— Спасибо тебе огромное за помощь, ты мой спаситель, — сказала я, обращаясь к Телару, вложив в мимику, интонацию и улыбку, сопровождавшие эти простые слова, всё, на что способна женщина, желающая заинтересовать мужчину.

— Пока не за что, — ласково улыбнулся Телар и, встав на колени рядом с моими ногами, обратился ко всем нам: — У кого–нибудь есть иголка?

Разумеется, ответа не последовало: кому придёт в голову брать с собой на пляж иголку? Может, ещё и спицы вязальные со швейной машинкой прихватить?

— Стар, — повелительным голосом произнёс мужчина, повернувшись в сторону ближайших кустов.

Через несколько мгновений, как по мановению волшебной палочки, из–за них появился и направился к нам невысокий коренастый седовласый мужчина лет 45–50. Из одежды на нём, впрочем, как и на всех остальных мужчинах, отдыхавших на пляже, были лишь плавки. В одной руке он держал небольшой пузырёк с бесцветной жидкостью, по всей видимости предназначенной для дезинфекции; на ладони другой — развёрнутую белоснежную салфетку, на которой лежала длинная, тонкая иголка, ватный тампон и пластырь. Поздоровавшись, мужчина приблизился к Телару и разложил перед ним на краю шезлонга всё принесённое на салфетке, после чего развернулся на сто восемьдесят градусов и вскоре исчез из виду за теми же кустами, из–за которых появился.

Удивлённые, мы молча проводили взглядами незнакомца к Телару и обратно, в кусты. Чудеса, да и только! Мы ждали объяснений Телара, но он, казалось, не счёл необходимым их предоставлять; пропитав ватный тампон жидкостью, мгновенно распространившей повсюду запах спирта, он продезинфицировал иглу, затем осторожно взял в руку мою больную ступню и аккуратно протёр рану.

— А где нитка? — с любопытством спросила Машенька, высовываясь из–за плеча мужчины и с интересом наблюдая за приготовлениями к проведению нехитрой операции.

— А зачем нам нитка? — в свою очередь спросил Телар, рассматривая место, куда вошёл шип.

— Какой ты непонятливый! — искренне удивилась девочка. — Носку стопать, конесно. Я видела, как бабуска носки стопает, и сама умею, хоцес — показу?

Подстёгиваемая инстинктом самосохранения, я непроизвольно дёрнула ногой, пытаясь восстановить над ней полный и безоговорочный контроль.

— Не дёргайся, пожалуйста, или будет больно, — повелительным тоном сказал Телар, крепко удерживая в руке мою ступню.

Вздохнув, я повиновалась и не стала сопротивляться, с опаской косясь на ребёнка. Хм… я уже в который раз безоговорочно подчиняюсь этому мужчине. Что происходит? С каких это пор за меня кто–то что–то решает? И вообще, я и сама, без посторонней помощи, могла бы вытащить занозу… Где шастает мой дух противоречия?

«А ты сама не понимаешь?» — ехидно отозвался внутренний голос. Хм… пока нет. Поясни. «Ладно уж, а то до тебя — как до жирафа доходит, пока дойдёт — твой прынц либо помрёт естественной смертью, либо успеет обзавестись внуками». Слушай, кончай хамить, лучше помоги разобраться! «Хорошо, хорошо, давай разбираться вместе. Ты считаешь, что уже несколько раз с момента вашего знакомства он в какой–то степени заставлял тебя повиноваться, принимая за тебя решения, так?» Так, и что? «Тебя удивляет, почему ты с такой лёгкостью и желанием подчинилась ему, так?» Так, и почему? «Тогда ответь себе на следующий вопрос: было ли в его словах или действиях что–то, с твоей точки зрения, нелогичное, неправильное, грубое или унижающее твоё достоинство?» Хм… дай подумать… пожалуй, нет! На мой взгляд, он всё делал правильно. «Вот ты и ответила на свой вопрос», — довольно ухмыльнулся внутренний голос.

А ведь и правда: я решаю всё всегда сама просто потому, что не умею доверяться кому попало, лишь бы снять с себя ответственность, но с радостью готова подчиниться тому, кому буду доверять как себе. Добровольно отдать власть мужчине лишь на том простом основании, что он мужчина? Нонсенс! И ещё раз нонсенс! А если мой муж или друг окажется вором? Что, идти с ним вместе карманы чистить или на стрёме под окошком стоять, пока он квартиру будет обворовывать?

Я готова подчиниться лишь сильному мужчине, как минимум равному мне, а лучше сильнее меня. Вот только под «силой» я понимаю вовсе не физические достоинства — хотя и они играют далеко не последнюю роль, — иначе можно было бы смело отлавливать тяжелоатлета и жить себе с ним припеваючи. Мой мужчина должен быть очень умным, честным, последовательным; должен хотеть и уметь принимать грамотные, взвешенные, правильные решения и не бояться ответственности. Только под опекой такого мужчины я смогу расслабиться и почувствую себя в безопасности, с удовольствием предоставив ему полную свободу в принятии решений, поскольку буду абсолютно уверена в том, что он способен принимать правильные решения, не идущие вразрез с моими представлениями о правильности.

«Вот ты и на второй вопрос ответила», — снова ухмыльнулся внутренний голос. Какой вопрос? Я ни о чём больше не спрашивала. «М-да? А я думал, что ты спросила насчёт принца…» А что там с принцем? «Вот тундра… Не буду ничего раскладывать по полочкам, сама дойдёшь, скажу лишь одно: по–моему, этот мужик как раз для тебя, не упусти».

Что–то больно укусило меня в руку, и, машинально хлопнув по предполагаемому врагу ладонью, я очнулась от мыслей и вновь очутилась в реальности, услышав мягкий голос Телара, отговаривавшего Машеньку от опасной для меня затеи.

— Нет, малыш, ножку мы сегодня штопать не будем, а лишь вытащим из неё занозу. Я ценю твоё желание помочь, но сегодня операцию буду проводить я, а ты будешь моей медсестрой. Договорились? Без тебя я не справлюсь. Возьми эту ватку и крепко держи — мне она скоро понадобится.

Воодушевлённая оказанным доверием и редкой удачей поучаствовать во взрослой игре, девочка быстро схватила протянутый Теларом ватный тампон и с самым серьёзным, пронизанным духом осознаваемой ответственности видом заняла свой пост по правую руку от мужчины.

Я улыбнулась своим мыслям — а он умеет обходиться с детьми и, похоже, любит их… Только мне–то что с того?! Внезапно разозлившись, я тряхнула головой, чтобы разогнать назойливые картинки, грозящие перерасти в очередную бурную фантазию, и сосредоточилась на ступне, морально готовясь к боли. Но её так и не последовало: протерев ранку заново смоченным спиртом ватным тампоном, заботливо приготовленным Машенькой, Телар уже заклеивал небольшую красную точечку–ранку пластырем.

— Ну вот и всё, — деловитым тоном сказал Телар, нежно разглаживая приклеенный пластырь. — Жить будешь.

Он помог мне приподняться, и я осторожно наступила на больную ногу, готовая сразу же отдёрнуть её при первых проявлениях острой боли, но боли не последовало — нога была практически здорова.

— Ты кудесник, — ласково улыбнулась я Телару, снова усаживаясь с его помощью в шезлонг.

— Почти, — лукаво улыбнулся в ответ мужчина и, завернув нехитрые операционные принадлежности в салфетку, сказал, обращаясь ко всем нам: — Мне пора. Надеюсь, ещё увидимся. Очень приятно было со всеми познакомиться, всего доброго.

Мужчины тепло попрощались за руку, и Телар зашагал прочь по тропинке.

— Да, спасибо тебе за нашу сестрёнку, — крикнул ему вслед Матвей.

Телар резко остановился и обернулся:

— Так Алёна ваша сестра?

— Она нам как сестра, — хитро прищурившись и внимательно изучая внезапно оживившееся лицо мужчины, ответил Иван.

— А, ну да, — несколько потухшим голосом сказал Телар и, ещё раз на прощание улыбнувшись, быстро зашагал по тропинке и вскоре скрылся из глаз.

Я упёрлась руками в бока и окинула ребят грозным взглядом.

— А это ничего, что я тут сижу? Не мешаю? — нахмурила брови я. — Что это вы меня при мне обсуждаете? Я сама, что ли, не в состоянии рот открыть?

— Не бузи, малыш: мужчины выясняют отношения, — широко улыбнулся Матвей и по–дружески обнял меня за плечи.

— А что, собственно, выяснять? — я удивлённо посмотрела на ребят и стряхнула с плеч руки Матвея.

— Похоже, он на тебя серьёзно запал, — не без иронии в голосе констатировал Иван.