Двадцать девятая Когда рассудок не помощник.

Итак нашего героя довезли до катера, и он,наверное, отправился домой. Больше никаких деталей припомнить он не мог. Наверное, все было нормально. Сколько он провел дома дней и когда улетел или уехал поездом в командировку, он тоже вспомнить не мог. Наверное, он делал то, что нужно было делать и вел себя так как нужно было себя вести. Видимо, когда начинаешь вести не честный образ жизни память много вранья сохранять не хочет. Он отлично помнил, как в первый раз его будущая жена приехала домой к нему в гости. Это были ноябрьские праздники. Корабли стояли в иллюминации. Ее красивые глаза светились полным восторгом. И он со стороны любовался ей. И они шли с ней в районе все того же молочного магазина на катер. И встретили Люду с ее кавалером. Увидев его с девушкой, Люда остановилась как вкопанная. Выдернула свою руку из под руки кавалера. Она уставилась на него и его девушку. И похоже не могла поверить своим глазам, что у него кроме нее кто-то мог еще появиться. И ему даже стало ее немного жалко .Но он и его спутница проскочили вниз дальше .Они спешили на катер. Да, будущая его жена довольно быстро вытеснила его боль по Люде из его сердца. Он много помнил досконально эпизодов из их жизни. Но тогда в их жизни не было никакой лжи, и поэтому память работала исправно. Сейчас в отношениях с ней он представлял из себя скорее всего какого-то робота, который адекватно реагировал на внешние возмущения. Но достаточно было выдернуть его из розетки, как вся накопленная в нем информация не сохранялась. Он не помнил было ли ему стыдно смотреть в глаза жене или нет. Хотя, конечно, формально он до сих пор был верен ей как оловянный солдатик. Но его душа, если она у него вообще когда-нибудь имелась, явно ей не принадлежала. Короче, сколько-то дней он побыл дома, поигрался со своей подрастающей дочерью-потому что по другому вряд ли могло быть и улетел или уехал на Север. Впереди были государственные испытания. Он не помнил до или после госиспытаний третьим у них в номере с Володей поселился Миша. Скорее всего он пришел к ним в бригаду после окончания института. Хотя может он у них и не сразу поселился,а просто был у них в гостях. Миша был достаточно интересным кадром. Бабушка его была армянкой. Миша был в семье единственным ребенком. Папа штурманом бомбил Новую Землю водородными бомбами. Мама на внешность очень интересная женщина работала инспектором в детской комнате милиции. Она любила ездить по заграничным курортам, нравиться мужчинам. Поэтому Мишей занималась его любимая бабушка. С ней он спал в одной кровати аж до шестого класса. Потом Мишу исключительно ради его будущего отдали в Киевский интернат с математическим уклоном. Где по его рассказам обвинили в воровстве какой-то хреновины и исключали из пионеров. На государственные испытания они сходили успешно. Экипаж ЭВГ крепко с ними спаянный дал представителям государственной комиссии по их отделению высокую оценку работе их Алмаза. Спирта у них было предостаточно. Торпеды выпустили как положено. Техника не ломалась. Государственные испытания состояли из двух выходов. Первого, типа как на ходовых. И втором стрельбе баллистическими ракетами. Стреляли они с глубины пятьдесят метров. Чувствовали как ракеты покидают подводную лодку. Перед самим залпом всех лишних сняли с лодки на обеспечивающие лодку суда. С Алмаза никого не снимали. Ракеты были жидкостные. Поэтому они вначале раскручивались в шахтах, и подойдя к ракетному отсеку можно было хорошо слышать, как это происходит. А потом легко пробив пятьдесят метров толщины воды уходили в сторону Камчатки. Конечно, запуск двигателя в шахте повышал риск для лодки. Зато и стрелять можно было с гораздо большей глубины, чем при использовании твердо топливных ракет. Ребята, видевшие с судов как ракеты выходят из под воды , говорили что зрелище было бесподобное. Особых приключений вроде бы он не припоминал. На берегу тоже все шло в самом обычном отработанном режиме. Иногда он разгружал вагоны. Закончился овощной сезон. И они переключились на холодильник. Здесь было сливочное масло, сухое молоко, различные консервы. Постепенно корридой он заразил и Володю и Антона. Когда у него всегда в кармане звенела монета и не нужно было считать сколько ты потратил на товарищеский ужин, и сколько дней тебе надо теперь экономить, чтобы уложиться в командировочные, то это сильно затягивает. В городе лежал уже снег. Все негативные моменты снимались с помощью спиртного. Причем в зависимости от настроения или спиртом или покупным. Лодка практически постоянно стояла с включенным реактором, и каша также текла в более чем необходимом количестве. После того, как Наташа лихо прикатила и укатила в вырванном у километровой очереди такси он больше ее не видел. Связи никакой с ней не было. Все было по той схеме, которую она обрисовала ему в Чайке в первый их день встречи. Он старался максимально о ней не думать. Иногда это удавалось, а иногда и не очень. Но на помощь всегда приходил антидепрессант, который тупо блокировал болевые точки. Миша очень старался их тройку превратить в четверку. Но и Антон и Володя его не любили. Считали слишком хитро....Наш герой ко всему относился тупо безразлично. Поэтому Миша в первую очередь пытался заручиться его поддержкой. Однажды он пожаловался нашему герою, что пьяный Володя при Антоне назвал Мишу жидярой, хотя он, Миша имеет армянскую и украинскую кровь, а евреи здесь ни при чем. Но нашему герою как и когда-то уже очень давно в Таллине эти их проблемы были как-то безразличны. И вот пришел день Октябрьской революции. Они пришли из моря во второй половине дня седьмого ноября. Скорее всего это была первая часть государственных испытаний. Вроде бы когда они уходили в море, в Северодвинске была еще поздняя осень. Сейчас вес город был покрыт пушистым белым снегом. А дальше все пошло по уже зачуханному сценарию. Они помылись, переоделись, сели за стол с принесенными с собой с лодки морскими деликатесами и деликатесным гидролизным спиртуганом и начали медленно но уверенно надираться. Приходили какие-то гости, кто-то уходил. Набравшие свою дозу заваливались в койку, отрубались, быстро просыпались и снова оказывались за праздничным столом. На улице уже фактически была полярная ночь. Поэтому был день или вечер сказать было трудно. Наконец всем бухать надоело, и душа запросила культурной программы. Захотелось послушать песни советской, а может и не только советской эстрады. Но проигрывателя который был у них в комнате всегда почему-то не оказалось. Они стали морща свои пьяные рожи вспоминать и куда это он мог подеваться. И кто-то вспомнил, что перед самым выходом в море они гуляли в гостинице на Бойчука и брали с собой туда проигрыватель. Сразу порешили послать туда делегацию и строго разобраться с теми, кто его им не вернул. Хотя, конечно, потом вспомнили, что они сами оттуда свалили еще до конца банкета. В делегацию вошли Володя, наш герой и Миша. Они вышли на улицу. Было, наверное уже градусов пятнадцать мороза и мела легкая поземка. Но они чувствовали себя зашибись. Был праздник и кругом на зданиях висели флаги. Они шли пешком по уже наметенным сугробам, и когда делегация проходила мимо какого-то административного здания,то Миша крикнув Володе, чтобы тот его подсадил, забрался тому чуть ли не на голову и выдернул из крепления красное знамя вывешенное на здании. Всем им очень такая идея понравилась. Ведь сегодня было седьмое ноября, и им очень захотелось сделать в городе еще один маленький парадик. Володя, который выглядел из них самым пьяным, гордо взял знамя в свои руки и выдвинулся в знаменосцы. Наш герой с Мишей как и полагается шли от него по бокам на шаг сзади. Шли они на Бойчука, то есть в самый центр города. Но шли напрямик дворами. Поэтому в часов одиннадцать вечера, а именно сейчас было такое время, народа на улице видно не было. Местный народ уже закончил культурно отдыхать, и если праздник обошелся без милиции или вытрезвителя, то прозаично отдыхал в своих квартирах в предвкушении завтрашнего повтора. Наконец знаменосец и его свита вынырнула из полутемных дворов на центральные улицы города. Они уже успешно преодолели гостиницу Волну и приближались к центральному городскому универмагу Радуга, когда им на встречу выскочил дежурный милицейский железный воронок. Наконец-то у них появились благодарные зрители. Володя еще сильнее выпрямился вытянул руки со знаменем вперед, и они гордо проплыли мимо явно опешивших от такой борзости ментов. Они за спиной проскочившего мимо них газика пересекли дорогу и ,пройдя Радугу, оказались на входном крыльце гостиницы Бойчука. Володя свернул полотнище, и они проскочили мимо дежурных на лестницу. Поднялись на нужный этаж в нужный номер. Самые стойкие продолжали там отмечать приход из моря. Делегация забрала свой проигрыватель. Их по-русскому обычаю заставили выпить на посошок, налив почти по стакану магазинной водки. А на закуску были громадные соленые огурцы. Больше на столе ничего не было. Они выпили. Закусили огурцами и отправились в обратный путь, прихватив с собой самый здоровенный из тазика на столе огурец. Они опять прошли мимо дежурных уже не таясь. Когда вышли на крыльцо, то за ними выскочила и одна из дежурных. Она оглядела свои висящие флаги. Убедилась, что они на месте и сказала делегации напутственные слова . Что она конечно не знает где они взяли это знамя, но мало за него им не будет .Но делегатам после водки стало еще лучше, а Володю совсем развезло. Он опять развернул знамя и гордо шел не с ним а практически за ним со здоровой амплитудой влево и вправо. Может в этот момент ему казалось, что он опять в море на штормящей подводной лодке. Они опять вышли к Радуге и стали пересекать дорогу. И в эту самую минуту из-за поворота опять вылетел милицейский газик На хорошо освещенной центральной улице города со стороны они наверное смотрелись исключительно эффектно. Знаменосец в когда-то очень давно белоснежно белой, а ныне серьезно замызганной и распушенной как попало кроличьей шапке, чьи ноги серьезно отставили от рук несущих алый стяг, и которого резко бросало из стороны в сторону. И почетный эскорт из двух пьяных идиотов у одного из которых в руках был проигрыватель, а второй нес здоровенный соленный огурец. Поэтому видно залюбовавшись этим уникальным даже для Северодвинска зрелищем газон резко затормозил и остановился как вкопанный. К этому моменту делегаты благополучно пересекли проезжую часть и стали выравнивать курс в сторону Морской. Но газон резко завелся и, повернув под углом девяносто градусов, въехал прямо на тротуар покрытый пушистым и уже глубоким снегом и перекрыл парадику дальнейшее его движение. Из газона вышло два мента и подошли к делегации. Увидев все это наш герой и Миша стали резко трезветь. Только одному Володе было все также хорошо, и он совсем не понимал что это за перцы и чего они от них хотят. А перцы для начала попросили предъявить документы. Город был закрытым и таскать документы с собой было положено. У Миши и нашего героя документы были с собой с вложенными в них разрешениями на въезд в запретную зону г. Северодвинск. После того как менты открыли первый же паспорт, один сказал другому, а мол все понятно командированные гуляют. Не известно как бы дальше развивались события, если бы паспорт предъявил и Володя. Но ему было настолько классно, что он уже видимо был знойным революционером на майской демонстрации прошлого столетия. Поэтому документов никаких у него быть как у революционера подпольщика в принципе быть не могло. И посмотрев на него, второй мент сказал первому:"Ну что будем грузить?" И они, плотно взяв его за локти с обеих сторон, начали впихивать лучшего знаменосца мира в задницу воронка. Тут Володя видимо понял, что злые силы начали разгон парадика. Он очень классно перекрыл древком знамени вход во всю туже задницу и заклинив его, начал орать на весь уже практически спящий центр города:"Сатрапы. Жандармы !" И нашему герою при всей серьезности нынешней ситуации ,ведь статью за надругательство над государственным да еще ворованным флагом никто не отменял, было очень забавно наблюдать как два здоровых мента никак не могут справиться с очень пьяным, но и очень идейным революционером. И все же парадик был разгромлен, и Володю пинками в зад ментам все же удалось затолкать в воронок. Наш герой и Миша явно трезвые как стеклышки тоже пристроились за революционером в тесной камере машины и по официальной формулировке ментов отправились в отделение милиции устанавливать личность Володи у которого не было документов. По дороге Миша проводил активную работу с ментами. Он рассказал им, что у него не только маман сама капитан милиции, но и он, ее сын Мишаня, состоит при органах нештатным сотрудником милиции. При этом он достал и показал ментам свои корочки, которые раньше ребятам никогда не показывал. Приглашал отдыхать ментов в солнечный Крым . Менты говорили, что против них двоих с нашим героем они в принципе ничего уже не имеют, а вот с третьим их товарищем-козлом надо будет разбираться. Миша говорил, что Володя только сегодня вернулся из моря. И у него из-за недостатка кислорода видно временные проблемы с головой. Когда их со знаменем, проигрывателем и большом соленым огурцом ввели в отделение милиции Северодвинска было без пяти двенадцать ночи главного дня Октябрьской революции. С длинной скамейки в отделении полностью заполненной бомжами, проститутками и пьяницами-дебоширами донесся шепот:"Политических привели". Но и здесь нашему герою очередной раз повезло. Именно в двенадцать ночи менялись наряды милиции. Что про них успели рассказать уходящие на отдых менты делегаты не знали. Но когда их вызвали на допрос, то первым вопросом был тот, который и Миша и наш герой ждали. Их спросили откуда у них это знамя. И они, вроде бы даже предварительно не сговариваясь , выпалили что флаг принадлежит их организации и использовался на сегодняшней демонстрации. После этого им предложили опознать личность нового Чегевары, что они успешно сделали. Далее им сказали, что им положено заплатить по одному рублю штрафа за нарушение общественного порядка. Наш герой и Миша быстренько достали по рублю, а новая Чегевара завопила за что мол рубль. Но наш герой достал еще один из кармана железный с Лениным, и инцидент был исчерпан. Знамя, проигрыватель и огурец им вернули, но порекомендовали нести его домой в свернутом состоянии. Когда они вышли на улицу и перешли от ментовки на другую сторону, то пламенный революционер развернул его со словами За все уплочено. И они тронулись в обратный путь с развернутым знаменем. Домой попали часа в два. Где уже находящийся в курсе всех событий трясущийся от страха и горя Антон сушил для них сухари. Радость встречи была необыкновенной. Флаг поместили на почетное место в углу комнаты, где он и простоял до самой полной сдачи заказа. Ну не все дни были у нашего героя яркими и не забывающимися. После всех государственных испытаний они сделали один, два не больших выхода в море, и лодку поставили на покраску. Делать в лодке стало совсем нечего. И от полного безделья в том числе в голову нашего героя все больше лезли мысли о Наташе. Сейчас там на Юге решалась судьба их отношений. И хотя наш герой твердо для себя усвоил, что Наташа-это его судьба,и что бы дальше не случалось как в его,так и в ее жизни,им все равно в конце концов суждено быть вместе.Но сколько еще должно пройти времени до этих самых концов,и сколько Наташа успеет еще наломать дров и принести ему душевной боли,он,конечно знать не мог. И вот в декабре, уже ближе под елочку сразу же после окончания покраски,состоялся контрольный выход в море его первой субмарины.В море они вышли от Алмаза втроем.Антон,Володя и он.Страшно воняло свежей нитрокраской.Уже через пару часов после выхода из базы казалось,что ты выпил этой краски целую банку, и теперь из твоих внутренностей идет ее перегар.Алмаз отработал без замечаний.Через три дня они вернулись с лодкой в Северодвинск.А еще через пару дней они стояли на причале и целовались на прощание с уже ставшей им родной их ЭВГ.Белое море уже покрылось льдом, их лодку и лодку 037 заказа потащили вместе с буксирами два ледокола.Лодки шли к месту своего постоянного базирования на Кольский полуостров.Их троица вместе с многими другими строителями этих лодок смотрели вслед этому каравану.Всем им было грустно.Как будто сейчас на Кольский полуостров от них уходила навсегда их первая любовь.