Глава двадцать вторая Немного адреналина не повредит?

Уже начались вторые сутки их морского похода В каюте вовсю работал кондиционер. Воздух был свежий и прохладный. Мысли его покрутились вокруг прошедшего дня. Затем стали пытаться заняться не нужными сейчас береговыми воспоминаниями, но ему удалось вернуть их к текущим событиям и скоро он спал. Уже сквозь сон он слышал, что опять объявили тревогу. Опять начались приготовления к погружению, задраивание верхних рубочных люков и проверка лодки на герметичность. Потом над головой вновь зашумела врывающаяся в лодку вода. Потом стали погружаться и в конечном итоге погрузились на двести метров .Подвсплыли до ста пятидесяти. Все говорилось по громко говорящей связи в каюте. Он и не просыпался,но в то же время каким-то образом его мозг обрабатывал поступающую из ЦП информация. Затем из ЦП объявили, что сейчас лодка выходит на режим максимально возможных скоростей, возможны большие крены и дифференты. И поступила команда о закреплении всего имущества по-штормовому. Еще через несколько минут все начало все сильнее дрожать и вибрировать Было такое же ощущение как в самолете, который после выруливания на взлетную полосу включил все свои механизмы перед началом разбега. Тут уже наш герой стал просыпаться. Лодка, которая до данного момента вела себя как и подобает подводной лодке, то есть спокойно и тихо погружалась и всплывала, переходила из полигона в полигон, решила по-видимому полностью показать свой норов. И через пару минут началось. Субмарина на предельной скорости стала носиться по подводному полигону. С ЦП непрерывно поступали сообщения и команды. Глубина сто пятьдесят метров. Осмотреться в отсеках. Глубина пятьдесят метров. Осмотреться в отсеках. Через маленький промежуток времени. Глубина сто пятьдесят метров. Осмотреться в отсеках. И так раз за разом. То есть лодка на максимальной скорости резко ныряла с пятидесяти метров и, достигнув глубины сто пятьдесят метров резко начинала всплывать. При этом она вся тряслась в своих максимальных усилиях. Тут уже было не до сна. То ноги нашего героя резко проваливались, то резко взлетали над головой. Дойдя до кромки полигона, лодка начинала резкий поворот одновременно со всплытием или погружением. Да, думал наш герой, это покруче американских горок будет. За стенами каюты слышался грохот падающих предметов, звон бьющихся тарелок в офицерской кают-компании. Видимо, не везде и не все удалось надежно закрепить. Эти бешеные гонки продолжались не менее получаса. Потом лодка вроде бы немного успокоилась. Затем на нее нашла новая напасть. Она стала резко крениться на один из бортов Что бы не вывалиться с койки приходилось цепляться за нее и руками и ногами. Казалось еще чуть-чуть и лодка перевернется кверху брюхом, после чего, потеряв остойчивость, благополучно вместе с экипажем и сдаточной командой отправится на дно Белого моря. Но именно в этот критический момент автоматически включилась против креновая система Турмалин. При этом жидкость из цистерн одного борта начала перекачиваться в цистерны другого борта, и лодка выровнялась. В конце концов лодка снова присмирела, и повела себя как и раньше спокойно и достойно. Единственное на этот раз она не захотела всплывать. Осталась где-то на сто пятидесяти метрах и продолжала бродить по полигону ,решая разные свои плановые задачи. Объявили отбой тревоги. И добавили, что на боевые посты по готовности два подводной заступает вторая смена. После этого объявления наш герой снова заснул. Ему снилось что-то приятное, когда кто-то грубо его растолкал. Он открыл глаза и увидел стоящего у его изголовья регулировщика их сдаточной команды Валеру. Тот картинно прогнулся перед его койкой в поклоне и сообщил, что кушать подано. После этого снова стал нормальным человеком и добавил, что стол уже накрыт, и пусть он быстрее встает, быстро занимается своим утренним туалетом и идет в ЦВК пока кофе не остыл. Наш герой выполз из под одеяла. Спустился на пол. Натянул РБ штаны, взял чистое вафельное полотенце с тем же клеймом РБ, принесенные из гостиницы умывальные принадлежности и в майке отправился совершать утренний туалет. Он обратил внимание, что в отсеке было довольно не многолюдно. Он без очереди попал и в сдвоенный гальюн и у умывальника не было народа. Ночные тревоги вымотали экипаж. Даже в офицерской кают-компании было мало завтракающих. Видимо, офицеры предпочли еде утренний сон. Потом Леша пояснял, что при погрузке продуктов практически все службы сделали себе личные продовольственные запасы, поэтому иногда лучше поспать лишний час, чем тратить его на туалет и еду. С потолка, еще не обшитого декором, на пол в нескольких местах капал конденсат. Над потолком было сто пятьдесят метров холодного моря. Умылся. В походе решил пока не бриться. Вернулся в каюту и одел куртку от РБ. Отправился в ЦВК. Все отсеки были задраены.Но вахтенных около люков не было. В ЦВК уже все собрались за столом. Сегодня бачковали Валера и программист. Все было аккуратно нарезано, разложено на тарелках, а сам стол застелен белоснежной монтажной бязью .Антон одобрительно заметил, что как в лучших домах Лондона и Конотопа. Он сказал ребятам, что с шести утра началась проверка лодки на обитаемость. При этом каждый час будут замерять состав воздуха. Определять в нем концентрацию вредных компонентов в частности окиси углерода и углекислого газа. По нормативным документам проверка должна занимать сорок восемь часов, но так как на лодке практически по численности сейчас два экипажа, то проверку закончат завтра после обеда, когда с Северодвинска должен будет прийти буксир. До этого времени лодка будет находиться в подводном положении. Тут Володя, потирая ладошки друг об друга запел известную песенку А я денежки люблю. На что Антон заметил, что по нормативным документам запрещено находиться сдаточному экипажу больше шести часов в сутки в зоне строгого дозиметрического контроля и больше девяти часов в сутки под водой. Поэтому и справки для получения зарплаты составляются подобным образом. Общее количество подводных часов делится на количество дней выхода. И если получается больше девятки в день, то пишется девять, а остальное прощается. А так как он смотрел план заводских испытаний, то видел что процентов восемьдесят всех работ связано с погружением лодки. Так что на этом выходе девятки им обеспечены на каждый день. Завтрак был вкусный. Дали чайник черного кофе,целую и еще половину банки сгущенного молока, по куриному варенному яйцу, по приличному куску высококачественной сыро копченной колбасы, банку паштета на всех, большой шмат вкусного сливочного масла и теплый белый спиртовой хлеб. Он, как и большинство, лил кофе из кружки и доливал туда из банке сгущенного молока. Ему было вкусно. После завтрака народ в основном завалился досыпать. Как за завтраком выяснилось при таких ночных испытаниях глаз из никто не сомкнул. Так наш герой и провалялся в постели вместе с другими обитателями каюты до самого обеда. На обед дали суп молочный с рисом. Он уже забыл сколько лет назад последний раз употреблял что-то подобное в виде супа. Скорее всего суп был сварен из того же сгущенного молока, потому что был сладковатым. На вкус получился ничего. И все ребята выхлебали свои порции до дна. На второе были макароны с вкусной свиной поджаркой. Народ потихоньку стал насыщаться алкоголем. Нашлось всего двое желающих под консервы из красной рыбы пропустить по дозе для дезинфекции. Потом бачковые отправились мыть посуду, трое регулировщиков, взяв четвертым командира Лешу, несшего вахту по готовности два подводная, стали играть в подкидного дурака два на два. А наш герой отправился в центральный пост, чтобы полюбопытствовать, чем там сейчас занимаются. При заходе в ЦП он придал своей физиономии максимально возможное деловое выражение, чтобы никто из там присутствующих ни на секунду не догадался, что приперся праздно шатающийся бездельник, а думали на него как на чела проводящего очень важное и необходимое диагностирование своих приборов .Поэтому он "внимательно" уставился на свой дисплей и даже чуток покрутил регулятор контрастности .А сам ,при этом нагнувшись, прошептал на ухо инженеру группы акустиков, который работал за его 101К чем мол они сейчас занимаются. Тот также шепотом ответил, что сейчас под водой работают с действующим проектом 667-А, который только не давно прошел модернизацию и готовится в автономку. В этот момент по корпусу лодки что-что ударило и в ЦП раздался писк. Это акустики Азухи послали под водой пачку информации их Букахе. На дисплее своего прибора наш герой видел Азуху в виде акустической подводной цели на расстоянии в несколько миль. Опять удар по прочному корпусу и писк в Центральном. Пришел очередной квант подводной информации. Но дальше болтаться на глазах занимающихся работой людей уже было не совсем этично, и наш герой вернулся в ЦВК. Сыграл пару партий в кошу. И пошел через отсеки, открывая и закрывая за собой переборочные люки. В каюте достал свой любимый английский оксфордский толковый словарь, книжку на оригинальном английском языке. Залез на свою койку, включил над головой индивидуальное освещение и погрузился в чтение. После того памятного для него зачета у приятной англичанки ,он позже на третьем курсе стал уделять английскому столько времени, сколько нужно было для того, чтобы больше перед этой дамой не позориться. Но когда он пошел служить в армию, то противопоставить своим товарищам по службе, ,закончившим Днепропетровский университет с красными дипломами, ему было нечего. Они все были заядлыми радиолюбителями. С нуля, начиная с чертежа разработки печатной платы, и вплоть до окончательной настройки, собирали и слушали модные тогда транзисторные малогабаритные приемники. Он же мог только посадить их в один ряд и дать им сеанс одновременной игры вслепую. Причем выиграть его с сухим счетом. О шахматах у них было весьма смутное представление. Поэтому, когда один из ребят Женя решил заняться английским, то наш герой решил, что со своим хорошо тренированным мозгом ,в изучении английского языка он будет вполне конкурентоспособным Позже, уже построив и испытав с десяток АПЛ, он с полным карманом бабла заезжал в Днепропетровск. За два. дня со своей алкогольной закалкой он споил всех их. Вспомнили и английский. Единственным, кто продолжал им интересоваться остался только наш герой. Бывшие ракетчики стали потешаться над ним. Если ему и придется с кем-то общаться на английском,то только с рыбами на дне морском, где он останется когда-нибудь со своей подводной лодкой. Действительно он давал подписку, в которой был пункт и об иностранцах. И цифра была пятнадцать лет после окончания работы с ПЛ. Но дальнейшая жизнь показала, что прав оказался он, а не они. Долежал до ужина. Поел. Поперся в каюту читать дальше американский детектив. Однообразная жизнь в прочном корпусе начала уже приедаться. Попили вечерний чай. Пошли третьи сутки их морского похода. После вечернего чая долго не мог заснуть .Опять начали лесть в голову мысли об оставленных на берегу проблемах. Думал вначале пойти в ЦВК и принять дозу военно-морского снотворного. Посмотрел на часы. Был уже второй час ночи. Идти передумал. Все уже могли спать. И не хотелось им мешать. Так и ворочался он еще часа полтора-два, пока не заснул. Растолкал его на завтрак Антон. Сегодня был его день бачкования. Остальное было все также, как и вчера. Туалет, завтрак, чтение литературы, коша, карты, валяние в постели. Потом обед. Перед обедом уже все в полном составе приняли по дозе антидепрессанта. Но вскоре после обеда в проходе около двери в ЦВК и около лестницы соответственно стали скапливаться страдальцы курильщики. Они твердо знали, что лодка должна всплыть до ужина, и хотели попасть в первую очередь, которую выпустят наверх. Уже после двух часов в ЦВК было невозможно пропихнуться. Число наркоманов не только прибывало, но ряды их становились все плотнее и продираться среди них было все труднее. Поэтому наш герой опять отправился в свою каюту , снял только куртку и завалился поверх одеяла. Кондиционер работал нормально, дышалось вполне легко. Через полчаса объявили тревогу и дали команду приготовиться к всплытию. Потом лодка подвсплыла на глубину пятьдесят метров. Минут десять покрутилась на ней. Затем всплыла на перископную. Выдвинула антенны и провела сеанс связи. И наконец продули главный балласт, и лодка слегка закачалась на легкой волне. Объявили отбой тревоги и готовность два надводная. Еще минут через десять стали выпускать партиями по десять человек. Но еще минут через десять последовала команда всем вниз и снова объявили тревогу для прохождения узкости. К этому времени наш герой уже задремал. Он что-то слышал по громкой сквозь дремоту, что лодка зашла в бухту что-то типа Сосновки и бросает якорь. Он окончательно отрубился. Растолкал его Антон. Сказал, что ты мол здесь на массу давишь, а народ по палубе, как по бродвею гуляет. Он поднял голову от подушки. В каюте больше никого не было. Одел куртку, закрыл каюту на большой медный ключ почти в точности такой с каким таскался Буратино и отправился в сторону центрального поста. Все межотсечные люки были отдраены и закреплены крючками. Он оставил ключ от каюты в ЦВК у сидевшего за машиной Лешей и полез по двум трапам в рубку лодки. Привычно пыльная рубка с мусором между поелами выглядела абсолютно свежей и оттертой до блеска. Морская вода хорошо здесь потрудилась. Он выглянул из рубки и,, держась за рубочный леер, прошел на носовую палубу лодки. На ней было с полсотни членов сдаточной команды и с десяток членов экипажа. Наш герой огляделся по сторонам. Лодка стояла на якоре в живописнейшей бухте. Он уже много повидал в своей жизни красивых мест. Но такую морскую картинку видел только в фильмах про пиратов и искателей кладов. С трех сторон лодку обступил лес. На песчаном берегу было два три небольших деревянных домика, сзади лодки в узком лесном коридоре виднелся выход из бухты. И со стороны выхода из бухты по воде пробегала серебряная дорожка от уже заходящего за горизонт солнца. Зрелище было бесподобное. И его дополнял пьянящий свежий морской воздух. В этой бухточке в заповедной зоне располагалась ихтиологическая станция .На палубе стоял короб из под сухарей для окурков .Бросать любой мусор за борт было категорически запрещено. Лодка ждала буксира из Северодвинска. В открытом море уже начинал ветерок нагуливать волну. А нужно будет перегружать людей и груз. Вот и спряталась субмарина в красивейшей бухте. Через полчаса на горизонте показалась черная точка. Она нарастала, и вот морской буксир уже швартуется к борту подлодки. Уже начало темнеть. При прожекторах идет перегруз людей. С лодки уходят те, кто уже закрыл свои построечные удостоверения. В основном это механики хвостовых отсеков. Они на своих постах следили за состоянием механизмов и трубопроводов, когда корабль подвергался максимальным нагрузкам. Эти данные будут занесены в паспорт лодки. При ее боевой службе такие нагрузки создаваться не будут. Среди отъезжающих и человек пять назначенных главными бухарями и дебоширами. Теперь попасть в сдаточную команду им будет практически не возможно. Желающих и без них предостаточно. А одному , который в невменяемом состоянии спрятался среди трубопроводов в том числе и масляных и пытался закурить очевидно придется искать другую работу. Такое не прощается. Говорят, что когда его поймали, то сильно избили свои же. Капитан буксира сказал кому-то, что отсюда хода до Северодвинска часов двенадцать-четырнадцать К утру должны быть в заводе. Кто-то спросил, а чего так долго. На что последовал спокойный ответ, что буксир хотя и развивает хороший ход, но он все же не самолет. При слове самолет внутри грудной клетки нашего героя что-то резануло. Перед глазами опять стояла сцена его посадки в самолет в аэропорту Симферополя.