Рисса стояла возле алтаря, рядом со скованными пленниками, заставляя их вздрагивать и ежиться под ее холодным взглядом, в которых несчастные рабы читали свою судьбу. Время от времени она переводила взгляд к кострам, полыхавшим на вершине столпов и стоящим там людям. Она знала, что где-то там стоит и лорд Макморн и он точно так же ежится под взглядом своей дочери, как и эти рабы. Рисса усмехнулась- чувствует, что осталось ему ненамного дольше, чем им. Власть старого вожака уходит - и это чувствуют многие в волчьей стае, которой он правил железной рукой более тридцати лет. Уже сейчас даже старые воины, испытанные ветераны обращаются к ней с большим почтением, нежели к Нектону. О молодых воинах и говорить нечего - они смотрят на нее с почти нескрываемым обожанием и уже чуть ли не сейчас готовы признать ее главной. Готланд это Лють, а в Люти привычно подчинение женщинам - это в Готланде уже уразумели. Впрочем, мирская власть это то, что ее ждет впереди - едва она пройдет посвящение в жрицы. Это сейчас главное- все остальное пока может подождать.
Рисса стояла босая и голая - считалось, что любая одежда отвлекала посвящаемую от таинства. Стройное сильное тело покрывали тщательно выписанные узоры, нанесенные специальной краской смешанной с кровью черной собаки. Волосы Риссы были подстрижены и уложены так чтобы оставлять лоб полностью открытым, над правой бровью было нанесено несколько черных точек, черным были подведены и ее глаза. Завершало эту нательную живопись изображение змейки свернувшейся в спираль на обнаженном бедре. Еще одна змея охватывала предплечье девушки серебряным браслетом. Из других украшений у Риссы были несколько перстней с рунами, да маленькая статуэтка Богини, свисавшая с шеи девушки на серебряной цепочке.
Сегодняшнему посвящению предшествовал семидневный пост Риссы в одном из гротов в прибрежных скалах. Там она готовилась в полном одиночестве, довольствуясь лишь водой из просачивающегося подземного ручейка, да куском сырой рыбы в день. Этой ночью она чувствовала себя полностью готовой- не только к жреческой инициации, но и к тому, что она рассчитывала открыть в себе с ее помощью.
Откуда-то из темноты послышалось заунывное пение, сопровождаемое печальной и в то же время торжественной музыкой. Вот из темноты выдвинулась нелепая фигура - некто одетый в звериный шкуры и водрузивший тюлений череп на макушку, изгибаясь всем телом, обходил раукары играя на нихелькарпе. Вслед за музыкантом из-за мегалитов стали выходить жрецы, одетые в черные плащи. Их тени в свете факелов казались странными и пугающими - особенно на фоне теней отбрасываемыми раукарами. Вот ряды жриц расступились и вперед вышла немолодая стройная женщина - в сине-зеленом плаще и высокой шапке с рогами. На ней были с необычайным искусством прорисованы изображения зубастых рыб с острыми мордами, огромных спрутов и крабов, морских змей, безобразных чудовищ напоминающих помесь человека и лягушки. Все создания были гротескно злобными, раздирающими и пожирающими друг друга...и людей.
Колла, верховная жрица Готланда подошла к девушке почти вплотную. Звенящим голосом она задавала девушке ритуальные вопросы, на которые Рисса давала заученные ответы. Закончив с церемониальной частью, Колла достала из складок своего одеяния большой обоюдоострый нож. Рукоятка его была вытесана из человечьей кости и украшена причудливой резьбой, на лезвии виднелась насечка из рун. Сделав небольшой надрез на руке у себя и Риссы и прижав одну кровоточащую рану к другой, жрица произнесла слова, устанавливающие сакральную преемственность. Рисса, слегка поклонившись, приняла из рук жрицы жертвенный нож и повернулась к прикованным рабам. Как и требовал обычай она готовилась принести свою первую жертву - только одновременно она хотела совершить свое личное действо. Губы Риссы уже шевелились, произнося древнее заклинание, составленное ею из нескольких разрозненных записей на рунных камнях. Краем глаза она видела, как нахмурилась Колла, видя такое самоуправство, но Риссе было плевать на это. Она все громче произносила слова, уже совершенно не заботясь о том, что жрецы все чаще сбивались с ритма, а то и вовсе замолкали, изумленно глядя на нее. Плевать, плевать на них всех! Рисса уже чувствовала, как вокруг нее собираются могучие силы, пронизывающие все вокруг незримыми, но мощными токами. Особенно сильно ощущалась энергия, исходящая от раукаров с изображениями богов, заставлявшая каждый волосок на теле Риссы вставать дыбом, а ее сердце бешено колотиться так, что оно казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она чувствовала, что с каждым произнесенным ею словом откуда-то - из рокочущего перед ней моря или из глубин ее собственного существа? - поднимается что-то невыразимо могущественное, готовое вступить в свои права вместе с нею. На одном дыхании выкрикнув последние слова заклятия, Рисса с громким криком вонзила клинок в грудь одного из рабов, вырезая его сердце. Алая кровь хлынула на алтарь и в чернеющую воду.
Звонко ударился о камень выпавший из рук жертвенный нож.
Держа в руке окровавленный кусок плоти, она еще успела подумать, что добилась цели, но вновь переоценила свои силы.
Море перед ней вдруг взбурлило, словно в нем бесновался, по меньшей мере, кит и тут же могучей волной устремилось вперед, захлестывая с головой и Риссу и стоящих рядом жриц. Девушка не успела ничего сделать- она стояла на месте как вкопанная, видя как вокруг нее поднимается клокочущая стихия. Но и захлестнутая ею Рисса почему-то не испытывала никаких неудобств. Вокруг нее все изменилось - куда-то сгинул и алтарь и круг из раукаров. Рисса висела в зеленоватой толще воды, словно оказавшись в самой пучине. Вокруг нее проплывали стайки рыбок, вверху где-то высоко просвечивало солнце. Внизу же простиралась дно напоминавшее огромную горную гряду- пики, перевалы, трещины возле которых трепыхались водоросли и шевелились чьи-то черные щупальца или клешни. Прямо под ней простиралась огромная пропасть, больше напоминавшая колодец- почти идеально круглой формы. Этот провал не мог быть порождением природы- в этом девушка убедилась увидев по краям колодца что-то вроде каменных плит. И еще она знала- такого дна не могло быть на Балтике!
Внезапно Риссе почудилось движение. Она до боли в глазах вглядывалась в кромешную тьму, распростершуюся под ней и увидела как на нее надвигается нечеловечески прекрасное лицо. Опознать его для новопосвященной жрицы не составило особого труда - именно это лицо пытался воспроизвести неизвестный художник на камне в круге раукаров. Но и он мог создать только бледную тень той демонической красоты и запредельной злобы, которой был преисполнен лик древней Богини. Она поднималась все выше и становилась все больше. Еще больше. Страшнее. На мгновение показалось, что ее лик заполнил весь колодец.
Огромная змея с длинными, как кинжалы зубами выскользнула из-за женского лика и метнулась к неподвижно зависшей в толще воды Риссе. Даже если бы она и хотела ускользнуть, то не смогла - словно какая то неведомая сила строго зафиксировала ее прямо над колодцем, не давая ей сдвинуться с места.
Вслед за первым гадом метнулся второй, затем еще и еще - целые клубок извивающихся змей мчался навстречу Риссе. Глаза с вертикальными зрачками холодно блестели, так же как и черные чешуйки на гибких телах. Вот уже огромная змеиная голова приблизилась к дочери Нектона, распахнулась огромная пасть и все охватила Тьма.
Рисса открыла глаза.
Она стояла возле того же алтаря посреди круга каменных столпов.
