- Тебе нехорошо, князь? - спросил Волк, лежащий рядом с ним.
- Наоборот, впервые увидел и говорил с ней.
Он не удивился видению, прозрению, потому как такие явления были известны еще по многим рассказам и случаям.
Они тогда были обычными и воспринимались как составная часть жизни. Асмуд рассказывал, что много лет назад, когда он был в Египте и торговые дела у него шли в гору, он как-то уснул в лавке. И ему привиделось, что он сидит на холме, вернее, на кургане и справляет тризну. Но по кому - неизвестно. Он знает, что он в Ладоге, внизу течет Волхов. И только спустя несколько месяцев, от прибывших в Царьград варягов, узнает, что отец его, князь Олег Вещий умер и похоронен в Ладоге.
- Я еще полежу, - добавил Святослав, - а ты просигналь, чтобы поворотили в лиман.
На островах, что в общем назывались Белобережьем, обитатели встретили их угрюмо, со сдержанным недовольством, уже зная о неудачном походе и видя много раненых, растерзанных людей и как никогда скупых. Они торговались за каждую горсть крупы, кусок лепешки, но вынуждены были платить втридорога, ибо нигде, кроме как у жителей островов, купить что-либо было невозможно. У дружины Святослава сохранились еще кое-какие кони и запасы живности, которые они перевезли в трюме плавающей крепости. Но наступающая зима не предвещала ничего хорошего. А в изобилии было вино-горджево, местное кислое, которое после второй кружки сводило скулы. Но Святослава это пока не тревожило. Он думал о том, как пополнить свое войско, ударить по печенегам, а потом войти в Кафу и далее в Тьмутаракань. И если все это удастся, уговорить касогов и попытаться обрушиться на Херсонес, а далее греческие клематы и весь полуостров Крым, или, как он тогда назывался, Тавриду. Но это было только предположение, это было только наметками дальнейшей стратегии, и он никак не собирался выполнять условия договора, который только что заключил с Цимисхием, как и сам император, нарушивший предыдущий договор. Святослав решил посетить все семь островов и собрать хотя бы на первый случай тысячи три воинов - этих разбойников, но других не было. На четырех лодиях они отправились на Тендерскую косу, хотя это был не совсем остров, а полуостров, но в древности жители называли его островом. Эта коса была известна древним под названием Дромоса Ахилла, она состоит кроме полуострова еще из двух островов, общей протяженностью до ста верст, а в ширину от трех до четырех верст. Как узнал Святослав, на этой косе проживает более трех тысяч человек, которые, собираясь в большую шайку, часто нападали на побережье Фракии. Самое большое такое нападение произошло в 904 году под руководством волшебника Росса, но потерпело поражение уже под Константинополем. Эта вольная ватага грабила и разоряла села, брала в заложники богатых людей, в общем, как и викинги в Западной Европе. Именно этих разбойников Святослав собирался привлечь в свое войско.
Остров Айферия, Ахилов, или Березань, откуда Святослав отправился на косу, находился при соединении Днепровского лимана с Черным морем, где надо было выходить в открытое пространство, чтобы обогнуть косу и войти в удобную бухту. С собой князь взял Свенельда и Шивона, как человека, знакомого с этими краями. В лодках поместились дружинники и часть местных, хорошо знающих дорогу и удобные причалы. На острове Айферия Святослав оставил вместо себя князя Улеба и боярина Волка.
Уже приближаясь к косе, кормчие стали припускать паруса, потому как ветер с моря крепчал и волны, до того мирные, спокойные, стали разрастаться вширь и в длину, как бы сердясь, шипели, загибаясь вовнутрь. Когда вошли в небольшую удобную бухту, здесь уже суетились несколько местных рыбаков, закатывая свои лодки вглубь берега на возвышенности. Воины спросили у них, в чем дело. Они махнули рукой на горизонт:
- Вишь язык? И морду? Черномор явился. Буря ползет.
И действительно, глядя на море и небо, чувствовалось, что что-то разладилось в природе, ветер как бы рвался к островам, подгоняя, или тянул за собой волны, а небо все более чернело, поднимая из моря невообразимо огромное тело, а сквозь разрывы его бессильное солнце пыталось просунуть свои руки и будто ухватить, удержать черную массу.
Ушкуйники, глядя на рыбаков, откуда-то вытащили деревянные катки, на которые ставились лодии и тянулись вверх, подальше от чем-то рассерженного моря.
Попытка уговорить местных разбойников присоединиться к войску была не столько трудной, сколько дорогостоящей. Старшины и воины запросили непомерно высокую цену каждому воину, которую требовали авансом и сейчас. Но Святослав, зная, что казна его не так обильна, чтобы вызвать у разбойников жажду приобретения, торговался и поставил условия, что плату воины получат в день прибытия на остров Айферия. Но не обошлось, конечно, без подкупа старейшин и обильного угощения.
А задержался Святослав на островах по другой причине. Буря на море неиствовала несколько дней, волны морские поднимались на несколько метров и рушились на скалистые берега с воем, храпом и треском. Такое безумство ветра и моря князь видел впервые. Как только море успокоилось, Святослав отправился к острову Росса, который находился в Каркиметском заливе, не уступающем по размерам острову Айферия или Березани. Здесь старейшины были более покладистыми, согласились на более низкую оплату, но с условием, что всю добычу, которую они соберут, делят только между собой. Таким образом, поход, который Святослав намечал на неделю, продлился более полумесяца.
Первое печальное событие, которые увидели воины, плывшие со Святославом, - это лежавшая на скале расколотая плавающая крепость. Она была замечена издали, как невероятное чудовище, выброшенное на берег. Да иначе и не могло быть, это судно было не морским, а речным, и такие мощные, разъяренные волны сорвали его с якорей и бросили на скалы, а потом раскололи на части. Отдельные части корабля плавали в заливе, и их выволакивали на берег, пригодные только на дрова. Второе - пугающая тишина. Никто не вышел встречать князя, как будто всех смыло волнами, только отдельные струйки дыма означали, что люди живы. Когда воины Святослава выгружались на берег, в окружении нескольких человек появились Кол и Утин-вятич. Среди них не было ни Улича, ни Волка. Святослав сразу понял, что произошла беда, но он даже сразу не мог предположить каких размеров, и с какими последствиями.
- Где Улич и Волк? - грозно спросил князь.
- Улич у себя, ранен, а Волк пропал. Сказывают, Улич его сховал и держит сейчас в порубе.
- Пойдем в дом, и там все подробно скажете.
По мокрому песку побережья князь широко зашагал, придерживая одной рукой меч, а другай решительно размахивая, что ничего хорошего не предвещало. Все встречающие неохотно последовали за ним. Но вдруг князь остановился, оглянулся и приказал:
- Свенельда зовите ко мне.
Картина острова Айферия была бы не полна, не дорисована, если бы мы не узнали, что в одном из белокаменных домов, раньше служившим местом поселения паломников, ныне находилась корчма, или шинок, как называли этот дом местные. Владел этим шинком старый еврей, длинноносый и кудрявый, седой, с крупными, чуть навыкате глазами, один из которых был покрыт бельмом, по имени Андрос. Он представлялся греком, хорошо говорил на греческом, еврейском и славянском языках. Был сыном своего отца, которого называли Ароном, прибывшего из Греции еще во времена изгнания евреев в правление императора Романа I. Андрос был юношей не из робких и вопреки воле отца участвовал в нескольких набегах вместе с дейлемитами, то есть разбойниками на побережье Фракии и Мисии. Потому был уважаем и держал свой авторитет высоко, имея на службе несколько помощников. Шинок был всегда полон гуляющей и нищенствующей братвой, и часто из его логова то выносили, то просто вышвыривали слишком обнаглевших пьяных посетителей. В основном здесь торговали дешевым местным вином-горджево, но люди побогаче могли заказать и мед, и ракию, и даже греческое выдержанное вино. Конечно, воины Святослава посещали шинок, расплачиваясь тем, что могли унести из Болгарии. Часто встречались золотые украшения, дорогие камни, серебряные и золотые кресты и крестики, чаши, бокалы, греческие и арабские монеты.
