Убедившись, что дверь заперта, Утай поставила на пол переноску, а потом и ранец. Из ранца она достала незнакомый предмет. Длинную перчатку из прочной кожи. Привычным движением сунув туда левую руку, она пару раз сжала пальцы.

Затем она повернулась к ящику, наклонилась и отодвинула боковую дверцу. Левую руку в типичной такой RPGшной «кожаной перчатке» она осторожно сунула в темноту ящика.

Наблюдая за действиями Утай, Харуюки с нетерпением гадал: волнистый попугайчик? Нет, если нужна такая крепкая перчатка, то это должен быть какой-нибудь крупный попугай… Утай, заглянув в переноску, как будто заговорила с ее обитателем. Голоса, конечно, не было, и губы тоже не двигались, но все равно у Харуюки возникло ощущение, что она что-то ласково шепчет.

Несколько секунд спустя она принялась так же осторожно вынимать руку. Показались две длинных ноги, цепляющихся за тыльную сторону запястья. Естественно, птичьих. Перья были светло-серые, почти белые. Ноги были большие, хотя не сказать чтоб прямо гигантские. Пожалуй, сантиметров двадцать или чуть больше. Со своей догадкой про большого попугая Харуюки попал точно…

…пальцем в небо.

Утай медленно выпрямилась, и Харуюки, едва встретившись глазами с птицей, сидящей у нее на левой руке, с колоссальным трудом подавил желание завопить.

Большая круглая голова. Громадный загнутый вниз клюв, торчащие по бокам головы перья, похожие на уши. А главное – абсолютно круглые медно-красные глаза.

Это была сова, точнее – ушастая сова. Хищная птица, в общем. Разбойник, который охотится, питается мясом и точно сильней, чем ворон.

Конечно, этих птиц он видел не впервые. Когда-то давно его брали в зоопарк Уэно, там он видел и больших сов, и даже еще более крупных орлов. Однако вот так – в одном помещении, да еще совсем рядом, в полутора метрах – не, такой договоренности не было. А ну как сейчас эта птица бросится на него и в качестве легкой закуски отклюет у Харуюки щеку?

Одолеваемый этими мыслями, он стоял, задеревенев до кончиков пальцев и не отводя взгляда от больших глаз ушастой совы, как вдруг –

В окне чата в нижней части поля зрения появился розовый текст.

«UI> Не бойся так сильно, все хорошо. На самом деле этот малыш сейчас напуган сильнее, чем ты».

– Эээ… правда? – слабым голосом пробормотал он и чуть расслабил плечи. Сова тоже немного расслабилась и склонила круглую голову набок. Это движение было таким очаровательным, что губы Харуюки сами собой слегка разжались. – Это… ушастая сова, да? Как именно она называется?

На его тихий вопрос ответ был дан немедленно.

«UI> Ошейниковая совка. Это не японское животное – чтобы держать их у себя, приходится либо завозить, либо разводить искусственно».

– Аа… а живой уголок начального отделения Мацуноги ее купил, да?

Вполне естественно, что в школе для богатых девочек и животных держат не таких, как везде, – с этой мыслью Харуюки и задал свой вопрос. Однако Утай мягко покачала головой.

«UI> Нет. Там были немного запутанные обстоятельства. Долгая история, как-нибудь я ее обязательно расскажу».

Харуюки кивнул и снова посмотрел на сову. Она беспокойно крутила головой, оглядывая вольер. Да, несомненно, ей было не по себе. Однако если подумать – когда тебя внезапно выдергивают из знакомого обиталища и привозят непонятно куда, испуг – вполне естественная реакция.

Харуюки никогда раньше не держал домашних животных. Более того, насколько он помнил, он почти никогда не притрагивался к животным, которых держали где-нибудь в других домах. Поэтому и мысли о том, что может чувствовать животное, которое он видит перед собой, у него тоже возникли впервые.

– …Не бойся, – неожиданно для самого себя тихо произнес он. – Здесь твой дом. Мы с Синомией-сан очень старались сделать так, чтобы он был чистым. Здесь тебя никто не обидит.

Харуюки слишком хорошо знал, как это больно, когда у тебя отбирают безопасное место. Хуже всего было в прошлом году, когда единственным местом для Харуюки в школе был в реальном мире мужской туалет в бывшем старом школьном здании, а в виртуальном – площадка для сквоша.

Однако в один прекрасный день перед ним появилась бабочка-парусник, взмахнула крыльями – и вытащила его со дна той ямы, в которой он был. С того момента для Харуюки изменилось все. Он познал невероятно огромный новый мир, познакомился с множеством людей, обрел дорогое сердцу место.

Вот эта сова, то есть ошейниковая совка, тоже из-за холодной бизнес-логики потеряла дом – более того, с трудом избежала смерти. Однако благодаря стараниям Утай она сумела найти для себя новое место. И теперь, чтобы она могла счастливо жить в этом маленьком вольере, я тоже хочу сделать все, что могу, хоть могу и мало… Впрочем, Харуюки сомневался, что сова понимает эти его мысли.

Внезапно сова расправила крылья и сорвалась с левой руки Утай. И сделала два круга по четырехметровому квадратному вольеру.

Крылатая фигура, светло-серые перья которой купались в свете заходящего солнца, была такой красивой, что аж дух захватывало. Всего на несколько секунд, но Харуюки ощутил, что его тело стало легким, точно он сам летел вместе с птицей. Вскоре сова опустилась на левый ствол-насест, крепко вцепилась в ветку обеими ногами, еще пару раз махнула крыльями и наконец успокоилась.

Большие медно-красные глаза медленно прищурились. Похожие на уши перья опустились, и птица, подняв правую ногу, в таком виде – на одной ноге – застыла, точно уснула.

«UI> Похоже, ему здесь понравилось».

В ответ Харуюки тихо прошептал:

– А… ага… Слава богу…

«UI> Возможно, благодаря тому, что Арита-сан с малышом ласково заговорил. Спасибо тебе за это».

Напечатав это, Утай коротко поклонилась, качнув хвостиком. Харуюки переполошенно замахал руками перед лицом.

– Не, ну это уж… На самом деле это благодаря усилиям Синомии-сан. Д-да, кстати, я о другом, эту сову, ее как зовут?

Услышав этот вопрос, Утай подняла голову, несколько раз моргнула и улыбнулась.

«UI> Действительно, такую важную вещь забыла сказать. Малыша зовут Хо. Имя всей школой выбирали. Он мальчик, ему, думаю, три года».

«Хо» – это потому что речь о совах[24], тут более-менее понятно. Но, кстати, ошейниковые совки тоже так кричат? И вообще, чем отличаются обычные совы от ошейниковых совок?

Крутя в голове эти мысли, Харуюки не сразу заметил в объяснении Утай кое-что более достойное внимания. Когда он подумал «ой», Утай уже взяла переноску и направилась к выходу. Харуюки нехотя последовал за ней.

Следя, чтобы Хо-кун не вылетел, Утай вышла из вольера наружу, достала из переноски маленький пластиковый контейнер, наполнила его водой из крана и снова вошла. Аккуратно поставила у основания одного из стволов-насестов и вернулась.

«UI> На сегодня все, можно запирать. Бассейн для купания и сенсор для контроля веса установим завтра».

– Э… а корм? Так разве нормально?

«UI> Сегодня его покормили, прежде чем забрать из старого вольера. Кормить необходимо один раз в день, поэтому я каждый день после уроков буду приходить и приносить корм».

Тут Харуюки вспомнил вчерашнее объяснение Утай, что «этот малыш в силу некоторых обстоятельств берет корм только из моих рук». Интересно, что это за обстоятельства, подумалось ему, и одновременно с этим вернулось недавно возникшее сомнение. Харуюки прокрутил вверх окно чата и освежил в памяти слова Утай. В конце фразы, где Утай сообщила имя и пол Хо, было четко написано: «думаю, три года».

Не знать возраст животного, которое держат в школьном живом уголке? В глубине души удивившись, Харуюки решил сперва завершить сегодняшнее мероприятие как председатель комитета.

Открыв сумку, он извлек то, что получил заранее в кабинете на первом этаже второго корпуса. Новенький U-образный электронный замок из нержавеющей стали. Включив питание, он подсоединился к замку через нейролинкер и ввел код отпирания, выданный только членам комитета живого уголка. Замок со щелчком открылся.