и начала говорить.

— Ну и в ситуацию же ты попала, Катенька! Угроза и серьезная идет со всех сторон, куда не посмотри, но… результат просто поражает… такое впечатление, что это ведет тебя к огромному счастью…

Я нервно захихикала и вдруг впервые в жизни засомневалась в нормальности своей тетки. Однако она, не обращая внимания на мою реакцию, продолжала.

— Очень много людей, не жизнь, а проходной двор какой-то! Светлый мужчина, падает с местью, доставит он тебе хлопот со своей больной любовью…Помогать тебе будет женщина, — она метнула быстрый взгляд на Монику, — но она больше похожа на какую-то силу, чем на человека и мужчина седой…очень влиятельный…у тебя в раскладе даже валеты, это люди… — выдохнула она удивленно и продолжила — светлый молодой, валет он здесь, тоже крутиться рядом будет, не пойму…вроде как и помощь от него, вроде как и помеха… он все время на пути стоит ангела хранителя твоего, или нет? — тетка снова уставилась на Монику — У вас здесь что, есть вроде как плохие и хорошие?

— Можно и так сказать…

— Ну, тогда могу сказать, что этот плохой, для Катеньки, получше многих ваших хороших будет! Понимаешь о чем речь?

— Кажется да. — Ника улыбалась очень странно.

Я заерзала на табурете, мне тоже отчаянно хотелось хоть что-нибудь понимать.

— Сейчас дальше глянем, — заявила она, сгребла карты в кучку, перетасовала их и снова принялась выкладывать. — ага, бумаги вижу решенные с успехом, дорогу дальнюю, только удача в ней то появляется, то исчезает…ангела твоего, только валет опять мешать будет…хотя, он и светлому помешает, тот пакость какую-то задумал, не получится у него… седому тяжко будет, он как вроде нагоняй за тебя получит от кого-то, а вот от кого не вижу…тебе, дочка, тоже нелегко придется, — тетя Женя смотрела на Монику, — ты с таким сюрпризом, что не будешь знать радоваться ему или огорчаться и Катенька с удивлением, так что дорога и плохая и хорошая предстоит, сейчас посмотрим, чем это все закончится…

Тетка снова собрала карты и, тщательно перетасовав, разложила их еще одним способом. Моника явно что-то судорожно обдумывала, или видела, ее взгляд был пустой как в моем сне, а на лице блуждала странная улыбка. Я только взгляд успевала переводить с одной на другую.

— Вот так дела! — Женя смотрела на карты, явно пораженная тем, что она там увидела. — Катенька, я не знаю, как такое может быть, но закончится это счастливою смертью для тебя… — она судорожно сглатывала, не отрывая взгляда от карт, — или не закончится?

Тетя Женя с требовательным ожиданием повернулась к моей подруге, которая продолжала смотреть в никуда. У меня перехватило дыхание, и слова застряли в горле. Моника никак на нас не реагировала, она что-то там видела в этом нигде, которое она рассматривала. Потом она резко заморгала и уставилась на тетю Женю, все еще улыбаясь своей странной улыбкой.

— Это не смерть, это только начало, — наконец произнесла она, глядя на Женю и совсем не замечая меня. — все будет хорошо, спасибо вам огромное, вы мне очень помогли! — теперь она вовсю радостно улыбалась.

— А я? Мне кто-нибудь, что-нибудь сегодня объяснит?! — кричала я, почти захлебываясь от переполнявших меня эмоций, некой помеси страха, ужаса и полной неизвестности.

— Я бы и сама хотела понять, что происходит на самом деле! — поддержала меня тетка.

— Дело в том, что я сама давно ломаю голову над тем, как без Дезирэ можно закончить начатое, теперь я поняла что делать!

Нам это ничего не проясняло и т. к. мы продолжали смотреть на нее во все глаза без тени понимания, она была вынуждена продолжать.

— Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, единственный способ защитить Катю от реальной физической смерти, это помочь ей стать одной из нас. Тогда это не смерть, а только начало! Стоит хотя бы попытаться!

— Одной из вас, это как?

— Не сейчас, — оборвала Моника мою едва начавшуюся истерику, — не переживай, без твоего согласия ничего не произойдет. Время у нас пока еще есть.

— А что, времени мало?! — я не собиралась успокаиваться, я еще только собиралась начинать истерить.

— Ну, — она засомневалась, — думаю его достаточно, чтобы во всем разобраться и принять решение.

— А если нет? — не успокаивалась я.

— Тогда твоя слава, которая к тому моменту будет, я думаю уже немалой, защитит тебя. — нехотя сказала Моника.

— То есть, выбора на самом деле нет?

— Выбор есть всегда! — жарко возразила она, потом у нее внезапно сменилось настроение, и она с довольной улыбкой заявила — Я думаю, что все складывается таким образом, что тебе выбирать будет не сложно, хотя поживем, увидим.

— Я хочу знать, как будут развиваться дальнейшие события! — ультимативно заявила тетя Женя.

— О, я предполагаю, что у нас с вами встреча первая, но далеко не последняя. Тетя Женя, вы будете знать все, что можно будет вам сообщить, без риска для вас, конечно.

— Что за риск?

— Не думаете же вы, что мы плакаты и бигборды с информацией о себе везде вывешиваем? — Моника явно забавлялась сложившейся ситуацией.

— Я буду знать только то, что не навредит вам?

— И вам тоже. — Моника широко улыбалась. — Информация не всегда безобидна, кроме того, многие знания, многие скорби. Нам пора ехать… Погостить бы у вас, о стольком еще поговорить бы хотелось. — заявила она вдруг неожиданно с сожалением.

Я поняла, что для меня этот фантасмагорический сон не только не заканчивается, а только начинается. Мы все вышли в коридор.

— Ой, — спохватилась Моника, — вы бы хоть подарок свой распаковали, что ли? Ведь старались для вас.

— А что его распаковывать, и так вижу, что это то, о чем я давно мечтала. — тетя Женя застыла в дверях, наблюдая как мы обуваемся. — Звоните, не забывайте, я ж беспокоиться все равно буду, что там у вас, да как.

— Позвоним обязательно. — пообещала Ника, коротко обняла мою, хотя можно уже сказать нашу тетю и отступила, пропуская меня к ней.

Я тоже подошла, обняла ее, уткнувшись лбом в ее плечо, и отошла, собираясь следовать за своей подругой, однако Моника внезапно остановилась в дверях.

— Я на счет опекунши хотела спросить, много она чужого заграбастала?

— Да.

— Ну, так ей с рук это не сойдет, обещаю!

— Не сомневаюсь. — неожиданно заявила тетя Женя, сощурившись от предвкушения предстоящих событий, с кривенькой улыбочкой на губах.

— До свидания. — сказали мы хором.

— До встречи, девочки, с Богом.

4 глава Цветы подарки и другое…

На улице, кроме нашего БМВ, стояло еще две машины, бардовое и темно-синее «вольво». Юра сидел, облокотившись на наш капот, и явно был не в духе. Моника весело фыркнула, глядя на это, и открыла машину.

— Это что? — спросил Юра, указывая на заднее сиденье, заваленное пакетами с моей одеждой.

— Покупки. — невозмутимо отозвалась Ника.

Он негромко хмыкнул, а затем сгреб пакеты, сколько в руки поместилось, и закинул их в ближайшее «вольво» на заднее сиденье, ходить ему пришлось дважды, что не улучшило его настроения. Когда он, наконец, расчистил завал, то к моему удивлению, подошел к водительской двери и жестом потребовал ключи. Моника заколебалась на мгновение, а потом бросила ему ключи и обреченно забралась на заднее сиденье, было ясно, что в данной ситуации спорить бесполезно, так что я молча присоединилась к ней. Едва мы устроились поудобней, наша кавалькада отправилась в путь. Выглядело это довольно странно и непривычно, для меня во всяком случае. В авангарде шло бардовое «вольво», наше БМВ следом и замыкало эту делегацию «вольво» темно-синее. Двигаясь в таком строгом порядке, мы двинулись к выезду из города, дистанция держалась таким образом, чтобы между нами не мог никто вклиниться. Почему-то такое передвижение в пространстве мне спокойствия не добавляло. Однако, когда мы добрались до трассы, и все машины синхронно набрали скорость, меня это уже перестало сильно занимать. В машине висела гробовая тишина, и я была благодарна Юре, когда он все же включил музыку, пусть и не громко. С нами он не разговаривал и вообще, казалось, не обращал на нас никакого внимания, словно транспортировал неодушевленный груз. Время от времени он связывался с водителями нашей странной кавалькады по рации и т. к. подозрительного ничего не происходило и тревожных сообщений не поступало, я стала понемногу успокаиваться.