- Конечно. Помню? Ха! - смеется он. - Я думаю об этом каждый день. Я думаю о ней каждый день. Но я...я и мечтать не мог о таком подарке. О таком великолепном подарке. Спасибо вам. Спасибо вам, доктор Телфэр, сэр!

Видно, что Пол волнуется. Он практически трясется от радости. Но почему?

Почему он так рад видеть меня? И если это действительно так, то почему он боится встретиться со мной глазами?

- Я сдерживаю все свои обещания, Пол, - спокойно говорит Стоунхарт.

Пол вздрагивает при этом. Между этими мужчинами существует какая-то скрытая связь, что пугает меня.

Находиться в этой маленькой комнате с Полом и Стоунхартом пугает меня. Но я попалась, как бабочка в сетку.

Пол снова смотрит на Стоунхарта. Нервно он переводит взгляд на меня. Мое сердце бьётся так сильно, что мне кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Пол осторожно делает шаг по направлению ко мне. Затем ещё один.

- Осторожно, - говорит Стоунхарт.

Пол станавливается и тут же бледнеет. Даже бледнее, чем прежде. В его взгляде читается ужас, когда он смотрит на Стоунхарта.

Бессознательно его руки перемещаются на шею. Он сглатывает и перемещает ворот водолазки вниз.

И тогда я вижу это. Под водолазкой я вижу... Тонкий, черный, бесшовный кусок пластика. Прям, как у меня.

Я задыхаюсь. Я чувствую слабость.

У Пола тоже есть ошейник. Я не первая, с кем Стоунхарт провернул такое. Если Стоунхарт и заметил мою реакцию, он не заостряет на этом внимания. Он просто продолжает говорить, как будто это самая обычная встреча в мире.

- Знаешь ли ты, что сегодня Рождество, Пол? - спрашивает Стоунхарт. - Они сказали тебе?

- Рождество, - повторяет Пол. - Да, да, конечно.

- Принято обмениваться подарками в таких случаях. Ты что-нибудь приготовил мне?

- Я - да, да. У меня есть кое-что.

Он отворачивается от нас и спешит к своему столу. Открывает верхний ящик и роется в нем, бормоча и качая головой всё время. С грохотом закрыв его, он открывает другой.

Шум становится громче, он - злее. Вдруг он прекращает поиски, с облегчением выдыхая и поворачиваясь к нам.

- Только не смейтесь, - говорит он.

Он смотрит только на Стоунхарта. Его слова предназначены только для Стоунхарта. Так, будто меня и нет вовсе.

- Я сделал это специально для тебя. У меня было предчувствие, что я скоро увижу вас, - он усмехается. - А мои предчувствия меня не подводят.

Пол ничего не держит. Его руки пусты. Он приближается к Стоунхарту с небольшой опаской, держа воображаемый подарок.

- Хм, - говорит Стоунхарт. - Извини за то, что спрашиваю, Пол, но я не уверен, что это.

Пол выглядит шокированным.

- Это рождественский свитер, - говорит он, защищаясь. - Разве ты не видишьют узоры? Я вышивал их для тебя.

- Ах, - улыбается Стоунхарт. - Прости.

- Одень его.

Ужасное чувство продолжает расти внутри меня. Пол сломан.

- Одень, пожалуйста. Я хочу посмотреть, как он смотрится на тебе.

- Хорошо. Лилли, подержишь мой пиджак?

Он начинает расстегивать его.

- Я бы не хотел, чтобы мой смокинг помялся.

Я смотрю на него, ненависть заполняет каждую клеточку моего тела. Это Стоунхарт виноват в таком состоянии Пола. Я уверена в этом.

- Нет, - говорю я дерзко и сердито. - Я отказываюсь участвовать в этом балагане. Пока ты не скажешь мне, что здесь происходит!

Стоунхарт шипит проклятия. Глаза Пола расширяются. А затем происходит самое невероятное.

Пол падает на пол и начинает плакать. Стоунхарт хватает меня за локоть и дергает. Наверняка появится синяк. Я пытаюсь извиваться, но он намного сильнее меня. Его глаза горят от ярости.

Он подводит нас к двери и направляет его запястье к магнитной полосе. Встроенный сканер считывает запись с его биометрического чипа, отчего срабатывает механизм, и дверь открывается.

Он толкает ее и отпихивает меня. Прежде чем закрыть дверь, он поворачивается к Полу и рычит:

- Успокойся.

Мы одни находимся в коридоре, когда Стоунхарт поворачивается ко мне. Он выглядит разъяренным. Это ещё хуже, чем тогда, когда он нашел голубя.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать или наорать, но снова закрывает его. Он делает вдох. Через нос, выдыхает через рот. И это всё, что ему нужно, чтобы вернуть самообладание. Его глаза всё ещё горят, он холодно говорит:

- Разве ты не заметила, в каком он состоянии?

- Ты с ним это сделал? - прерываю я его.

У меня нет такого же самоконтроля, как у него, или многолетнего опыта оттачивания эмоций. Я лишь знаю, что внутри меня бушует пожар.

- Ты сделал это с ним? Он такой благодаря тебе?

Хоть бы для приличия показал бы, что находится в шоке. Но он никак не реагирует на моё обвинение. Разве под этой маской нет никаких признаков человечности?

- Нет, Лилли, - усмехается он. - Какую власть ты бы мне не приписывала, твое воображение заходит слишком далеко. Я не поступаю так с людьми.

Лжец! Хочу закричать я. Где-то в глубине души я знаю, что Стоунхарт причастен к этому.

- Зачем ты привез меня сюда? - требую я. - Почему Пол так отреагировал, когда ты сказал ему мое имя? Почему он боялся посмотреть на меня?

- Некоторые привычки укоренились в нашем друге, - спокойно объясняет Стоунхарт. - Уважение и послушание - одни из них. Именно поэтому он не будет смотреть на тебя без моего разрешения. Что касается его реакции? Я надеялся, что он скажет это сам. Теперь, кто знает, сколько времени ему понадобится, чтобы восстановиться.

Глаза Стоунхарта буравят меня. Он бросает мне вызов. Я знаю, что он не хочет, чтобы я была кроткой, не тогда, когда и так понятно, что я рассержена.

- Так что? Ты не предупредил меня. Ты не дал никаких указаний по поводу того, как мне вести себя. Похоже в этот раз всё обернулось против тебя.

Он слегка улыбается.

- Это то, что ты думаешь? Что я позволю небольшому препятствию, как это, помешать тому, ради чего я пришел сюда? Нет, Лилли. Мы добьемся всего того, что я наметил с Полом. Правда, твоя выходка в комнате задержит нас. Мы скорее всего пропустим ужин.

- Я что-то сомневаюсь, что ты беспокоишься о том, что мы пропустим какой-то там приём пищи. Я не думаю, что ты вообще запланировал ужин. Это ведь в порядке вещей, не так ли, Джереми? Я не слепая и не глухая. Не глупая. Я знаю, что для тебя значат эти игры. Ты упиваешься острыми ощущениями от контроля, манипулирования другими. Каждодневные людские взаимодействия чужды тебе. Я знаю достаточно, чтобы понять, что Стоунхарт Индастриз не было бы частью чудовища,  если бы сегодня ты был бы обычным человеком.

Мое сердце бешено колотится. Кровь стучит в ушах. Все мое тело напряжено.  Смелость - вот, что позволяет моему разуму говорить таким образом. Увидев Пола там, увидев, каким жалким существом он стал, моя решимость вышла наружу. Я брошу вызов Стоунхарту. Я буду бороться. Если он хочет видеть покорную жертву, то он выбрал не ту девушку.

Единственный способ повлиять на него - заставить его понять, что это слишком. Показать его же действия, его характер со стороны.

- И ты не обычный, Джереми. Ты чудовище. Социопат. Это ты должен быть в этой гребаной комнате. Не Пол.

Стоунхарт слушает без какого-либо проблеска эмоций на лице. Его покер фейс возвращается, его невозможно прочитать. Я смотрю на него, ожидая, что он что-то скажет. Ожидая, что он отреагирует. Ожидая, каким будет мое наказание.

- Итак, - говорит он. - Кажется, ты ценишь во мне некоторые качества.

Уголок его губ дергается в улыбке.

- Мне было интересно, сколько времени это займет.

Моя челюсть падает. Никакого взрыва. Никакой бурной реакции. Я только что наговорила Стоунхарту ужасных слов, и это его позабавило?

- Что...

Он поднимает палец. Только один, но простота этого движения говорит больше, чем слова.

- Не испытывай судьбу, - предупреждает он. - Возьми минуту и успокойся. Затем мы снова вернемся туда. И Лилли? Осторожно. Дождись, пока мы не окажемся снаружи, прежде чем ляпнуть что-нибудь.