- Но печенеги, что очень дружественны вам, продолжают набеги на наши земли. Уводят пленных и продают их хазарам.

- Видит Бог, мы тут ни при чем. Действительно, мы дружны с некоторыми племенами, и нам пришлось многое сделать для того, чтобы перетянуть их на нашу сторону и оторвать от хазар. Племена эти как тучи - сегодня здесь, а завтра там, и наша задача - оберегать Клематы от их разбоя. Поэтому я могу вам только посоветовать построить свои взаимоотношения на договорной дружественной основе.

- Не кажется ли императору, что прежде всего мы сами на основе взаимного понимания должны составить новый ряд [30] с империей по нашим взаимоотношениям, включая вопросы торговли и дружественной помощи?

- Я думаю, королева, что по этому поводу нам не надо сочинять новый договор, потому что та хартия, что подписана вашем мужем и императором Романом, - она и сейчас приемлема с двух сторон. И я уверен, что ничего нового мы внести в нее не можем: каждый год наши войска пополняются русскими воинами, они у нас на флоте и в пехоте, это хорошие воины, вопросы торговли мы уладили, наше обещание о ежегодной плате за сохранение границы между Русью и Клематами остаются в силе. Устье Днепра, Белобережье, а также остров Святого Елферия остается сферой владения Руси. Как видите, во всем у нас полное согласие. А если мы сейчас составим новый договор, то он станет известен всем, а прежде всего хазарам, насторожит их и может повредить прежде всего вашим планам.

Княгиня Ольга взяла бокал и, пока пила сок, обдумывала слова императора. Незаметно подкрались сумерки, здесь, у теплого моря с красными всполохами ушедшего за горизонт солнца, с мирным дыханием воды, было покойно. Но то, что творилось в душе Ольги, нельзя было назвать спокойствием. Она чувствовала напряжение всего тела и какое-то тупое однообразие мысли. Откуда-то, будто из-под земли, появился паракимонен с двумя подсвечниками и сказал:

- Базилевс, вас ждет гонец из Каппадокии, наши доблестные войска взяли Самосату и подошли к Евфрату.

Он поставил подсвечники на столик и удалился.

- Вот видите, королева Элга, а наша война никогда не прекращается, - с сожалением вздохнул Константин Багрянородный.

- И последнее, - Ольга почувствовала, что императора уже занимают другие мысли, и поспешила задать самый, как ей казалось, заветный вопрос:

- Базилевс, я видела за ужином ваших дочерей, прекрасных созданий, дай Бог им здоровья и процветания. Особенно меня привлекла ваша младшая [31] , золотистая, как солнышко. А у меня есть сын, он уже взрослый, и перед отъездом я посадила его на стол Киевский. Не следует ли нам породниться, император?

- Вот чего не ожидал, того не ожидал, - император будто растворился в своей улыбке, лицо стало мягче и приветливее. - Да, да, это моя любимица, она много читает, знает наизусть песни Соломона и многих греков, не считая Евангелия, а учителя просто в восторге от ее познаний. Но она еще очень молода, хотя дело даже не в этом. Наши традиции и законы запрещают выдавать багрянородных за эллинов, нехристиан. А по нашим сведениям, ваш сын Свентофол -язычник. Потому мы никак не можем переступить законы нашей и христианской церкви.

Базилевс встал.

- И при том, королева, при соблюдении нашего договора, считайте меня вашим добрым и преданным союзником.

- Базилевс, вчера с вечера прибыли два посольства, одно от Петра, царя болгарского, второе от кагана Хазарии, просят о встрече... У хазар большой караван: китайский шелк, мускус, чай, сурьма, бухарские дыни, икра и многое другое, - докладывал Константину Багрянородному паракимонен Василий.

- Ну зачем появился посол от Петра, мне понятно. Василий, мы на какое время задержали наше приданое царице Марии? - спросил император.

- Месяца на два, - ответил паракимонен.

- Если никаких других дел ко мне нет, то не обязательно с ним встречаться. Василий, уладь это дело самостоятельно, - паракимонен в знак согласия склонил голову, - а вот почему иудеи прибыли, только догадываюсь. Как ты думаешь, Акапий?

- Я думаю, - растягивая слова, ответил мандатор, - потому что здесь королева русов. Рахдонит Шимон по прибытии сразу встретился с Виссарионом, то есть с Бен Горионом, и они просидели до глубокой ночи. А утром иудеи сразу кинулись на рынок, а кто в Золотой Рог к русам.

- На рынок понятно, - сказал император, - а зачем к русам?

- Русы начали продавать свой флот и скупать лошадей.

- Вот как! - Константин Багрянородный поднялся и заходил в раздумье, иронично поглядывая на Василия.

- Вот, Василий, как мы с тобой ошиблись, думая, что Элга такая же женщина, как и все. Так же думал и Роман, смотря на нее просто как на красивую женщину, а она, дай Бог всякому правителю, еще и стратег. Не губить ее надо и не унижать, а держать про запас. В борьбе с Хазарией она еще принесет нам такую помощь, о которой мы и мечтать не можем. Послы к пацинакам [32]  отправлены?

- Да, базилевс.

- Срочно верни их обратно. Нам нужны другие племена, что кочуют между Истрой и Бугом, дары им! Чтобы не препятствовали возвращению Элги на Русь. Ты понял, что она будет возвращаться через Болгарию? Пусть с ней едет и наш посол с деньгами. Охрана у нее, как я думаю, надежная.

- Да, базилевс. - Василий понял, что Константин Багрянородный недоволен им. Что все предложения по унижению и даже уничтожению королевы, как врага империи, не имели никакого результата. Ох, сколько бы он дал за то, чтобы узнать, о чем они договорились в беседке!

- И еще, - вмешался в разговор мандатор Акапий, - из Херсонеса вести. Евреи скупили два греческих судна для перевозки рабов, но архонт Херсона запретил грузить их на судно, полагаясь на ваш эдикт о запрете иудеям торговать раба-ми-христианами. Видимо, и это привело посольство Хазарии в Константинополь. Они будут просить вашего разрешения.

- Сколько там скопилось невольников?

- Около пятисот.

- И сколько из них христиан?

- Трудно сказать, но рахдониты уверяют, что все язычники - русы, косоги и пацинаки.

- Иудеям верить нельзя. Вы должны знать, что еще император Ираклий, а потом и Лев Исавр изгоняли из империи иудеев за предательство и ложное принятие христианства. За продажу христиан в рабство. И можем ли мы верить им сейчас?

Закинув руки за спину, Константин Багрянородный ходил по комнате, тщательно обдумывая свое решение. Вспомнились настороженные глаза королевы Элги, и ему захотелось не просто на словах, а на деле показать свое расположение к ней.

- Если такое количество невольников скопилось в Хер-сонесе, а эпарх не даст по моему эдикту [33] разрешения на отправку, что могут предпринять рахдониты? - обратился он к Акапию.

- Ну... большинство умрет с голоду. Более крепких они могут дотащить до Кафы или Таматарха, хотя слишком далеко. Трудно сказать.

- Тогда просигнальте в Херсонес эпарху наше одобрение [34] . Рахдониты будут вынуждены продавать рабов по самой бросовой цене. У них не будет иного выхода. А мы должны выкупить их.

- Базилевс! Господь с вами! У нас нет таких денег, - испуганно заявил паракимонен Василий, - мы должны Марии две тысячи миллиарисий, флотоводцы не получили вознаграждений. Казна опустеет... это безумие, - уже пробормотал паракимонен.

- Для тебя, Василий, это безумие, а для меня чистый расчет. Сегодня же займешься счетоводством. Щедрые дары королевы Элги разделишь на три части. Первую часть с оружием, которое должно пополнить нашу коллекцию, оставишь в казне. Две трети, особенно горючий камень, что в изобилии оказался у нас, и всю пушнину, кроме медведей, отправь на рынок. Передай императрице мою просьбу выделить свою долю и объясни, зачем. Таким образом, за счет королевы русов мы выкупим рабов, в том числе и русов [35] . Но прежде всего тех, кто примет христианство. Вечером я жду патриарха, который должен написать епископу Херсонеса и Клематов о выкупе церковью невольников с гарантией нашей оплаты. Тебе же, мандатор, необходимо проследить все контакты иудеев, а главное - предупредить королеву Элгу не продавать свой флот хазарам и подставным лицам из продажных греков. Если у нее есть возможность связаться с купцами русов в Херсонесе, то пусть они в силу своих возможностей выкупают русских рабов.