Я прищуриваю глаза. На что он намекает?

- Я не вернусь туда, - говорю я, скрещивая руки. - Я...

- Два.

Он поднимает второй палец.

- Я был очень щедр с тобой, Лилли-цветочек. Вздумаешь испытать мои желания в третий раз за этот вечер...результат будет неприятным. Для нас двоих. Я не хочу отступать от запланированного. Я ненавижу тратить впустую свое время.

Он делает шаг ко мне. Мне нужно бежать, но мои ноги приросли к полу.

Без предупреждения он хватает меня за волосы, дергает на себя, ложит одну руку мне на задницу и целует.

Я пытаюсь вырваться, но он держит меня железной хваткой. Его поцелуй жёсткий, бескомпромиссный и страстный. Спустя несколько минут он отступает. Я шатаюсь.

- Боже, - выдыхает он. - Как же я люблю эту дерзость в тебе.

Тяжело дыша, я отворачиваюсь, но я не могу сделать вид, будто это никак не затронуло меня. Этот недолгий поцелуй каким-то образом повлиял и на меня тоже.

Дав мне время привести волосы в порядок, Стоунхарт шагает к двери.

- Готова? - спрашивает он. - Встань рядом со мной, Лилли, сейчас.

Я не смотрю на него, когда подхожу.

- Хорошо, - говорит он и наклоняется к моему уху. - Мы зайдем туда ещё раз. На этот раз смотри за тем, что говоришь.

Он проводит запястьем через рукоятку, замок открывается, и он ведет меня вовнутрь.

Пол...сидит на кровати, отвернувшись от нас, точно также, когда я впервые увидела его. Ничто не указывает на то, что что-то произошло. Стоунхарт садится на кровать.

- Пол, - говорит Стоунхарт. - Ты можешь встать и поприветствовать гостей.

Пол встает. В движениях присутствует скованность. Он оборачивается и смотрит на нас.

- Пол, - уговаривает Стоунхарт. - Воспитанные люди здороваются.

- Привет.

- И извинись за свое поведение.

Пол смотрит в пол.

- Я сожалею, - он делает глубокий вдох. - Я сожалею, что вам пришлось увидеть это.

- Извинения приняты, - объявляет Стоунхарт.

После его слов Пол снова поднимает глаза.

- Ты предложишь нам присесть?

- О! Да, да. Пожалуйста. Пожалуйста, присаживайтесь. Я не ожидал увидеть вас снова, доктор Телфэр. Я не ставил чайник. Придётся подождать, пока скипятится вода.

Он замолкает и заламывает руки.

- Вероятно, это не самые хорошие манеры, - бормочет он.

- Не беспокойся, мы с Лилли не задержимся надолго.

- Лилли? - повторяет он изумленно. - Лилли, здесь?

- Да, Пол. Она здесь.

- Могу я...могу я увидеть её?

Стоунхарт кивает.

- Можешь.

И в первый раз  Пол переводит свой взгляд на меня. Он смотрит на меня. Действительно на меня.

- Лилли, - говорит он.

Мое имя в его устах звучит почти как молитва. Он делает шаг ко мне и подносит дрожащую руку к щеке. В его глазах стоят слезы.

- Моя дочь.

Я отступаю назад.

- Что? - заикаюсь я. - О чем ты говоришь? Джереми, о чем он говорит...

Стоунхарт сидит прямо, гордо и с торжествующим взглядом. Его глаза сияют. Что говорит о том, что Пол сказал правду.

Внезапно мне становится трудно дышать. В груди что-то сжимается, к горлу подступает тошнота. Перед глазами туман. Свет в комнате становится расплывчатым.

Безжизненный серый начинает окутывать меня, как тёплое одеяло. Он предлагает спасение. Безопасность.

Но я не могу уступить. Не сейчас. Я сильнее этого. Я должна.

Собрав в кулак всю силу воли, я возвращаюсь обратно на поверхность.

Стоунхарт говорит:

- ...в соответствии с нашей предварительной договоренностью. Мне сказали, что ты хорошо себя вел, Пол. Поэтому я дарю тебе последний подарок.

Желчь поднимается в горле. Стоунхарт тоже дарит Полу подарки?

Пол нетерпеливо кивает.

- Конечно. Конечно! Я понимаю. Я просто не ожидал увидеть Лилли...мою драгоценную Лилли.

Он снова начинает плакать.

- Как? - шепчу я. - Я имею в виду...ты действительно...мой отец?

- Да, - говорит он сквозь радостные слезы. - Да, Лилли! Я твой отец.

- Где ты был? - выдавливаю я. - Когда я росла. Когда я была одна. Где ты был?

- Мне очень жаль, - говорит Пол.

Он опускается на колени.

- Прости меня за всё, Лилли. За всё, что я сделал. За всё, что я не дал тебе.

Пол меняется. Словно я для него единственный человек в этой комнате. Как будто Стоунхарта и не существует вовсе.

Что привело его к такому? Что случилось с ним за десять лет с того раза, как я в последний раз видела его?

- Ты спас меня однажды, - говорю я, почти задыхаясь. - Тем летом в лесу.

- Ты помнишь, - Пол задыхается. - Да благословит тебя Бог. Ты помнишь!

- Почему ты не сказал мне, кто ты? Ты всегда игнорировал меня! Всё лето в домике ты игнорировал меня! Почему ты всегда..., - я начинаю рыдать. - Всегда игнорируешь меня?

- Лилли, - голос Стоунхарта возвращает мое внимание к нему. - Помни, что я сказал. Нет необходимости орать. Пол будет отвечать на твои вопросы до тех пор, пока я позволю ему это.

Я одариваю его ядовитым взглядом. До тех пор, пока он позволит?

- Давай, Пол, - говорит Стоунхарт. - Твоя дочь заслуживает, чтобы получить ответы на свои вопросы.

- Это было соглашение.

Отсутствующий взгляд Пола говорит  о том, что он углубляется в прошлое.

- Соглашение с твоей матерью. Я плохой человек, Лилли. Я всю жизнь прожил в грехе. У меня были кое-какие пристрастия, против которых я был бессилен.

Он делает глубокий вдох.

- Когда ты родилась, я употреблял наркотики. Твоя мать поставила мне ультиматум: наша семья или наркотики. Я сделал неправильный выбор. Я оставил тебя, свою единственную дочь, свою единственную путеводную звезду в мире, единственную вещь, которой я когда-либо дорожил, только лишь потому, что я был слабым. Я не догадывался, чего мне будет стоить этот выбор.

- Но твоя мать...великодушная женщина. Слишком великодушная. У нее всегда было большое сердце, Лилли. Прошли годы. Прошло десять лет, когда я осознал свою ошибку. Я ползал у твоей матери в ногах, умоляя её взять меня обратно, умоляя её позволить мне увидеться с тобой. И ты знаешь, что она сделала? Знаешь ли ты, что сделала эта чудесная, удивительная, красивая женщина? Она сжалилась надо мной. Она приняла меня обратно с одним условием, что я не подойду к тебе, пока не буду стопроцентно трезвым.

У меня на глазах появляются слезы. Слова Пола настолько искренние, что на вряд ли сошли бы за бред сумасшедшего.

Он действительно мой отец. Это не бред, как с чайником.

- Теперь ты знаешь, - говорит он, подходя ко мне и беря мои руки в свои. - Теперь ты знаешь, как обстояли дела. Вот почему я не мог сказать тебе раньше. И тем летом? Лето, которое мы провели в домике? Я был близок. Я был трезвым на протяжении шести недель. Восемь - срок, который мне дала твоя мать. Если бы я смог продержаться два месяца, я бы сказал тебе, кем я был. Мы впервые могли бы быть семьёй. Но...

Он с дрожью в голосе вздыхает.

- Но когда ты пропала, я был напуган. После того, как я тебя нашел, у меня случился рецидив. Твоя мать взяла тебя и ушла. Не злись на неё,  Лилли. Не надо. Она сделала это, чтобы защитить тебя. Ты понимаешь? Она знала меня лучше, чем я сам. Она знала, что я не могу противостоять своей природе. Она не хотела, чтобы ты знала, чтобы в итоге не разочаровалась, когда бы я подвёл тебя.

Он перестаёт говорить. Я просто смотрю на него потрясенно. Причудливая история...имеет смысл. Теперь я понимаю, почему мама так вела себя после расставания с Полом. Теперь  понятно, почему она лгала мне о нем, почему она откладывала в моей голове ложные воспоминания о нем. Так ей было легче. Она нуждалась в защите, а не я. Пол, несмотря на свои недостатки, был лучшим из всех её парней. Более того он был отцом ее дочери.  Надежда на то, что все может быть иначе, позволила ей принять его обратно. И сокрушительный удар, когда она поняла, что этому не бывать.

Как ни парадоксально, но то, что держало Пола подальше от нас, было тем же самым, что уничтожило ее отношения со мной.