После долгих и обстоятельных предварительных дискуссий мы с госпожой профессор Огава пришли к убеждению, что необходимо будет создать исследовательский коллектив, систематическая работа которого позволит скрупулезно проанализировать каждую из проблем. Дабы в полной мере оправдать возлагаемые на нас надежды, я и госпожа заместитель декана Огава с радостью приняли решение этим летом, как и в минувшем году, отказаться от очередного научного отпуска и еще до начала учебного года провести предварительное собеседование с кандидатами на исследовательские вакансии и завершить работу над перечнем тем.
Госпожа заместитель декана Огава любезно посоветовала познакомить Вас, уважаемый господин Профессор, с моей узкой специализацией, которая, в сущности, ограничивается скромной задачей документирования ментальности женщин уже уходящей в историю Японии. Не ставившие амбициозных целей и еще доморощенные исследования, начатые мною в гимназические годы, а также исключительно эффективная помощь со стороны госпожи профессор Огава позволили мне защитить на факультете культурологических исследований гуманитарной компаративистики Токийского университета диссертацию, посвященную жизни, ментальности и среде гейш. «Без которых, — позволю себе процитировать Ваши, господин Профессор, меткие слова, — структуру японской культуры представить себе труднее, нежели без цветущей сакуры».
Господин Профессор, Ваши гениальные слова с ранней юности служили мне поддержкой и стимулом для изучения исторического процесса, который медленно вел к эмансипации человека, в том числе женщины. Мой скромный анализ жизни и ментальности гейш отображает, насколько это возможно, во всех отношениях деградирующее существование женщин, воспитанных для удовлетворения сексуальных прихотей мужчин. Однако архивные изыскания и интервью с еще здравствующими представительницами древнейшей профессии гейш свидетельствуют также о том, что общественно-экономическая и сексуально-эксплуатационная ситуация не являются ментальной детерминантой, а результаты наших скромных исследований заставляют обратить внимание на относительно высокую степень интеллектуальной независимости гейш.
Под руководством госпожи заместителя декана Огава мы ищем объективный ответ на хотя и мелкий, но значимый вопрос: что в условиях крайней дискриминации и полового доминирования позволило гейшам добиться своего рода интеллектуальной независимости. Госпожа профессор Огава выдвигает вескую гипотезу о том, что свобода интеллектуального плана в значительной степени обусловлена необходимостью гейши контролировать свою чувственность, а успешному самоконтролю помогало полученное в процессе наблюдений доскональное знание эмоциональных механизмов — собственных и своего milieu.
Соответственно задачей моих скромных исследований было показать, что овладению этими психосоциальными знаниями способствовала формализация эротической материи, которая в нашей маленькой стране наиболее развита именно в среде гейш. Целью этой формализации является замедление внутренних эмоциональных процессов, а также торможение их проявления. Процессы, происходящие медленно, контролировать легче, нежели процессы быстротекущие. Путем замедления эмоциональных реакций легче охладить и расчленить опыт и чувства. В результате перед гейшами открывался путь к успешному анализу их внутренней жизни, которая протекала в умеренном темпе.
Формализация любовной материи — позволю себе привести здесь многократно цитировавшиеся слова госпожи заместителя декана Огава — предотвращает слияние и обращение в бурную и грозную стихию мгновенных инстинктов и сиюминутных впечатлений, мимолетных состояний и неосознанных чувственных порывов. Благодаря формализации психика воспринимает половые стимулы медленно и выигрывает время, чтобы адекватно на них отреагировать. То, что медленнее плывет, легче заметить. То, что легче заметить, легче понять. То, что легче понять, легче рационализировать. То, что легче рационализировать, лучше поддается контролю. То, что удается взять под контроль, открывает путь к внутренней ориентации и независимости мышления, которую мы обнаруживаем у гейш.
Конец цитаты, к которой я позволю себе сделать всего одно скромное дополнение: нашу эротическую культуру в целом и субкультуру гейш в особенности следует отнести к наиболее радикальным на глобальной шкале примерам чувственно-половой формализации. Любовь — гласит пословица Вашей прекрасной Франции — ошпаривает, словно кипятком. Ниже ли температура японской воды, чем воды на родине шампанского? Будучи человеком молодым и неопытным, я склонна полагать, что вода в Токио закипает при той же температуре, что и в Париже. Однако многолетний опыт заставляет госпожу заместителя декана Огава присоединиться к мнению первого исследователя женской ментальности, господина декана Сузуки. Мнение это он выразил в своем знаменитом афоризме: японец омывается кипятком, любовью же занимается при комнатной температуре.
В один прекрасный день наука, без сомнения, даст ответ на вопрос, снижают или повышают вечерние омовения кипятком температуру ночных эмоций. Четкого ответа требует также вопрос, глубоко волнующий младшее поколение исследовательниц: способствуют ли специфические черты японской эротики достижению большей или меньшей — по сравнению с прочими цивилизациями — степени внутренней свободы? Применительно к среде гейш вопрос должен ставиться следующим образом: трактовать ли умение скрывать чувства под безупречной маской ритуализованного поведения как признак внутренней свободы или же, напротив, как симптом внутренней порабощенности гейш?
Совершенствование исследовательских методов, обусловленное научным и технологическим прогрессом, безусловно позволит пролить свет на эту проблему, которая небольшим камнем преткновения, будто тенью, разделяет мировой величины авторитеты господина декана Сузуки и госпожи заместителя декана Огава, с одной стороны, и немногочисленных представительниц младшего поколения исследовательниц, декларирующих свои сомнения в необходимости дуть на воду, — с другой.
Под большим секретом и в знак безграничного уважения осмелюсь признаться Вам, господин Профессор, что «Подуем на воду» — название пользующегося неподдельной популярностью сборника хайку, принадлежащих кисти госпожи профессор Огава. Госпожа заместитель декана с незапамятных времен принадлежит к элите первоклассных авторов-каллиграфов, хотя лишь недавно стала известна в этой ипостаси широкому кругу читательниц. На прошлой неделе в интервью литературному женскому журналу «Бамбуковая роща» госпожа заместитель декана Огава любезно раскрыла свой поэтический псевдоним Кинуко Курува, под которым она вот уже два десятилетия печатается на страницах «Бамбуковой рощи» в рубрике «Хайку».
От всей души прошу простить мне это отступление и спешу возвратиться к своим скромным, хотя и переосмысливающим ряд аксиом изысканиям, касающимся ментальности гейш. Прежде всего позволю себе выразить некоторые сомнения относительно правильности вывода о пресловутой духовной независимости гейш на основе исторических летописей, литературных произведений, художественных произведений и прочих псевдодокументальных свидетельств, якобы оставленных неграмотными поставщицами эротических удовольствий. Уже совершенно на полях я хотела бы напомнить, что лишь в начале XX века майко, то есть маленьких девочек, продававшихся в публичные дома, где гейши воспитывали их как будущих гейш, впервые обязали посещать школу. Это дало начало литературе гейш в форме писем и дневников, которые лично я полагаю единственным достоверным источником, хоть и с величайшим трудом поддающимся анализу.
Помещенные в пространство торговли живым товаром и эротики, ритуала и театра, гейши мастерски владеют ложью и суевериями, собственную же психику скрывают при помощи выразительного и лукавого маскарада. Следует терпеливо, как и подобает ученому, срывать покров за покровом, постепенно выявляя просвечивающие из-под фальши факты и сплетения правды и лжи. Принадлежащий Вашему, господин Профессор, перу блестящий анализ «Simulacixim — Veritas: история структуры сосуществования» можно применить также и к milieu гейш. Превосходя прочие слои общества по части лжи, сами они извращены меньше. Мастерски пользуясь суевериями, редко ими руководствуются. Неожиданно мы обнаруживаем подтверждение древней пословицы, без сомнения известной Вам, уважаемый господин Профессор: раб подчас обладает большей внутренней свободой, чем его хозяин.
