Содержание:

Наказание Прометея (Перевод Марии Зельдович)

О падении нравов (Перевод Натальи Аросевой)

Как в древности… (Перевод Натальи Аросевой)

Тарсит (Перевод Натальи Аросевой)

Агафон, или О мудрости (Перевод Виктории Каменской и Олега Малевича)

Александр Македонский (Перевод Юрия Молочковского)

Смерть Архимеда (Перевод Александра Гуровича)

Римские легионы (Перевод Натальи Аросевой)

О десяти праведниках (Перевод Натальи Аросевой)

Псевдо-Лот, или О любви к родине (Перевод Юрия Молочковского)

Иосиф Египетский, или О толковании снов по Фрейду (Перевод Виктории Каменской и Олега Малевича)

Святая ночь (Перевод Виктории Каменской и Олега Малевича)

Марфа и Мария (Перевод Натальи Аросевой)

Лазарь (Перевод Натальи Аросевой)

О пяти хлебах (Перевод Натальи Аросевой)

Бенханан (Перевод Натальи Аросевой)

Распятие (Перевод Натальи Аросевой)

Вечер Пилата (Перевод Натальи Аросевой)

Кредо Пилата (Перевод Натальи Аросевой)

Император Диоклетиан (Перевод Натальи Аросевой)

Атилла (Перевод Натальи Аросевой)

Иконоборчество (Перевод Натальи Аросевой)

Брат Франциск (Перевод Виктории Каменской и Олега Малевича)

Офир (Перевод Натальи Аросевой)

Гонерилья, дочь Лира (Перевод Натальи Аросевой)

Гамлет, принц датский (Перевод Виктории Каменской и Олега Малевича)

Ромео и Джульетта (Перевод Натальи Аросевой)

Исповедь дона Хуана (Перевод Натальи Аросевой)

Пан Гинек Раб из Куфштейна (Перевод Натальи Аросевой)

Наполеон (Перевод Натальи Аросевой)

Покашливая и кряхтя после длинного, скучного судебного разбирательства, сенаторы собрались на чрезвычайное совещание, происходившее в тени священных олив.

― Итак, господа,  ― зевнул председатель сената Гипометей,  ― до чего затянулось это проклятое разбирательство! Я думаю, что мне даже не следует делать резюме, но чтобы не было формальных придирок... Итак, обвиняемый Прометей, здешний житель, привлеченный к судебной ответственности за то, что нашел огонь и тем самым как бы...  гм, гм... нарушил существующий порядок, признался в том, что он, во-первых, действительно нашел огонь, затем в том, что он может, как только ему заблагорассудится, с помощью так называемого высекания вызвать этот огонь, в-третьих, в том, что он не скрыл соответствующим образом тайну этой предосудительной находки и даже не оповестил о ней надлежащие власти, а самовольно выдал ее, или, другими словами, передал в пользование простым людям, как явствует из показаний допрошенных нами свидетелей... Я полагаю, что этого вполне достаточно, и мы можем немедленно проголосовать и вынести решение о виновности и о наказании Прометея.

― Простите, господин председатель,  ― возразил заседатель Апометей,  ― я считаю, что, принимая во внимание серьезность этого чрезвычайного заседания, было бы, может быть, удобнее вынести приговор только после обстоятельного и, так сказать, всестороннего обсуждения.

― Как вам угодно, господа,  ― торжественно проговорил Гипометей.  ― Хотя дело ясное,  но, если кто-либо из вас желает добавить еще что-нибудь, пожалуйста.

― Я позволил бы себе напомнить,  ― отозвался присяжный Аметей и основательно откашлялся,  ― что, по моему мнению, во всем этом деле следует особенно подчеркнуть одну сторону. Я имею в виду религиозную сторону вопроса, господа. Будьте добры определить, что такое этот огонь? Что такое эта высеченная искра? По признанию самого Прометея, это не что иное, как молния, а молния, как всем известно, есть проявление силы бога-громовержца. Будьте добры объяснить мне, господа, как добрался какой-то Прометей до божественного огня? По какому праву он овладел им? Где он взял его вообще? Прометей хочет уверить нас, что он просто изобрел его, но это ерунда: если бы это было так легко, то почему не изобрел огня, например, кто-нибудь из нас? Я убежден, господа, что Прометей просто-напросто украл этот огонь у наших богов. Нас не собьют с толку его запирательство и увертки. Я бы квалифицировал это преступление как самую обыкновенную кражу, с одной стороны,  и как злостное надругательство и святотатство  ― с другой. Поэтому я за то, чтобы наказать его самым суровым образом за

безбожную дерзость и тем самым защитить священную собственность наших национальных богов. Вот все, что я хотел сказать, ― закончил Аметей и громко  высморкался в подол своей хламиды.

― Хорошо сказано,  ― согласился Гипометей.  ― Кому еще угодно выступать?

― Прошу прощения,  ― сказал Апометей,  ― но я не могу согласиться с выводами уважаемого коллеги. Я видел, как упомянутый Прометей разжигал огонь, и скажу вам откровенно, господа,  ― между нами, конечно,  ― в этом нет ничего трудного. Открыть огонь сумел бы каждый лентяй, бездельник и козий пастух; мы не сделали этого лишь потому, что у таких серьезных людей, как мы, разумеется, нет ни времени, ни желания развлекаться какими-то камешками, высекающими огонь. Я уверяю коллегу Аметея, что это самые обыкновенные естественные силы, возиться с которыми недостойно мыслящего человека, а тем паче бога. По-моему, огонь – явление слишком ничтожное, чтобы как-нибудь задеть наши святыни. Однако я должен обратить внимание коллег на другую сторону вопроса. А именно, огонь – по-видимому, стихия очень опасная и даже вредная. Вы слышали показания свидетелей, говоривших, что, испытывая мальчишеское открытие Прометея, они получили тяжкие ожоги, а в некоторых случаях пострадало даже и имущество. Господа, если по вине Прометея использование огня получит распространение, а этому, к сожалению, помешать уже нельзя, никто из нас не может быть уверен в своей жизни и даже в целости своего имущества, а это, господа, может означать конец всей цивилизации. Достаточно малейшей неосторожности  ― и что остановит эту непокорную стихию? Прометей, господа, с легкомыслием, достойным наказания, вызвал к жизни это опасное явление. Я бы обвинил его в преступлении,  которое влечет за собой ряд тяжелых увечий и угрожает общественной безопасности. Ввиду этого я предлагаю лишить Прометея свободы пожизненно, присовокупив к этому строгий режим и кандалы. Я кончил, господин председатель.

― Вы совершенно правы, коллега,  ― засопел Гипометей.  ― Спрашивается, господа, на что нам вообще нужен какой-то огонь? Разве наши предки пользовались огнем? Предложить что-либо подобное  ― значит высказать неуважение к установленному веками порядку, это... гм... значит заниматься подрывной деятельностью. Не хватало нам еще игры с огнем! Примите также во внимание, господа, к чему это поведет: люди возле огня слишком изнежатся, они предпочтут лежать на боку, вместо того чтобы... ну, вместо того чтобы воевать и тому подобное. От этого произойдет смягчение, упадок нравов и  ― гм... вообще беспорядок и тому подобное. Короче говоря, необходимо предпринять что-то против таких нездоровых явлений, господа. Время серьезное и вообще. Вот о чем я хотел напомнить.

― Совершенно правильно,  ― воскликнул Антиметей. – Все мы, конечно, согласны с нашим господином председателем, что огонь Прометея может вызвать не предусмотренные никем последствия. Господа, не будем скрывать от себя,  ― огонь дело огромной важности. Какие новые возможности открываются перед тем, кто владеет огнем! Только один пример: он может сжечь урожай неприятеля, спалить его оливковые рощи и так далее. Огонь, господа, дает нам, людям, новую силу и новое оружие: с помощью огня мы будем почти равны богам,  ― прошептал Антиметей и вдруг громко крикнул: ― Обвиняю Прометея в том, что он доверил эту божественную и неодолимую стихию пастухам, рабам и всем, кто к нему приходил; что он не отдал ее в руки избранных, которые берегли бы ее как государственное сокровище и владели бы им! Обвиняю Прометея в том, что он разгласил тайну открытия огня, которая должна была принадлежать правителям страны! Обвиняю Прометея,  ― кричал возмущенно Антиметей,  ―  в том, что он научил пользоваться огнем чужестранцев; что он не утаил его от наших врагов! Прометей украл у нас огонь, потому что дал его всем! Обвиняю Прометея в государственной измене! Обвиняю его в преступлении против общественного порядка!  ― Антиметей кричал так, что закашлялся.  ― Предлагаю покарать его смертью,  ― произнес он наконец.