– Можно мне переговорить с Сарой? – спросила Люси, проходя в дверь. В тесноте холла она почувствовала дыхание Шинед. Запах был сладковатый и резкий.

– А мы здесь веселимся, отмечаем ее возвращение, – объяснила Шинед. – Сара! – позвала она.

Через минуту на верхней площадке лестницы появилась Сара. Казалось, что она была единственным человеком в доме, который не принимал участия в вечеринке, устроенной в ее честь.

– Вот моя девочка. – Женщина погладила дочь по руке; правда, сделала она это слишком резко, безо всякой теплоты и нежности. – А вы, если хотите, можете пройти и тоже выпить, – предложила она Люси. – Или вы на работе?

Сержант Блэк удивилась ментальности этой женщины, которая приглашала выпить офицера полиции всего через несколько часов после того, как ей было сказано о необходимости лечиться от зависимости, если она хочет, чтобы ее дочь осталась с ней.

Когда дверь в гостиную закрылась, Сара прислонилась к стене.

– С тобою всё в порядке? – спросила Люси.

– Я… я больше не хочу здесь находиться. С Симусом, даже в эти несколько коротких дней, мне было так легко… Никакого дерьма, наркоты или пьяных вечеринок. Была просто нормальная жизнь.

– Это все понятно, – сказала сержант, кивнув.

– И как мне теперь вернуться во все это? Ведь раньше я просто не знала, что бывает по-другому, и считала, что именно все это и есть нормальная жизнь.

– Если ты хочешь, я могу их разогнать, – предложила Люси.

– Они сами скоро уберутся, – покачала головой девочка. – Как только закончится выпивка.

Девушка кивнула и достала фото. Внезапно она почувствовала, что ей неудобно сейчас показывать девочке изображение.

Сара, со своей стороны, уже догадалась о цели визита сержанта.

– Еще одна фотография? – спросила она, указывая на лист бумаги в руках девушки.

– Если ты не возражаешь, – кивнула Люси.

Девочка взяла в руки бумагу и развернула ее. Когда она посмотрела на изображение, то издала шипящий звук и быстро вернула ее Люси.

– Это он, – сказала она. – Харрис.

– Ты в этом уверена? – уточнила сержант.

– Мне кажется, что это он, – кивнула Сара Финн.

– Это Саймон Харрис? – переспросила помощник главного констебля. Она сидела в кабинете Бернса, куда ее вызвал сам суперинтендант.

– Так считает Сара Финн, – ответила Люси. – Он был в торговом центре в то же время, когда мы взяли Кэя. И он пользовался телефоном.

– Это может быть кто угодно, – заметил Бернс. – Изображение сильно размыто и не позволяет нам двинуться вперед.

– Оно хотя бы показывает, что двигаться вперед просто необходимо, – возразила сержант. – Мы знаем, что Карлин был во всем этом замешан, но не знаем главаря. А я думаю, что это он и есть.

Мать Люси держала изображение на расстоянии вытянутой руки. Потом она опустила очки, пытаясь понять, поможет ли ей это лучше рассмотреть изображение. Наконец кивнула, положила его на стол и спросила:

– И что вы собираетесь делать, суперинтендант?

Бернс стоял справа от нее, облокотившись на шкаф с файлами. Покусывая кончик пальца, он пытался ускорить свой мыслительный процесс. Затем выплюнул крохотный кусочек заусенца, который ему удалось откусить. Люси с отвращением смотрела, как обменялись взглядами мать и ее любовник.

– Если девочка говорит, что ее привлек именно он, то нам надо отработать эту версию. Хотя, несмотря на то, что говорит Сара, я уверен, что Кэй замешан во всем этом. Иначе откуда у него взялись фотографии девочки?

– А почему она тогда не помнит, как он делал эти фотографии? – задала вопрос Люси.

– Вы сами говорили, что она была под воздействием наркотиков, – огрызнулся Бернс. – Она даже не уверена, что может сказать, что она думает, что это он.

– А что, если он нас переиграл? – спросила Люси, указывая на изображение. – Что, если он знал, что Кэй, с его биографией, попадет под подозрение, и подставил его, выйдя на связь в публичном месте, где находился и Кэй? Ведь, насколько нам известно, с тех пор в Сеть он больше не выходил. Может быть, считал, что Кэй идеальный кандидат в преступники, поэтому и подбросил фото в его дом, после того как того арестовали?

– Что же, вы считаете, что он и дом тоже поджег? – фыркнул Бернс.

– И это возможно, – заметила Уилсон.

– Я так не думаю, – сказала сержант; она полагала, что знает, кто виноват в поджоге, – Гэвин Даффи. – Я думаю, что поджог был местью за смерть Карен Хьюз. Но мы знаем, что патрульные переписали всех, кто был тогда в ресторане. Может быть, нам стоит отработать всех одиноких мужчин, которые есть в их списках?

– Все это уже сделано, – заметил Бернс. – И ни к чему не привело.

– Если те, кто проверял, были уверены, что преступником является Кэй, то они могли проверять не слишком тщательно, – возразила Люси.

– Полегче на поворотах, сержант, – сказал Бернс. – Если мне не изменяет память, то именно ОЗУЛ прохлопал коллекцию в доме Кэя, когда обыскивал его.

– А может быть, мы ничего не прохлопали? Если все было так, как это выглядит сейчас, то в доме ничего и не было, когда мы его обыскивали, – не сдавалась Люси. – И в таком случае, в чем вина инспектора Флеминга?

Вопрос повис в полном молчании. Мать посмотрела на Люси, затем подняла со стола очки и надела их. Кожа вокруг ее рта натянулась. Наконец она заговорила:

– Это вас не касается, сержант. И давайте не будем обсуждать это.

– Но ведь коллекция в доме Кэя может быть подставой, для того чтобы сделать его виновным в убийстве Карен, – начала Люси. – И это нечестно, что Том…

– Достаточно, Люси, – сказала ее мать с угрозой в голосе. Потом она повернулась к Бернсу: – Вы не оставите нас на минуту, Марк?

Бернс на секунду замешкался, как бы протестуя против того, что его опять выживают из собственного кабинета, но затем оттолкнулся от шкафа и вышел из комнаты.

Перед тем как заговорить, Уилсон несколько минут смотрела на Люси. То, что она сказала потом, было для Люси полной неожиданностью.

– Что случилось с твоим лицом?

– Меня ударили.

– Кто?

– Подозреваемый.

– Понятно. – Женщина потерла переносицу и опять сняла очки. – Эта чертова оправа совсем новая… От нее остаются следы на переносице. Надо было оставить старую.

Люси молча смотрела на нее. Она знала эту тактику – говорить о мелочах, выбирая момент для атаки.

– Я слышала, что вчера вечером что-то произошло возле дома Аллана Каннингэма.

– Неужели?

На это Уилсон ничего не сказала.

– Если ты об этом слышала, – с сомнением произнесла Люси, выпрямляясь на стуле, – то почему спрашиваешь, что случилось с моим лицом?

– Мне просто было интересно, действительно ли ты так глупа, чтобы направиться туда в одиночестве.

– А никому больше до этого нет дела.

– Роль мученицы тебе совсем не подходит, Люси. – Уилсон покачала головой, сочувственно улыбнувшись. – Или ты видишь себя именно в этой роли? Что ты единственная, кому есть до этого дело? Что мы должны относиться к каждому преступлению как к своей личной трагедии? И считать его раскрытие целью всей нашей жизни? – На последних словах она широко раскрыла глаза, чтобы подчеркнуть их значение.

– Я думаю, что мы, по крайней мере, не должны забывать о нем, – пожала плечами девушка.

– Но никто не чувствует все это так глубоко, как ты, не так ли? – заметила Уилсон, откинувшись на спинку кресла. – А ведь именно так должны вести себя все мы. Настолько углубляться в расследование, что забывать обо всем вокруг себя.

– Что ж, я учусь у мастеров. – Девушка твердо смотрела матери в глаза.

– У тебя всегда есть наготове ответ, Люси, – коротко рассмеялась ее мать.

Мисс Блэк сложила руки, ожидая, откуда последует очередной выпад. И опять он оказался совершенно неожиданным.

– А Келли на Петри-уэй? Они-то как во все это вписываются?

– Я не понимаю, о ком ты говоришь, – встряхнула головой девушка.