— Разойдись!

Кобыла попятилась, ударила копытами, укусила, описала круг, очистив пространство. Абеляр торопливо прочитал слова заклинания, которое должно было приободрить его людей и лишить мужества солдат Ордулина. Со щита Абеляра во всех направлениях на дистанцию броска копья разошёлся розоватый свет. Это длилось всего лишь мгновение, но магия заставила солдат Абеляра зарычать в запале и драться с удвоенной силой, а воины Ордулина застонали и утратили решимость. Практически одновременно светящаяся сфера возникла над Реггом, залив своим сиянием поле боя. Абеляр знал, что это безвредное заклинание света, но оно обладало символическим значением, и одного этого было достаточно.

Силы Ордулина сломались под натиском, сначала горстка человек, потом ещё несколько, потом всё войско. Их командиры выкрикивали приказы, которых никто не слушал. Люди разворачивали коней и бежали, собравшись в две большие группы. Несколько человек бросили оружие и молили о пощаде.

— Будем преследовать, командир? - крикнул Регг, его лошадь нетерпеливо заржала.

Абеляр посмотрел на бегущих врагов, размышляя, и покачал головой.

— Нет. Останови людей.

Регг кивнул, отдал приказ. Абеляр оглядел свой отряд, разыскивая Роэна, заметил его и подозвал к себе. У жреца была вмятина на нагруднике, из раны на бедре текла кровь.

— Латандер хранит тех, кто верен ему, - сказал Роэн.

— Да, - согласился Абеляр. - Позаботься о раненых, Роэн. Сначала исцели наших, потом врагов.

Роэн наклонил голову.

— Врагов? Что с ними делать, командир?

— Разоружите, возьмите с них клятву оставить войну, отрубите большой палец на правой руке, чтобы убедиться, что они её сдержат. Потом дайте коней, если у нас есть лишние, и отпустите.

Глаза Роэна расширились, но он кивнул.

Выбор у Абеляра был небольшой. Он не любил держать пленников и не собирался казнить их, если видел другой путь. Без большого пальца в бою они будут бесполезны. Этого было достаточно.

— Поторопись, Роэн, - сказал он. - Поскачем дальше, как только покончим с этим.

Половина вражеской армии по-прежнему двигалась к Саэрбу, к его сыну.

Кейл сжал в ладони свой святой символ и пересчитал в памяти подготовленные заклятья. У него было тридцать секунд, чтобы придумать план. Или это, или ему придётся телепортироваться из Чаши вместе с Ривеном и Магадоном.

Кейл? спросил Ривен.

Я не уйду отсюда, не сделав то, за чем мы пришли, сказал Магадон.

Кейл был с ним согласен. Другого шанса достать Кессона Рела могло и не предоставиться, а если они этого не сделают, Магадон будет потерян.

Он заманивает нас в ловушку, но вместо этого мы поймаем в ловушку его, ответил друзьям Кейл. Держитесь рядом. Когда мы встретимся, я отрежу его от великанов, и он останется наедине с нами. Если не получится, мы сбежим...

Нет, возразил Магадон. Ты обещал мне...

Я помню, оборвал его Кейл. Но мы сбежим, если у нас ничего не выйдет. Их слишком много.

Магадон ничего больше не сказал, и Кейл решил считать это согласием.

Если всё получится, времени у нас будет немного. Обрушьте на него всё, что у вас есть. Мы убьём его, возьмём то, за чем пришли, и уберёмся отсюда.

Магадон и Ривен просигналили ему своё согласие, пока они шли к башне.

Кейл знал, что им предстоит столкнуться с тысячью теней, по крайней мере дюжиной теневых великанов и Первым Избранным Маска — первым Первым Избранным, получившим это звание миллионы лет назад. Их план должен быть исполнен безупречно.

Рядом с Кейлом Ривен покачал головой и хмыкнул.

Должно быть, он думал о том же самом.

Элирил парила высоко над землёй, бестелесная, как ночной ветерок. Перед ней простирались брошенные деревни и пересохшие поля. Сембия умирала. Гражданская война добьёт её окончательно, а Буря Теней расчленит тело.

Она баюкала на груди книгу, наслаждаяясь своим новым телом. Том пульсировал, как бьющееся сердце, шептал истины прямо в её сознание, и притягивал Элирил к недостающей половине — «Листьям одной ночи».

Она была едина с тьмой, истинный инструмент Шар. Она могла обрести телесность, если это вдруг понадобится, но девушка предпочитала оставаться бесплотной тенью.

Сейчас Элирил понимала, что всё, что она видела и пережила — начиная с той ночи, когда она убила родителей, до ночи, когда девушка возвысилась, пережив предательство ночного провидца — было частью превращения в тень, чтобы сделать её достойной места консорта Божественного Волумвакса. Она заберёт у ночного провидца «Листья одной ночи» и сделает книгу целой. Она проведёт ритуал и призовёт Бурю Теней. Её жестокость поглотит ночного провидца, и Элирил будет править изменившимся миром рядом с Волумваксом.

Она захихикала, и её голос был как ветер.

Тамлин, одетый в тяжелый плащ, сидел в своём кабинете в одиночестве. Помещение освещала единственная свеча. Пламя колыхалось под холодным ветром. Несмотря на холод, Тамлин предпочитал, чтобы окно оставалось открытым. Он чувствовал себя так, будто находился в плену. Сквозь проём окна светил полумесяц Селун.

Он закрыл книгу, которую читал, и смотрел, как в комнате играют тени. Ему стало интересно, каково это — познать тень столь близко, что она начнёт подчиняться твоей воле, что ты сможешь шагать сквозь невидимые пространства, что связывают тень, что ты будешь жить тысячи лет.

Он прочёл всё, что смог, о шейдах, теневой магии и даже немного о древнем Нетериле, хотя по последнему предмету в Сембии было мало источников. Но книги не могли рассказать ему всё. Он хотел знать больше.

Его внимание привлёк стук в дверь.

— Это Триистин, милорд, - сказал из коридора его дворецкий.

— Войди.

Дверь отворилась. В коридоре стоял Триистин. Старик казался потрясённым. Вокруг глаз у него виднелись тёмные круги, рот был приоткрыт. Его тревожность проникла в комнату, и Тамлин вскочил, у него застучала кровь в висках.

— Что случилось? - спросил он.

— Известие от наших разведчиков на западе. Сэрлун выступает. Армия из нескольких тысяч готовится к маршу.

Слова повисли в густом от мрачных предчувствий воздухе. Тамлин присел обратно, вспомнил, что нужно дышать. К его удивлению, он не чувтствовал себя испуганным, только оцепеневшим.

— Так много? - спросил он.

Триистин кивнул.

— Пришлите разведчиков ко мне, - приказал юноша. - Мне нужны подробности. И немедленно уведомите лорда Ривалена.

— Да, хулорн, - сказал Триистин, поторопившись покинуть помещение.

Тамлин понемногу осознавал важность услышанного. В ушах отдавался пульс. Неожиданная боль вонзила нож в висок. Мирабета не стала ждать весны. Война прийдёт в Селгонт не через месяцы, а через дни.

Тамлин не чувтствовал себя готовым.

Ривален в одиночестве гулял по окутанным ночью улицам Селгонта. Он не направлялся в какое-то конкретное место — просто хотел, чтобы его увидели. Время от времени члены его свиты делали то же самое в других частях города. Чтобы казаться менее угрожающими, менее чужими, он приказал всем шадовар свести к минимуму клубившиеся вокруг них тени.

Прохожие смотрели на него скорее с интересом, чем со страхом. Жители города привыкли видеть среди себя шадовар.

Ривален видел, что в большинстве лавок — тех, что были открыты после наступления темноты — товар был скудным. Торговля практически остановилась, пока город готовился к войне. Ривален решил остановиться и изучить те товары, что он увидел. На тротуаре перед лавкой сапожника в свете сияющего шара стояла дюжина пар сапог. Ривален подошёл, взял пару, сделанную из коровьей шкуры, повертел в руках.

— Добротная работа, - сказал он лысеющему сапожнику, который наблюдал за ним с расстояния в несколько шагов.

Тот казался удивлённым, что Ривален заговорил с ним.