"Армия опора трона",- частенько приговаривал Вуртур, наставляя то ли маленькую Раесу (её так назвал отец в честь знаменитой женщины-полководца), то ли её мать - скромную, набожную и покорную мужу во всём женщину.
Армия опора трона... Это выражение навсегда врезалось в сознание Раесы, навсегда решив её дальнейшую судьбу, хотя сейчас она этому совсем не рада.
Отец всегда хотел сына и никогда не скрывал этого. Он хотел видеть своего отпрыска, идущего по белому мрамору дворца императора, получающего благодарность за верную службу трону, за боевые заслуги... О чём ещё может мечтать стареющий мужчина, ждущий сына? А когда родилась Раеса, все мечты генерала Вуртура Пуллия рухнули, обратились в прах, ведь он уже был стар, чтобы зачать ещё одного ребёнка.
Не было наследника его боевой славы. Не было и не будет.
Кто не знает какого это быть несбывшейся мечтой, тому не понять того бремени, что свалилось на девочку. Она смотрела в глаза отцу, и видела в них лёд, вместо синевы небесной. И каждый раз, когда Вуртур сидел в глубоком кресле, немигающим взором смотря в огонь камина, сердце Раесы - девочки девяти лет отроду - сжималось в маленький комок, который постоянно кровоточит.
Тогда малышка решилась. Она подошла к отцу, который перевёл на неё мутный, словно сквозь пьяный угар, взгляд. Раеса вздохнула, глубоко как великие ораторы перед началом ответственной речи и единым духом выпалила, будто до ужаса боялась своих слов:
- Папа, я пойду в Легион, я буду служить Империи, как ты всегда хотел! Я люблю тебя, папочка...
Тогда Вуртур впервые на памяти Раесы улыбнулся. Улыбнулся открыто и тепло.
Раеса Пуллия едва заметно улыбнулась, но этого никто, разумеется, не видел. Затем её снова захватила ненависть к своему делу. Она думала о том, что проявила тогда малодушие.
Ей надо было не идти на поводу у своего отца, который после той реплики словно оживился. Он стал ратовать за свою дочь в военных кругах. В итоге она попала в офицерскую школу, но вылетела оттуда, не справившись с мужской конкуренцией. Просто не выдержали девичьи нервы. В школе той было всё от презрения до откровенных приставаний. А когда её чуть не изнасиловали трое здоровых парней с выпускных классов, она ушла оттуда. Ушла с намерением никогда не возвращаться. Отцу она ничего не говорила.
Потом была большая ссора с Вуртуром, который, разумеется, был зол от её решения. Апофеозом его ярости стал перевод Раесы Пуллии из Киродиила в Морроувинд. Её назначили начальником гарнизона Пёстрая Бабочка, где она находится и по сей день.
Жизнь в этом захолустье была скучна и однообразна. Уничтожил хищных животных, которые могут напасть на человека - проводи паломника до святыни, сделал это - можешь взять отгул и попить суджаммы в Альдруне. Кто-то менее честолюбивый мог бы этим удовлетвориться, но не Раеса, которая... А в принципе она сама не знала, чего хочет. С одной стороны были отец и его видение будущего совсем молодой ещё женщины, а с другой её собственные расплывчатые представления о своей судьбе, ведущей к обязательному счастью. Ведь она всё-таки была девушкой, пусть сильной и грубоватой на вид, но нежной и ранимой в душе.
Раеса нахмурилась. Её терзали разные чувства и в последнее время место для нежности и... любви... там просто не было. Особенно сейчас.
Нет вестей от отряда, который она, Раеса, послала в Гнаар Мок - крошечную рыбацкую деревеньку на западе Вварденфелла. Задание было пустяковым - подтвердить или опровергнуть слухи о том, что местные контрабандисты сотрудничают с так называемым Шестым Домом. И каждый раз, когда она думала о причине задержки пятерых крепких парней, сердце её сжималось от боли. От неведомой тяжёлой боли, пронзавшей всю грудную клетку и кости.
- Капитан! Капитан!- в дверь Раесы Пуллии задолбили кулаком, закованным в латные перчатки легионера, так что грохот поднялся неимоверный.
- Ну что там?- недовольно отозвалась женщина, раскрывая дверь.
- Капитан, Джистил вернулся...- лицо солдата было белее, чем снега Скайрима.
- Что? А где остальной отряд?
- Джистил вернулся один и... вам лучше самой на это посмотреть...
Что могло случиться с отрядом? Целым отрядом вооружённых, опытных воинов, коими являются её подчинённые. Этим вопросом Раеса мучила себя уже второй день. Этим же вопросом она задавалась всю дорогу от своих личных покоев до тюремных подземелий. Зачем солдат ведёт её туда, почему не к казармам или госпиталю. Что даэдра возьми, происходит?
Но железное самообладание, которое было в её крови, доставшееся по наследству от отца, как всегда взяло верх. Она отрешилась от терзавших её мозг мыслей, решила выдержать до того момента, когда всё не прояснится, ведь, судя по выражению лица солдата, её ожидало нечто очень страшное. Но думать об этом сейчас не следовало. Может Раеса ещё надеялась, что всё каким-то чудесным образом разрешится.
Коридор, засыпанный сухой соломой кончился. Солдат взял факел со стены, передал Раесе тканевую повязку. Такую же нацепил себе на нос.
- Наденьте, капитан, есть опасность заразиться.
- Заразиться?.. Чем?- недоумённо спросила женщина, хотя ответ знала и сама. Знала, но её подсознание отказывалось верить в подобное.
- Корпрусом...- ответил солдат, опустив голову и тяжело вздохнув. "Это невозможно!"- беззвучно кричала Раеса Пуллия. Увы, это было невозможно ещё два года назад. Сейчас возможно всё.
Тёмная комната, куда они попали, была невелика. Женщине ещё не приходилось бывать здесь, ведь её использовали как временное пристанище для тел защитников форта до тех пор, пока не появится возможность похоронить легионера с почестями. Здесь и лежал Джистил - единственный выживший из того дозора.
Он лежал на низкой деревянной скамье и громко с трудом дышал, распространяя в воздухе запах разложения. Кто-то накрыл его мешковиной, не прикрыв только голову. Лицо Джистила распухло, приобретая те уродливые очертания, что наводят ужас даже на бывалых Стражей Предела. Плоть патрульного распухла и покрылась наростами. Его кости перекрутились и потеряли форму. Джистил бредил, говорил сам с собой, как во сне.
- Мы сначала не узнали его, только по одежде и доспехам удалось опознать в нём Джистила,- тихо сказал солдат. Он стоял, низко опустив голову и дрожа от сдерживаемых чувств. "А ведь они были друзьями",- вспомнила Раеса.
- Его осматривали?- спросила она.
- Капеллан форта пробовал заклятия и снадобья, но не вылечил болезнь.
Тут лежащий до этого смирно Джистил изогнулся дугой от сильнейшей боли. Его начало лихорадить втрое сильнее, бред тоже усилился. Он кричал слова, которые складывались во что-то бессмысленное.
- Спящий просыпается!.. Шестой Дом поднялся!.. Дагот Ур - Бог, а я, Дагот Герес, его Священник!.. Все будут Единым с Ним во плоти!..- раз за разом кричал он. Потом Джистил скончался.
- Всё действительно так и было?- спросил Кай-Са у легионера, который стоял на посту у главных ворот. Легионер был высоким нордлингом с длинной неуставной бородой.
- Да говорю же тебе, это был корпрус. Корпрус! Предел слабнет и вот-вот рухнет. Трибунал ничего не может с этим сделать.
- Почему ты так решил?
- Если бы это было по силам АЛЬМСИВИ, то они давно бы всё сделали... разве не так?
- Да, конечно... конечно...
Кай-Са пошёл дальше, уже не обращая на стражника у ворот внимания. Боги данмеров не могут остановить падения Призрачного Предела. Страшная эта тайна Храма уже вовсю распространяется по Вварденфеллу. Ещё чуть-чуть и начнёт разрастаться паника. Люди перестанут верить своим богам во плоти.
Косадес ясно дал понять, что это новое задание будет сложнее всего предыдущего. Он настоятельно рекомендовал взять с собой целый арсенал разнообразного оружия, зелий на все случаи жизни и свитков, если этих самых случаев будет больше, чем зелий.
Кай-Са шёл через внутренний двор, который одновременно был и плацем к зданию форта, где располагались казармы, тюрьмы, отделение Имперского Культа. Люди, попадавшиеся по пути, были угрюмы и злы. На всём здесь угадывалась печать скорби. По слухам, которые удалось собрать аргонианину в Альдруне, здесь случилось что-то действительно страшное. И вот слухи начинают совпадать с правдой.
