— Само по себе, Кристина Евгеньевна, это никогда не кончится, — с горечью признал он. — По крайней мере, до тех пор, пока люди будут равнодушны друг к другу, а власти не примут жесточайшие законы против бандитизма и терроризма. Да что я вам говорю! Об этом пишут, по телевидению говорят, а пока ничего не делается.

— Кому-то, значит, нравится, чтобы так у нас и было, — негромко произнесла она. Эту фразу теперь повторяли многие.

— Спокойной ночи, Кристина... — он помолчал и прибавил: — Кристина Евгеньевна.

— Зовите меня по имени, — предложила она.

— Попробую, но тогда взаимно, ладно?

Глаза у него миндалевидные, сейчас они были изумрудного цвета. Когда за ним закрылась дверь, молодая женщина вернулась на кухню, снова достала из холодильника начатую бутылку «Смирновской», налила в рюмку и залпом выпила. Глядя невидящими глазами в окно — у соседей напротив уже горела настольная лампа под абажуром, подумала, что была бы не против, если бы Артур Князев остался у нее до утра... А что это было: страх перед бандитами или вдруг зашевелившееся в ней желание, думать не хотелось.

Артур Князев сидел в кабинете полковника Владимира Ивановича Селезнева. Его непосредственный начальник — а Артур и сейчас считал его своим командиром — сидел за письменным столом с разноцветными телефонами. Отдельно на тумбочке лежал и самый современный сотовый аппарат «Панасоник» с крошечной антенной, способный ответить на сигнал с другого конца Санкт-Петербурга. Такие телефоны сейчас имели многие бизнесмены, рэкетиры, бандиты. Полковник Селезнев мог получить аппарат только по службе, а они в фирменных магазинах — за немалые деньги.

Кабинет у Владимира Ивановича небольшой, посторонним и в голову не могло прийти, что при научно-исследовательском институте, связанном с болезнями крови, находится секретное подразделение спецназа. Может быть, лишь очень наблюдательный человек смог бы заметить, что научные сотрудники НИИ почти все молодые, как на подбор крепко скроенные и по-спортивному подтянутые. Но почему бы медикам не быть такими? По идее врачи как раз и должны больше других заботиться о своем здоровье. В форме здесь никогда и никто не появлялся. Парадная форма с орденами-медалями висела у спецназовцев дома и надевалась она крайне редко. Может, в год — раз. На втором этаже НИИ, рядом с кабинетом Селезнева, находились еще несколько комнат и кладовых, принадлежащих спецназу, — там хранилось разнообразное оружие, специальное оборудование, камуфляжная форма, бронежилеты. Отсек полковника Селезнева был полностью изолирован от остальных помещений института.

Впрочем, у полковника Селезнева были и другие кабинеты, разбросанные по районам города, так что найти его даже руководящим «товарищам» было не так-то просто. Для того чтобы в любое время дня и ночи общаться с командиром спецназа, и был предназначен сотовый телефон. Он мог запищать даже в кармане полковника или на тумбочке глубокой ночью. Но знали номер этого тайного телефона очень немногие. Те, кто имел право знать, где Селезнев. Даже самые доверенные сотрудники без особой нужды не беспокоили ночью по этому телефону полковника. Полковники ведь тоже должны отдыхать.

Если Селезнева было трудно найти малоосведомленным людям даже из мэрии или разведорганов то он любого нужного ему сотрудника мог обнаружить в течение нескольких минут. Разумеется подчиненного ему. А кому непосредственно подчинялся сам Владимир Иванович Селезнев, и вообще мало кто знал. Знали только, что он частенько бывает в Большом доме на Литейном, 4. Здесь полковник Селезнев был царь и бог. Его приказы всеми беспрекословно выполнялись. Если в армии «демократы» и пытались через печать и телевидение посеять сомнения в необходимости исполнения приказов своих командиров у солдат и младшего комсостава, то в разведорганах этот номер не прошел. Потому что даже малое сомнение в своем командире могло иметь очень серьезные и необратимые последствия. Вот предатели, купленные за доллары, редко, но встречались. Вычисляли их свои же довольно быстро, и... больше о них никто не слышал.

Полковник Селезнев и его первый заместитель (а Владимир Иванович и не думал освобождать Князева от этой ответственной должности) сидели в кабинете, пили крепкий черный кофе с хрустящим печеньем и негромко разговаривали. Артур Константинович расположился в кресле, близко придвинутом к письменному столу полковника. Поднос с маленькими белыми чашками, кипятильником, быстрорастворимым сахаром и надорванным целлофановым пакетом с печеньем «Мария» на краю письменного стола находился между ними. Вообще-то Артур предпочитал растворимый кофе со сгущенкой, но, как говорится, в монастырь не ходят со своим уставом.     

— Я думаю, «Три И» (так полковник звал своего друга Иванова Ивана Ивановича в узком кругу) теперь в безопасности, — густым командирским басом гудел Селезнев. — Судя по всему, банда не из крупных, действовали по принципу: попытка не пытка… Ну а не удалось сорвать куш, отвалили от греха подальше. Я в расчет беру умных бандитов, а не кретинов.

— Я бы не торопился снимать охрану, — заметил Артур. — Были бы умные, они вообще не полезли бы к «Три И».

— А как он тебе? — улыбнулся Селезнев. — Колоритная личность?

— Настоящий мужик, — согласился Князев. — Уважают его в «Аисте», даже любят.

— Любят, а эта Васильева все-таки притащила туда пластиковую бомбу самого последнего образца!

— Не положила же к нему в кабинет? — вступился за Кристину Князев. — Запугали женщину. Это они умеют.

— Тут и собака зарыта: люди запуганы, а оттого стали разобщенными, подозрительными и самое страшное — равнодушными к судьбе даже близких людей. Ты получаешь письма от друзей, родичей?

Артур промолчал: полковник прав, теперь редко пишут, мало звонят, а в гости вообще никто не та приходит… Даже не потому, что у него такая работа. У других-то людей все точно так же...

—  Охрану все-таки снимать не стоит, — повторил Артур.

— Я не охрану хочу снять у «Три И», Артур, а тебя забрать оттуда...

— Выходит, мой... долгосрочный отпуск закончился? — спросил Князев.          

— У тебя его и не было, — сказал полковник. —  Защита «Три И» — это не менее опасная работа, чем наши операции по захвату банд и террористов.

Владимир Иванович был крупным мужчиной, что-то около 190 ростом, лет сорока пяти, как и Артур, он после десятилетки поступил в школу КГБ, потом закончил академию, даже защитил кандидатскую по спецпредметам. Побывал во всех горячих точках СНГ. Лично участвовал в самых опасных операциях, имел награды. Не ликвидировали бы Комитет после всей перестроечной кутерьмы, быть бы ему генералом — документы о присвоении звания были в Москве... У Селезнева немного узкие глаза цвета морской волны, высокий лоб, русые волосы — короткие, зачесанные набок, на подбородке небольшая ямочка, придающая ему добродушный вид, однако полковник Селезнев в среде коллег считался твердым орешком — правда, ничуть непохожим на популярного американского артиста Брюса Уиллиса из сериала «Крепкий орешек». Правильные черты интеллигентного лица с прямым носом и твердым подбородком немного портил продолговатый шрам на щеке, ближе к уху — след душманского ножа. После этой отметки Владимир Иванович не забывал внушать своим спецназовцам, чтобы они никогда не подставлялись. Для этого необходимо было каждодневно тренироваться. Настоящий боец, как раньше писали, «невидимого фронта» должен уметь защитить себя от пули, ножа и уж тем более от кулака... Это он, полковник Селезнев, и навел Артура Князева на мысль использовать для собственной защиты такое необычное оружие, которое уж никак не ожидали встретить у противника преступники... Из-за чего Князев и получил прозвище «Скорпион»...

Артур понимал, что полковник сейчас взвалит на него такое задание, которое не под силу другому. Отбросив чувство ложной скромности, он считал себя в ведомстве Селезнева номером один. Пожалуй, так все считали. Даже его постоянный соперник по легкой атлетике и рукопашному бою майор Владислав Васильевич Романов. Заместитель старался ни в чем не уступать своему непосредственному начальнику, но... всегда на самую малость отставал. Сам Селезнев непосредственное участие в операциях теперь принимал не часто, хотя мог любому молодому «спецу» сто очков вперед дать: у него были дела поважнее, чем догонять, выслеживать, стрелять... В тех же случаях, когда в преступлении были замешаны уж очень высокие «шишки», он без колебаний шел на задержание. И когда брали на даче под Выборгом матерого главаря крупной банды, занимающейся похищением бизнесменов, их жестоким убийством с последующим уничтожением или обезображиванием трупов, Владимир Иванович сам возглавил группу... Главарь, по-звериному чувствуя опасность, в этот же день собирался отвалить в Финляндию, уже все было подготовлено: набитый золотом, драгоценностями джип, одних долларов было больше двух миллионов, полпуда героина... Охрана главаря открыла стрельбу из автоматов, и Селезнев, первым ворвавшись в убежище бандита, застрелил его. Главарь, правда, успел ранить из «узи» двоих бойцов. Одним из них был Вася Гимнаст, ему пришлось проваляться в военном госпитале с полмесяца. Вышел оттуда злой и полный решимости не давать спуску вооруженным бандитам. Стал регулярно ходить на занятия по рукопашному бою, не вылезал из спортзала, подземного тира… И надо сказать, значительно повысил свою, если можно так сказать, неуязвимость. Конечно, каждый боец понимал, что, когда имеешь дело с вооруженными преступниками, готовыми на все, то риск всегда есть, но, развивая в себе мгновенную реакцию, чувство «третьего глаза» — это когда опасность чувствуешь затылком, спиной, — можно уберечься и от ножа, и от пули... Это тоже давно усвоили бойцы подполковника Князева, который упорно занимался с ними на тренировках, полевых учениях.