Утром она встретилась с Михаилом Ломовым, который пожаловал перед самым ее уходом из дома. Тогда она еще не знала, что у него есть ключи от ее квартиры. Она многого тогда еще не знала… И была крайне удивлена, когда он по-хозяйски открыл дверь и вошел. Не успев даже высказать свое негодование, она вылетела из прихожей в узкий коридор и растянулась на линолеуме. Хрущ мощной рукой поставил ее на ноги и звонко отхлестал по щекам, стараясь не оставлять заметных следов.
— Мы же тебя предупредили, курва, что не надо звонить в милицию, — приговаривал он. — К начальничку разбежалась?
Он сгреб ее под мышку, унес в спальню и там, разодрав на ней узкую юбку, грубо изнасиловал, оставив синяки на груди и бедрах. Это было настолько дико и отвратительно, что она даже не плакала и не умоляла не трогать ее. Перед ней понемногу открывался совершенно иной, страшный мир… Кто из нас, читая детективные романы, может представить себе, что с ним произойдет когда-нибудь то, что претерпевают жертвы буйной фантазии автора?..
Хрущ снова, будто гвозди в доску, вбивал ей в голову:
— Еще одна ошибка с твоей стороны, и тебе кранты, красотка! Неужели ты подумала, что мы так глупо подставимся? У нас везде свои люди… Каждый твой шаг нам известен… Кстати, скажи своему черненькому хмырю в галстучке, чтобы он больше к тебе не приходил… — (Она поняла, что это про Сашу Мордвина.) Он ухмыльнулся. — Я его заменю… Будешь хорошо себя вести — вылезешь из этой ямы живой и невредимой, а скурвишься — пожалеешь, что и на свет родилась!..
Он совершенно правильно выразился, Миша Ломов! Ее бросили в глубокую зловонную яму, из которой уже и не чаяла живой выбраться. Как смогли бандиты узнать, что она звонила в милицию и собиралась встретиться с начальником? Неужели у них и там свой осведомитель? Она даже не запомнила фамилию дежурного…
И вот они сидят на кухне, косой луч августовского солнца заставил багровым огнем пылать окно напротив, там мелькает женская фигура. Живут люди, и им в голову не может прийти, что в квартире напротив их окон сидит на табуретке молодая женщина, а рядом махровый бандит, который чувствует себя в ее квартире, как у себя дома. И она не знает, уйдет ли он сегодня или останется на ночь? Будет тискать ее груди, бедра, грубо и больно, врываться в нее, скрипеть зубами и рычать, как дикий зверь. Еще хорошо, что он не требует от нее никакой отдачи: овладевает ею, быстро получает удовольствие и откатывается в сторону. Кто она для него? Вещь, игрушка! Прикажи ему главный бандит — и он не моргнув глазом задушит ее или зарежет. Неужели нет никакого выхода? Кристина вспомнила, что в «Аист» две недели назад пришел новый начальник охраны, фамилии его она не знала. Выше среднего роста, зеленоглазый, буйные русые волосы, строгий правильный профиль. Девушки говорили, что он везде уже побывал, со многими побеседовал. А вот с ней еще нет… Сегодня утром она видела его в приемной генерального — тот собирал в кабинете инженеров на короткое совещание. Начальник охраны небрежно сидел на широком подоконнике с журналом в руке и внимательно провожал взглядом всех входящих в кабинет. Умное, симпатичное лицо, правда, взгляд серо-зеленых миндалевидных глаз жестковат. Увидев ее, он чуть приметно улыбнулся, будто хотел что-то произнести, но промолчал. И пока она шла от обитой черным дерматином двери кабинета шефа, она чувствовала его пристальный взгляд. Взгляд мужчины. Кристина знала, что у нее хорошая фигура, красивая походка. Но все это сейчас принадлежало не ей, а грубому животному с волосатыми руками, ногами и широченной грудью — Михаилу Ломову. Даже от одной мысли, что он в любое время может, вот как сегодня, прийти к ней и швырнуть ее на постель, не хотелось жить…
— Ладно, теперь о деле, — взглянув на часы, озабоченно сказал Хрущ. Она поняла, что он скоро уйдет, и от этого чуть-чуть стало легче на душе. — Ты была права: этот мудак дядя Ваня не хочет платить… Мой босс недоволен, а я рад. Понимаешь, он бронзовой статуэткой проломил голову моему корешу, он жив, но ему грозит большой срок… Вся наша кодла склоняется, что Ваню надо замочить. По сути дела, он грохнул наших двоих, и третий все еще в гипсе… Такие вещи нельзя прощать фраерам. Дядя Ваня должен получить свое, чтобы другим деловикам было неповадно подымать хвост на нас. А «зелененькие» нам будет платить тот, кто займет его место…
Хрущ уже считал, что полностью подмял под себя — в буквальном и фигуральном смысле — молодую женщину, и не таился от нее…
— Я тебе дам одну штучку, ты положишь ее в кабинете дяди Вани… Конечно, чтобы он не заметил ее.
— Какую штучку? — вырвалось у нее.
— Слушай сюда, — повысил голос Михаил. Голубые глаза стали еще более жесткими и хищными. — К себе ты его никак не сможешь заманить? Он ведь у вас не бабник.
— Никак, — согласно кивнула Кристина, хотя внутри все дрожало от ужаса. Вот она, страшная правда: теперь ее заставляют участвовать в убийстве генерального директора…
— Даже на такую красотку с отдельной квартирой не клюнет? — насмешливо пялил на нее заблестевшие глазки Хрущ.
Кристина промолчала.
— Штучка небольшая, незаметная, весь вопрос — куда ее положить, — продолжал тот. А положить нужно так, чтобы… — Он поднялся с табуретки, вышел в прихожую и принес коробку. В ней лежала бутылка шампанского с горлышком в желтой фольге и завернутый в коричневую бумагу какой-то предмет размером с кулак — какая-то серая масса, напоминающая пластилин с вмонтированным внутри цифровым табло. — Поближе к письменному столу или креслу, где Ваня штаны просиживает… Усекла?
— Это что? — содрогнулась Кристина.
— То, что надо, — резко сказал он. — Твое дело положить завтра утром так, чтобы не было видно. В тумбочку, ящик письменного стола или, наконец, в мусорную корзину для бумаг. Можно прилепить лентой к креслу.
— Я не знаю… — промямлила Кристина, с ужасом глядя на страшный предмет. Она уже догадалась, что это такое: какая-то синтетическая взрывчатка с устройством, позволяющим взрывать ее на расстоянии. Она слышала про такие «адские штучки», но вот увидела впервые.
— Это последнее твое задание, — отводя глаза, пообещал Хрущ. — Больше я к тебе никогда не обращусь. Главное, держи язык за зубами. Расколешься — умрешь! Я не пугаю тебя, цыпка, таковы наши правила… Буду с тобой как на духу: наши хотели убрать тебя после… — он взглянул на пакет. — Но я отговорил… Наверное, потому что ты мне сильно нравишься, красотка! И потом, ты не так уж много и знаешь. Может, мы еще с тобой встретимся…
Она отрицательно покачала головой, отводя взгляд в сторону. Нет уж, встречаться с ним она никогда больше не будет!
— А ключи мне вернешь?
— Ради Бога! — усмехнулся он и, достав из кармана ключи на кольце, небрежно бросил на стол. — Насчет встретиться я имел в виду не дело, а…
— Ни «а», ни «б»! — твердо взглянула Кристина бандиту в глаза. — Я должна точно знать, что больше никогда никого из вас не увижу! Я хочу забыть про весь этот кошмар! Может, уйду с работы и уеду на край света… Как я буду жить с этим? — кивнула она на пакет. — Пусть вы меня заставили под страхом смерти, но… это же ужасно! Я буду чувствовать себя такой же убийцей, как и вы!
— Придержи язык, дурочка! — оборвал он. — Никто никогда ничего не узнает. Мы работаем чисто, иначе давно бы на моей могилке торчал крест.
— Ты — православный? — с презрением посмотрела на него Кристина. — Да святые апостолы и близко тебя не подпустят на том свете, даже к Чистилищу! Твое место, Миша, в огненном аду!
— Пусть в аду жарятся на сковородке те, кто нас сделал такими… какие мы сейчас есть! — Как ни странно, он не обиделся. — Не было бы этих реформ, перемен, гайдаров-чубайсов, я бы дубасил боксеров кожаной перчаткой на ринге и в ус не дул. Может, ездил бы на заграничные турниры. Я тебе говорил: тренер сулил мне большое будущее…
— Так какие ты мне дашь гарантии?
— Гарантии?
— Ну в том, что все кончилось? — устало сказала она. — И я не буду больше видеть… тебя?
