Паоло уступил.

Она поцеловала его по-матерински, и он вернулся на палубу, связанный клятвой, счастливый и в то же время сердитый на себя самого.

– Мне не следовало обещать ей это! – пробормотал он.

Вид моря немного отвлек его от невеселых мыслей. Несмотря на утихший ветер оно еще бушевало. Тем не менее в душе Паоло возродилась надежда.

Но внезапно, сквозь густой туман, огромная черная масса выросла перед бригом.

То был берег!

Почувствовав опасность, капитан приказал отдать якорь, и матросы начали разматывать цепи, но было уже поздно – корабль ударился кормой о подводные скалы.

В образовавшуюся дыру хлынула вода, и трюм в один миг затопило. Капитан, видя, что судно уже не спасти, прокричал всем бросаться в воду.

Нельзя было терять ни секунды.

Вендрамин забегал по палубе в поисках Паоло, но тот на его призывы не откликался.

– Он в воде! – крикнул один из матросов, и Вендрамин прыгнул.

Но Паоло был на борту.

Он спустился в каюту маркизы и, схватив молодую женщину за руку, вытащил ее на палубу.

Вся команда была уже в воде.

– Прыгайте! – сказал Паоло. – Это не опасно – спасательный пояс не даст вам уйти ко дну.

Но маркиза не могла даже смотреть на завывающие внизу волны; она попросила Паоло подождать еще немного.

Прикинув, что у них есть еще какое-то время в запасе, юноша согласно кивнул, но тут огромная волна, подбросила судно вверх и тут же опустила.

Залитый водой, корабль мгновенно дал крен и, опрокинувшись, пошел ко дну, увлекая с собой молодых людей. Паоло лишь успел крепко схватить маркизу за руку.

Первым же делом юноша попытался выбраться из-под канатов и обломков; это удалось ему с огромным трудом.

Он отчаянно ударил ногами, как это делают ныряльщики, желая подняться на поверхность, и почувствовал, что Луиза последовала его примеру.

Но, даже объединив свои силы, они не смогли преодолеть водоворот.

Тщетно они рвались наверх, удваивая усилия, – непреодолимое течение, вращаясь и кружа, уносило их в морскую бездну.

Паоло решил, что им пришел конец. Маркиза, менее опытная, истощала силы в бессмысленной борьбе. Два человеческих тела, крутясь в пучине, казалось, танцевали посреди морской растительности и странных чудовищ, которыми изобиловало море.

Под водой вы сохраняете сознание всего две минуты, но и этого достаточно для того, чтобы пережить ужасную агонию. Вас заключают в объятья липкие водоросли, и вы испытываете тысячи клейких прикосновений; вас окружают спруты, обвивая своими гигантскими ремнями, кажется, что по вам ползают тысячи змей.

Мимо то и дело проплывают громадные рыбы; осьминоги, которые приклеиваются к вам своими вантузами; вы все еще живы, но для морских хищников вы уже мертвы. Огромные крабы и раки, все эти пожиратели трупов пытаются вцепиться в вас, и вы тащите за собой всю эту изголодавшуюся банду, которая только того и ждет, когда добычу прибьет к какой-нибудь скале.

Вы слышите, как вверху, над вами, с мрачным завыванием проносятся неспокойные волны. До ваших ушей, в которых гудят уже мрачные шумы смертного часа, доносятся странные, незнакомые звуки, которые ввергают в загадочный ужас; вы испытываете страх столь сильный, что под этим влажным морским саваном вас прошибает холодный пот.

Затем мало-помалу вас начинает душить; на грудь опускается бремя, которое становится все более и более тяжелым, оно давит, сжимает и расплющивает; вы испытываете на себе несметную тяжесть моря. Вам становится безумно страшно при одной лишь мысли о том, что весь этот груз лежит на вашей груди.

Наконец, вы в последний раз барахтаетесь, и вас охватывает крайняя слабость; вы открываете глаза, чтобы вновь увидеть море и его чудовищ, а затем закрываете их навсегда.

Какое-то время вы еще испытываете неопределенные ощущения, но без боли; борьба между жизнью и смертью уже закончена, и вы наслаждаетесь странным покоем; ужасный припадок сменяется вечным сном, полным наслаждений, экстазом, в котором есть невыразимый шарм, хотя вы его воспринимаете уже смутно.

Таковы были фазы агонии Паоло и Луизы, и рассказал их вам человек, которому довелось испытать все это на собственной шкуре…

В какой-то момент маркиза обняла юношу обеими руками, и так они прошли через все стадии асфиксии…

Тела их выбросило посреди огромного грота.

В пещере было темно.

Море замерло у входа в это подземелье, на песчаной отмели, которая круто поднималась к середине крипты, где скалы, образуя некое подобие свода, причудливо выгибались и уходили на глубину, из-за чего и получалось, что пещера была подводной, в самом прямом смысле этого слова. Море со всех сторон закрывало выход из грота; выбраться из него можно было, лишь поднырнув под скалы и вынырнув на поверхность с другой стороны этого барьера.

Однако же дышать в пещере было можно: воздух поступал в нее через некие неуловимые щели; что до слабого света, который проникал в подземелье, то он рассеивался по поверхности воды, которая опоясывала его влажным кольцом.

Маркизу и Паоло вынесло туда водоворотом, который образуется в бурю на подступах к гроту; сжатая, выдавленная на поверхность, вода начинает тогда непрерывно перемещаться взад и вперед и, опускаясь, вызывает подводное течение.

Все знаменитые морские пучины возникают по тем же причинам; так же некогда появились, хотя и представляли гораздо большую опасность для путешественников, и Сцилла с Харибдой. Но затем скалы обрушились, доверху засыпав собой впадины, в которые волны гнали море, и эти две пучины перестали быть опасными.

Около часа Луиза и Паоло пролежали на отмели в бесчувственном состоянии; но теплый подземный климат сделал свое дело, и постепенно жизнь начала возвращаться к ним.

Первой пришла в себя маркиза.

Приподнявшись на локте, она огляделась вокруг… и издала крик ужаса.

Тишина, изолированность, бледная полутень этого странного места, нагромождения скал, посмертные воспоминания (а утопающий видит смерть так близко, что может считать себя вернувшимся с того света) – все это не могло не пугать.

Тем не менее мало-помалу она взяла себя в руки, хотя и не совсем понимала, как они оказались в пещере.

Рядом, недвижимый, лежал Паоло; и все ее мысли теперь были о том, как бы его спасти. Она чувствовала огромную нежность к этому белокурому юноше.

Призвав на помощь все свои познания в том, как следует оказывать первую помощь, маркиза быстро привела юношу в чувство. Придя в себя, он тоже, в свою очередь, осмотрелся, но никакого испуга, в отличие от молодой женщины, не выказал.

– Получается, мы спасены? – заметил он.

– Вы полагаете? – вопросила маркиза.

– Ну, раз уж мы дышим и находимся на земле, то да.

– А вам не кажется, что мы словно погребены на дне какой-то могилы?

Паоло поднялся на ноги и, несмотря на слабость во всех членах, обошел пещеру. Сразу же поняв необычную конфигурацию грота, юноша пояснил ее маркизе.

– Мы поступим так, моя дорогая сестричка, – сказал он. – Поднаберемся немного сил, а затем покинем это мрачное место. Поднырнув под скалы, мы окажемся на свежем воздухе; до берега, должно быть, рукой подать, шторм уже, наверное, прошел, и мы доберемся до суши в несколько гребков.

– Как бы мне хотелось вам верить! – промолвила маркиза.

– Лучше приготовьтесь к тому, что вскоре вновь придется оказаться в воде, – сказал Паоло.

На лице маркизы отразилась нерешительность; ее женская слабость проявлялась каждый раз, когда речь заходила о том, чтобы довериться морю.

Паоло как мог пытался ее приободрить.

– Ну же, Луиза, – проговорил он, – такая женщина, как вы, не должна малодушничать. Вы едва не погибли из-за того, что не покинули вовремя корабль; не позволяйте себе слабости сейчас – это будет дурным предзнаменованием.

– Я готова.

– Пойдемте, – сказал Паоло.

Они подошли к водной поверхности и, войдя в нее, попытались проплыть под скалами, но это оказалось невозможным; нужно было погрузиться так глубоко и плыть между двумя потоками так долго, что они попросту выбились бы из сил. На отмель они выбрались совершенно истощенными.