Annotation

Шемагин Константин

Шемагин Константин

Моя первая субмарина

Konstantin Shemagin

Крымская Субмарина

Все, что будет написано ниже,

автор все выдумает.

Поэтому отвечать за совпадения с реальной жизнью

и реальными лицами никто не будет.

Книга первая."Моя первая субмарина"

Глава первая Немножко о Большом Севере.

Первая атомная субмарина. Это как первая любовь. Потом были десятки и десятки других. Но первая была самой незабываемой. Звали ее букашкой. Нет она мало походила на божью коровку или какое-то другое насекомое. Народное имя получилось от буквы "Б" из общего шифра проекта 667-Б. Американцы же называли этот проект мычащей коровой. Слишком уж лодка шумела под водой. И шумы от нее для вражеских акустиков походили на мычание коровы. Нельзя сказать, что во время постройки лодки с шумами не велась борьба. Но расчеты полностью опровергались практикой. На испытаниях лодка никак не могла уложиться в нормативы. Еще лодку называли в народе горбатой. Она стала первой отечественной стратегической лодкой, чьи ракеты из любой точки Земли могли долететь до США. Теперь отпадала необходимость лодкам ходить по специальным квадратам, где противнику их легче было обнаруживать. Для более мощных ракет высоту ракетного отсека пришлось увеличить, и у изящного корпуса появился горб.

Для того, чтобы корабль спустить на воду, его вначале нужно построить. Более двух тысяч предприятий страны принимали участие в строительстве лодки. Одни делали турбины, другие мебель, третьи ядерные реакторы, восьмидесятые перископы и так далее. Каждый делал свою продукцию у себя на родном предприятии в своем родном городе. Затем ее доставляли в город Северодвинск на Северное машиностроительное Предприятие. Именно оно варило корпус подводной лодки из отдельных стальных кусочков. Кусочки эти походили на нарезанные ломти из батона вареной колбасы. Только у них кто- то выгрыз серединку. Кусочки размещались на стальных тележках. Тележки ездили по железнодорожным рельсам. В каждый кусочек впихивали что-то из того, что делали две тысячи предприятий страны. Кусочки, как железнодорожные вагоны, соединяли в один жестко сваренный состав. Так получалась новая подводная лодка. Уже внутри все соединялось электрическими кабелями или трубами высокого давления. Лодка начинала дышать, и специалисты со всей страны начинали отладку своей продукции. Шаг за шагом все отдельные отрегулированные куски превращались в единое целое, подчиненное одной цели. Теперь уже целая лодка на своих тележках выкатывалась в бассейн. Бассейн наполнялся водой. И страна получала новый корабль, готовый к испытаниям вначале у заводской стенки, а затем и в море.

Северодвинск тех лет. Маленьким Парижем назывался он у офицеров-подводников, которые пригоняли сюда в ремонт, затертые до дыр океанскими глубинами, свои атомные субмарины. Северодвинск практически весь работал на двух предприятиях. Северное Машиностроительное ( СМП) строило новые атомоходы."Звездочка" ремонтировала уже действующие подводные лодки. И горе было тому северодвинцу, кто уходил из одного этих предприятий, хлопнув дверью. Шансы устроиться на соседнее были практически равны нулю. Северодвинск тех лет. Прилавки продуктовых магазинов полны продуктов. Десятки различных видов венгерских, болгарских, румынских сухих и полусухих вин. Овощные магазины завалены цитрусовыми по несуразно низким ценам. Развлечения на любой вкус. Кинотеатры, дома культуры, залитые льдом катки с музыкой, выдающие на прокат инвентарь. Для детей крытые бассейны, работающие круглогодично. Для взрослых работников бесплатные путевки на теплоходах на Соловецкие острова, санатории и дома отдыха Крыма и другие курортные районы страны. Прекрасно оборудованные детские сады и ясли. Все было подчинено одной цели. Непрерывно и качественно строить подводные атомоходы, не думая о житейских неурядицах. Многочисленные рестораны и кафе.Здесь и прогуливали заезжие подводники свои честно заработанные в автономках деньги. После унылых и убогих северных баз, на которые они возвращались из многомесячных походов под водой, Северодвинск действительно выглядел настоящим Парижем.

Совсем другое впечатление производил Северодвинск на нас, которые попадали в него из цветущего юга страны. Если ты ехал поездом, то уже после Москвы начинались серые однообразные пейзажи вначале Ярославской области. Ободранные вокзалы с пустыми буфетами, одетые в какое-то тряпье с выцветшими желтыми флажками стрелочницы на переездах, грязные пьяные мужики, толпящиеся вокруг полусгнивших покосившихся ларьков под названием "Пиво". Все это на трезвую голову производило очень гнетущее впечатление. Казалось, что с каждым километром стальных рельс, ты не только все дальше удалялся от своей привычной жизни, но и от жизни вообще. Не меняла картины и следующая Вологодская область. Воспетые резные палисады как-то не попадались. Вдоль железной дороги тянулись однообразные дощатые дома-сарайчики, покрашенные в грязно желто-зеленоватые цвета и огороженные по периметру заборчиком из чего под руку попало. Несомненно, только очень романтичный человек мог бы восхищаться такими творениями отечественного зодчества. И вот поезд прибывает на станцию Исакогорку. Кому в Северодинск, пора освобождать вагоны. Теперь ждем пригородный поезд Архангельск-Северодвинск. С интересом смотрим на окружающий народ. Местных от приезжих отличить легко. У первых за спиной железные коробы. В коробе аналогичной конструкции медведь нес Машу по лесу, наивно пологая, что несет Машиным старикам пирожки. У приезжих, которые здесь зовутся командированными, в руках чемоданы и сумки. Осматриваемся пока еще не в отсеках. Если на дворе лето, то на нас пикируют тучи комаров. По размерам и производимому ими шуму, они действительно смахивают на легкомоторные штурмовики. Местными они почти не интересуются. Уже, очевидно, их переели. Мы же пользуемся особым их вниманием. Гораздо приятнее приезжать зимой. На улице мороз, но внутри вокзала тепло. А при минус до десяти дышится легко, и руки без перчаток почти не мерзнут. Наконец приходит электричка, а точнее дизель тянет вагоны очень почтенного возраста. Возможно, именно в них, Радищев путешествовал из Петербурга в Москву. Грузимся. Поезд трогается. Часа через полтора, после проверки документов и разрешений на въезд, начинается Северодвинск.

Проникнуться своей причастностью к великим делам было проще, если расстояние от маленькой Северной до большого Севера преодолевалось воздушным путем. Еще только что ты сидел за уютной стойкой бара в аэропорту Симферополя со стаканом настоящего крымского вина. И вот самолет начинает снижаться над Архангельском. Снижение определяется носом по резкому запаху забортных газов в салоне самолета. Под крылом самолета дымят трубы химических заводов городов-спутников Архангельска. Самолет приземляется в аэропорту "Талага".На Северодвинск автобусы идут с небольшими перерывами и днем и ночью. И вливаясь в бесконечный поток пассажиров, понимаешь масштабы мероприятия, в котором ты решил поучаствовать.

Глава вторая. Первый раз на свой первый заказ.

Когда самолет приземлился в Архангельске, и пассажиры вышли на трап, уже было не только темно, но и холодно. По календарю значилась весна. Под крылом взлетевшего самолета Крым прощался зелеными квадратами полей взошедших озимых, уже теплым солнышком. Север же встретил двадцатиградусным морозом и еще не сдавшей своих полномочий полярной ночью. Когда комфортабельный автобус домчал до конечной остановки- вокзальной площади Северодвинска пришлось из тепла выбираться в натуральную холодную полярную ночь. Впереди было устройство на ночлег. Хорошо, что в самолете оказалась попутчица из родного предприятия. В северодвинской командировке ,в отличии от него, она уже была не первый раз. В самолете он обратил внимание на знакомое лицо. Была она явно не в его вкусе. Даже приличная доза алкоголя перед вылетом не смогла смягчить его внутренней оценки данного женского экземпляра. Кстати и она, по крайней мере внешне, не испытала никакой радости от такого попутчика. То ли его всегда выдавала физиономия, то ли еще какие-то причины. Но по своему опыту он уже знал, что чем более привлекательной ему казалась особа противоположного пола, тем больше шансов у него было на взаимный ее к нему интерес. В данном же случае, производственная необходимость явно брала верх над разного рода сентиментальностями . Хотелось побыстрее забраться под теплое одеяло и отрубиться. Южный крымский портвейн явно не хотел дружить с холодной северной ночью. По этим всем причинам он почти молча тащил себя с вещами за ней всю, как потом оказалось, не ближнюю дорогу. И вот она желанная дверь Оказалась запертой. Но внутри двери зашевелились. Через каких-то десять минут заспанная дежурная развела их по мужским и женским свободным койко-местам. Поднявшись с ним на третий этаж, дежурная толкнула рукой одну из дверей. Дверь оказалась не запертой. Открыв ее, они вошли в темноту комнаты. После холодного чистого морозного воздуха ему в нос ударил запах не свежих мужчин, смешанный с табачно-алкогольным перегаром. Никто из трех спящих в комнате даже не пошевелился. Используя свет из коридора, он занял единственную свободную кровать. Усталость взяла свое. Через несколько минут он спал. Проснувшись утром, он полежал с закрытыми глазами и подождал, пока соседи по комнате уйдут на работу. Надо отдать им должное. Вели они себя достаточно тихо, не желая мешать его сновидениям. Из обрывков их фраз он понял, что мужики из Питера. Что все вчера злоупотребили, и надо бы им с утра улучшиться. Но боятся, как бы на заводской проходной их из-за перегара не повязала охрана. Оставшись в номере один, он выполз из под одеяла. Встал и открыл форточку. В комнате было душно, и врывающийся морозный воздух приятно бодрил. Он знал дальнейший порядок своих действий. В начале, по данному ему номеру еще на родном предприятии, нужно было позвонить на завод в свою сдаточную базу и сообщить о своем приезде, и свои реквизиты. После этого ждать, пока сработает вся цепочка, и часа через три его данные окажутся в заводском бюро пропусков. Спустившись на первый этаж, он заплатил за неделю своего проживания вперед. Нашел телефон. Дозвонился. Сообщил свои данные. Теперь в его распоряжении было несколько часов свободного времени. Гостиница Морская-9 больше походила на рабочее общежитие. Пять этажей четырехместных комнат, где все удобства были на этажах. Умывшись и побрившись, можно было идти завтракать. За свои не полные четверть века он уже много где поездил и много чего повидал. Ближайшая от гостиницы столовая производила приятное впечатление. В достаточно чистой и комфортной обстановке кормили разнообразно, вкусно, сытно и, относительно, не дорого. Впереди было самое интересное. Предстояло первое знакомство с предприятием, о котором ходило много различных былей и легенд. Американцы называли Северодвинск осиным гнездом Советов. СМП, несомненно, было главной достопримечательностью этого гнезда. Вот подошла и его очередь в бюро пропусков. Он протянул в окошко паспорт, командировку и предписание. Спустя несколько минут, в руках у него был разовый пропуск. Пропуск представлял из себя что-то вроде увеличенного билета в театр или на футбол с разного рода штампами в виде птичек и зверюшек, с отрывными талонами в своей нижней части. На нижнем, надорванном отрывном талоне, было проставлено текущее число и время выдачи пропуска. Уже через десять минут после его выдачи по этому пропуску на завод зайти было бы нельзя. Бюро пропусков примыкало к главной проходной завода. Она состояла из нескольких отдельных линий. Сейчас работа только одна с вертушкой. Работник охраны внимательно сверил данные паспорта и разового пропуска. Затем фотографию паспорта с его владельцем. Оторвал надорванный талон и бросил его в прорезь,стоящего рядом с ним ящика. Северная сдаточная база его завода располагалась на пятом этаже длинного кирпичного здания. Оно тянулось вдоль береговой черты до какого-то забора. Поднявшись на пятый высокий этаж,он зашел в длинный коридор, по табличкам на дверях нашел нужное помещение. Начальник базы оказался мужчиной лет 30-35. Начальник сказал ему, что на 37 заказе завал, и там нуждаются в его помощи. Заказами назывались строящиеся лодки. Через десять минут он уже стоял около дебаркадера и протягивал свои документы работнику военизированной охраны. Пройдя по периметру верхней палубы дебаркадера,он увидел пришвартованную подводную лодку. Лодок таких габаритов в своей жизни ему еще встречать не приходилось. От дебаркадера к рубке лодки тянулся трап. По нему он зашел через открытую дверь во внутрь рубки. Там был люк вниз с вертикальным трапом. Вокруг трапа тянулись какие-то шланги и кабели. К люку на пружинном механизме прилагалась массивная крышка. Крышку от случайного захлопывания страховала прикрученная к ее запорному механизму толста я проволока. Начался первый в его жизни спуск на атомную субмарину. Он лез, цепляясь своим выходным пальто за все эти шланги и кабели. На полпути вниз встретился еще один люк с похожей крышкой. Потом он узнает, что это был нижний рубочный люк. И вот его ноги встали на твердую поверхность. Он находился в центральном посту субмарины. С центрального поста дверка вела в более маленькое помещение. В нем находилась штурманская рубка. У дальней ее стенки стоял штурманский прибор,входящий в вычислительный комплекс. Именно этот комплекс, с красивым названием "Алмаз ", и поставлял на атомные подводные лодки завод, от которого его послали сюда в командировку. Только сейчас весь прибор выглядел полностью выпотрошенным Все его электронное содержимое было свалено в кучу в углу штурманской рубки около прибора Это все никак не вязалось с белыми халатами в цеху завода, где к этим электронным блокам прибора отдел технического контроля требовал прикасаться только в матерчатых перчатках. Из ЦП тянуло дымом и запахом горелого металла. Там шла сварка. Каждый занимался своим делом, абсолютно не обращая внимания на других. Вокруг прибора с отрешенными лицами стояли два регулировщика его предприятия С первого взгляда было видно, что регулировочный процесс зашел в полный тупик. Увидев его, их лица приобрели более осмысленный вид. Он встречал их на заводском сдаточном стенде. За свои чуть больше полгода работы на этом предприятии он зарекомендовал себя толковым специалистом. Сейчас от него явно ждали если и не чуда, то по крайней мере свежей мысли.