— Ну и что это за хрень? — спросил Матвей, на пару с Иваном уставившись на железяку.

— Сейчас отмою, и увидим, — ответила я и, опустившись на колени у края причала, начала отмывать предмет.

Сначала это была лишь небольшая, скользкая, облепленная рыбьими кишками железяка, состоящая из нескольких пластин; постепенно она стала приобретать более чёткие очертания, и вскоре пред нашими ошарашенными взорами предстал… широкий золотой браслет, усыпанный крупным морским чёрным и белым жемчугом вперемежку с разноцветными драгоценными камнями. Мы дружно выдохнули.

— Э–э–э… ты говорила, что сазан не ест кого попало? — выдавил из себя Иван, не отрывая глаз от браслета.

— Э–э–э… мне так рыбаки говорили, — сдавленным шёпотом ответила я и с сомнением в голосе задала встречный вопрос: — Ты думаешь, он кого–то съел?

Спросила и сама удивилась собственной беспросветной глупости — это же чушь полная! Во–первых, сазаны не закусывают людьми, во–вторых, у моего трофея рот маленький, и человек в него точно не пролезет, а разгрызть его, как крокодил, сазан не может; в-третьих, э–э–э… у меня совсем крыша поехала, если я в принципе размышляю на эту тему.

— Не знаю, что и думать… — развёл руками Иван.

— Пойду–ка отмою его хорошенько, — пробормотала я себе под нос и побрела к домику, по дороге продолжая изучать необычную добычу.

Баксик скакал рядом со мной, то забегая вперёд, серьёзно рискуя попасть мне под ноги, то ускоряясь в противоположном направлении, всем своим видом и поведением давая понять, что его распирает от счастья исполненного долга.

Я долго тщательно тёрла браслет мягкой тряпкой, смоченной в растворе пахучего стирального порошка, тщетно силясь уничтожить запах рыбы, да так и пришлось признать полное поражение после десятиминутной борьбы. Очищенный от требухи и слизи браслет и без солнца засверкал, словно подсвеченный скрытыми огоньками. Эксклюзивная вещь, однозначно не штамповка. Вне всяких сомнений, украшение было выполнено из чистого золота — уж в этом–то я разбиралась. Насчёт подлинности идеально ровного прохладного морского жемчуга у меня также не возникло сомнений, а вот насчёт драгоценных камней… Проблема в том, что в камнях я ничего не смыслила и легко могла принять, например, отшлифованный осколок бутылочного стекла за изумруд. Хотя, если поразмыслить, какому вменяемому ювелиру придёт в голову сочетать в несомненно дорогом украшении золото, натуральный жемчуг и ничего не стоящие стекляшки?

Браслет состоял из семи прямоугольных золотых пластинок шириной около сантиметра и длиной около трёх сантиметров, шесть из которых были усыпаны жемчугом и камнями, на седьмой же не было ничего, кроме миниатюрного замочка сбоку, соединяющего седьмую и первую пластины. На каждой из шести пластин было по одной жемчужине — либо белой, либо чёрной — и по несколько хаотично расположенных камней — бесцветных, тёмно–зелёных, огненно–красных, светло–бутылочных, коричневых, небесно–голубых и фиолетовых; в общей сложности шесть жемчужин и восемнадцать камней. Браслет не выглядел грубым, но и изящным его вряд ли можно было назвать, создавалось впечатление, что, несмотря на обилие камней, он скорее предназначался для мужчины, чем для женщины. И без примерки казалось очевидным, что украшение мне велико, но этот факт меня ничуть не смущал: убрать пластинку без камней — и станет в самый раз.

Я обернула браслет вокруг запястья левой руки и едва успела коснуться пальцами застёжки, как не только физически ощутила, но и увидела, холодея от страха, как неодушевлённое украшение начинает на глазах оживать и заметно шевелиться: его крайние пластины потянулись друг к другу с явным намерением воссоединиться. Громко вскрикнув, я отскочила к двери, остервенело тряся рукой, пытаясь сбросить с неё непонятную шевелящуюся штуковину. Соскользнувший с запястья браслет глухо ударился о бревенчатую стену ванной комнаты и, упав на пол, неподвижно застыл. Не смея двинуться с места и едва переводя дух от страха, словно опасаясь, что браслет может увидеть меня и услышать, я стояла, вжавшись спиной в дверь, и расширившимися от ужаса глазами пялилась на украшение, морально подготавливаясь к его новым пугающим выходкам.

Время шло. Браслет лежал там же, где упал, не подавая никаких признаков «жизни». Постепенно успокоившись, я потянулась к раковине и осторожно вытащила из подставки зубную щётку. Сделав несколько мелких шажков, я медленно наклонилась и подвигала браслет щёткой. Изменив под её воздействием положение на полу, украшение снова застыло на месте, как и положено неодушевлённому предмету. Тогда я подцепила браслет зубной щёткой и подняла в воздух — снова никакой реакции, болтается себе, раскачивается из стороны в сторону, как обыкновенная цепочка, и ничего более. Решив идти до последнего — а будь что будет, — собрав всю свою волю в кулак и крепко стиснув зубы, с замирающим сердцем я взяла украшение посередине двумя пальцами, медленно занесла его над запястьем и начала опускать, давая возможность концам скользить вниз с обеих сторон руки. Мне не пришлось долго ждать: как будто почувствовав мои намерения, браслет плавно вокруг запястья обвился, не обращая внимания на тотчас вставшие дыбом от страха волосы на руке, и со звонким щелчком замочек защёлкнулся.

Замерев от ужаса, я не спускала с него глаз, стараясь предугадать его дальнейшие действия, если таковые последуют, чтобы молниеносно разработать план контратаки, но браслет не проявлял никакой активности, плотно, но комфортно разместившись на моём запястье. Возможно, оттого, что я не почувствовала со стороны украшения никакой угрозы, отчасти потому, что от браслета по моей руке разливалось непонятное умиротворяющее тепло, но я заметно расслабилась и начала успокаиваться. Справившись со страхом, я поднесла руку поближе к глазам и рассмотрела необычное украшение. Браслет как браслет, вот только я точно помню, что раньше он был длиннее, а сейчас словно укоротился, как будто сам подогнался под необходимый размер. Хм… а это ещё интереснее: я точно помню, что изначально его дизайн выглядел мужским, а сейчас он очень даже женский, вне всяких сомнений более утончённый, и резьба появилась. Чудеса, да и только.

Я осторожно расстегнула застёжку, и браслет послушно сполз в подставленную руку, сполз, как нормальный неодушевлённый предмет. Я снова начала надевать его на руку, и снова украшение, точно живое, послушно обвилось вокруг моего запястья и самостоятельно на нём зафиксировалось. Уф–ф–ф… с ума сойти можно… Как объяснить все эти чудеса — ума не приложу… Хотя… Возможно, на концах браслета вмонтированы сильные магниты или моторчики какие–нибудь механические — что–то же должно им управлять и заставлять замочек защёлкиваться. Хм… Ну, может быть. С натяжкой объяснение притяжению концов пройдёт, но как объяснить тот факт, что браслет укоротился и изменил дизайн? М-да, волшебство, да и только, другого объяснения нет. В любом случае я чувствую, что от браслета не идёт никакой отрицательной энергетики, скорее, наоборот, а посему он безопасен и носить его можно, только нужно будет посоветоваться с ребятами.

Вечерний шашлык удался на славу. Застолье организовали в центральной беседке, в паре метров от которой установили мангал. Сотрудники базы приняли на себя все хлопоты, связанные с приготовлением шашлыка, и обеспечили присутствующих свежими овощами, дынями, арбузами и необходимой посудой из столовой. Около двадцати человек разместились за длинным деревянным столом, по такому случаю накрытым широкой белой бумажной скатертью. Каждый из гостей внёс свою лепту в сервировку стола: кто–то выложил банку маринованных грибов, кто–то — солёных огурцов, кто–то принёс хлеб, соус, оливки, маслины, квашеную капусту, зелень, фрукты; откуда–то взялась водка, несколько пластиковых бутылок с пивом… в общем, с миру по нитки — и стол приобрёл вполне праздничный вид. К моменту, когда егерь Алексей одну за другой поставил на стол несколько мисок с шипящими, покрытыми хрустящей корочкой кусочками сазана, только что снятыми с шампуров, рыболовное братство уже давно гуляло, восхваляя организаторов пиршества.