— Как часто ты передвигаешься? — сдалась я и вдруг сообразила — У меня нет загранпаспорта!

— Ну, это вообще не проблема! — Ника тоже совладала со своими эмоциями, и ей опять стало весело.

Вышел продавец и сообщил, что вещи упакованы. Моника подписала какой-то чек, забрала кредитку и кивнула на машину.

— Пакеты можно положить на заднее сиденье, ну те которые не поместятся можно и в багажник. — поморщилась она, не глядя на мой ужас и стала отрывать ценники с одежды в которой я стояла. Я залилась краской, т. к. только что поняла, как это выглядело.

Запаковав машину доверху, Ника подняла откидной верх, мы снова неслись по городу.

— Отлично выглядишь. — извиняясь сказала Моника.

Я фыркнула и заявила.

— Я еще не сдулась…

— Сдувайся, а то ужинать будет неудобно. — смеялась она.

Мы уже парковались возле какого-то заведения, судя по вывеске явно не дешевого. Я рассмотрела себя. На мне была легкая расклешенная темно-зеленая юбка и веселая полосатая блузка в той же цветовой гамме. На ногах коричневые летние туфли. Действительно неплохо. Со вкусом у Моники явно лучше, чем с чувством такта.

— Думаешь, от моей зарплаты еще что-то осталось, или ужином ты меня в долг кормить будешь?

Моя подруга залилась смехом так заразительно, что я невольно присоединилась.

— Будешь издеваться, из зарплаты вообще ничего не выщитаю и все это будет моим тебе подарком! — заявила она, все еще смеясь.

Я подавилась смехом и снова обиделась, на этот раз серьезно. Моника вышла из машины, хлопнула своей дверью и подошла к моей. Я сидела, уставившись в панель, и молчала. Она постучала пальцем по стеклу и поинтересовалась:

— Простите, вы выходите или ваш заказ вам принести в машину? Как я должна узнать, что вы предпочитаете сегодня на ужин, если вы со мной не разговариваете?

Я вздохнула, вылезла и стала рядом с Моникой, глядя на нее укоризненно.

— Что я сделала на этот раз не так? — она улыбалась своей самой обезоруживающей улыбкой. — Катя, пожалуйста, научись не реагировать так болезненно на все происходящее, иначе в нашем бизнесе тебя заклюют.

— Что ты называешь болезненно? — не успокаивалась я.

— Поговорим здесь, или все же зайдем? Стоя больше есть хочется. — пошутила она.

— Значит зайдем, но заказывать себе я буду сама, а то твое правило левой руки, не замечая цен, я уже сегодня видела.

— Хорошо. — Ника сдалась как-то слишком легко и, следуя за ней, я пыталась понять, в чем подвох.

Подвох, конечно, был — сами цены. Я смотрела в меню и понимала, что моя подруга решила за одни сутки поломать все мои убеждения.

— Слушай, ты говорила, что из достаточно обеспеченной семьи. Что тебя смущает.

— Я с родителями по ресторанам не гуляла, а если и гуляла, то меню никогда не брала, а просто заказывала то что хотела. — сказала я и залилась краской, до меня только дошло, что мое представление о ценах на вещи еду и все такое, очень смутное и сложилось оно за тот небольшой промежуток времени, что я работала на очень низкооплачиваемой работе.

— Ты уже сейчас многое можешь себе позволить. — отрезала Моника. — А с твоим наследством я еще разберусь. Сегодня же позвоню своим адвокатам.

— Не надо!

— С чего это? — она непонимающе уставилась на меня. — Не вижу ни одной причины, по которой стоило бы оставить твою опекуншу почивать на лаврах ее гипер наглости.

Я не стала возражать, просто очень непривычно было ощущать чью либо заботу, кроме родительской и тети Жениной. Меня осенило.

— Надо будет позвонить тете Жене, пусть порадуется за меня, а то я давно ей не звонила. Переживает наверно.

— Позвонишь. Хочешь, съездим к ней? По-моему это будет даже лучше? — неожиданно предложила Моника.

— Хочу, а когда?

— Ну, сначала поедим, потом можем ехать. Она не будет против поздних, вернее раннеутренних гостей?

— Шутишь?

— Нет, а что нам мешает? У тебя есть другие планы? — с сомнением поинтересовалась она.

— Нет. — у меня не было других планов, просто меня поражала простота и свобода с которой моя подруга решала любые вопросы.

— Ты определись с заказом сначала, а потом все остальное.

Я только сейчас заметила, что возле стойки неловко топчется молоденькая девушка, ожидая, когда мы посмотрим на нее, чтобы подойти и принять заказ. Наконец я определилась. Сок, салат из морепродуктов и рис с курицей. Моя спутница была менее сдержана, она явно предпочитала хорошее мясо с зеленью, салат и, конечно кофе.

Еда оказалась вкусной и мы почти не разговаривали. Закончив с ужином, Моника протянула мне телефон.

— Звони. — скомандовала она, принимаясь за очередной кофе и закутываясь в облако дыма.

Голос тети Жени срывался от неожиданной радости. Она пыталась что-то рассказать мне о своих нехороших предчувствиях относительно меня, но я ее прервала. Когда она поняла, что скоро меня увидит, радости ее не было предела. Я предупредила, что буду с подругой, и приедем мы на машине. Тетя Женя сказала, что ей все равно, хоть ночью, т. к. она уже не заснет от волнения и ожидания скорой встречи. Я попрощалась с ней и вернула телефон.

Моника молча курила, и смотрела в никуда невидящим взглядом, совсем как в моем сне.

— Что ты видишь? — обратилась я к ней. Она вздрогнула и улыбнулась мне, словно только что заметила мое присутствие.

— А она действительно хорошая.

— Кто? — не поняла я.

— Твоя тетя Женя, я думаю, что с ней будет интересно познакомиться.

— Да, наверное.

Мне самой было интересно, что выйдет из этой встречи. У тети Жени великолепное чутье на людей, она то как раз не была удивлена действиями Светланы и утверждала, что ее торжество очень временное. Что ж все увидим.

— Надо успеть за подарком. — Моника внезапно оживилась.

— Каким подарком? — не поняла я.

— За маленьким телевизором на кухню.

Я уставилась на свою подругу с открытым ртом. Маленький телевизор на кухне, для Тети Жени, это была «голубая» мечта.

— Давай, если поторопимся, все успеем.

— Где ты в это время собираешься его купить и вообще, как ты узнала?

— У каждого свои странности, помнишь?

Моника рассчиталась по счету, даже не дав мне на него взглянуть, и мы направились к машине. Она кому то звонила, но из разговора, скорее порывистого бормотания, я не разобрала ничего. Быстрая езда по городу совсем запутала меня, и я опять просто не представляла, где мы находимся. Где то на выезде из города Ника еще раз с кем-то созвонилась и, перестроившись в правый ряд, явно собиралась парковаться. Так и есть. Мы припарковались на обочине, Моника курила и смотрела в зеркало заднего вида.

— Чего сидим, кого ждем? — поинтересовалась я.

— Я озадачила человечка телевизором. Сейчас подарок приедет, и мы двинемся дальше. А вот и он.

К нам приближалась красная «мазда», которая припарковалась сразу за нами. Подруга открыла багажник и легко выпорхнула из машины. Я последовала ее примеру. Эти двое застыли, изучая багажник. Моника улыбалась, а незнакомец был явно озадачен.

— Хм, куда телек поставим? — хмыкнул он.

— Я думаю, что мы более плотно пакеты утрамбуем, а телевизор на заднее сиденье пристроим. — невозмутимо отозвалась виновница всего этого завала вещей и быстро принялась семенить с пакетами туда-сюда, пока не освободила на сиденье достаточно пространства. Теперь, когда вещи утрамбовали, и телевизор как литой гордо пристроился на заднем сиденье, мы понеслись в город моего детства Феодосию.

Я молча размышляла о последних событиях, и так как меня ничего не отвлекало, мысли в моей голове текли плотной рекой образов и эмоций. Перед глазами проплывали картины недавних событий. Пляж, холодная вода… Моника, какой я впервые ее увидела, сказочный бал, мое стремительное превращение из безработной в высокооплачиваемую модель дорогого агентства и мое возвращение домой погостить к тете Жене, в роли победительницы над превратностями судьбы. Что меня ждало дальше, я не знала. Все складывалось удачно, возможно даже слишком и я искала подвох. Подвох всегда есть, это я знала на личном опыте, но в чем он был сейчас? Что-то неуловимо ускользало от меня, тень, слава Богу, молчала, и ничего не нарушало ленивого течения мыслей и всполохов сомнений. Сомневаться было в чем, я и фотомодель, я вспомнила свои фотографии из потрепанного альбома и поморщилась. Сказать, что я не люблю фотографироваться, это не сказать ничего. Мое лицо на снимках всегда выходило перекошенным, с закрытыми глазами или просто мягко скажем не привлекательным. Мне казалось, что Моника совершила ошибку, подписав со мной ТАКОЙ контракт, да еще на три года. Однако она тихонько подпевала какой-то незнакомой группе, звуки музыки которой неслись из динамиков, и беззаботно вела машину, не сбавляя привычную скорость даже в наступившей темноте. Ее лицо было скорее довольным и безмятежным, чем обеспокоенным. Мои глаза начали слипаться, и я позволила себе провалиться в сон.