Седан плавно мчался по шоссе. Роб посмотрел на огоньки приборной доски: бак полный, в масле недостатка нет, стрелка генератора стоит на нуле, даже при включенных фарах, а судя по спидометру, машина прошла всего семь тысяч миль.

Лошадиных сил под капотом было в избытке, и, лишь слегка надавив на педаль газа, Роб почувствовал, как машина рванулась вперед.

Он подъехал к перекрестку дорог. Взглянув на дорожный указатель, Роб убедился, что находится на нужном шоссе, и помчался дальше.

Посмотрев вправо, на берег реки, он заметил, что низко плывущие тучи озарены пламенем пожара. До его ушей донесся вой сирен; впереди показался красный мерцающий огонек - это местная пожарная команда неслась ему навстречу, потом свернула на север и быстро скрылась, спеша к бушующему пожару.

Роб снизил скорость до предела разрешенной.

Через час он уже был в Нунвиле. Роб интуитивно решил оставить седан на обочине дороги, в четырехстах ярдах от своей фермы.

Он запер дверцу, сунул ключ в карман и пошел к дому, стараясь как можно тише ступать по привычной тропинке. Он решил обогнуть дом со стороны собачьих вольер.

При свете звезд он увидел длинный ряд деревянных построек; послышалось приглушенное рычание одной из собак; остальные забегали по вольерам.

Роб вполголоса успокоил их, чтобы они не расшумелись:

- Тише, ребята. Молчать!

Псы узнали его голос. Один радостно гавкнул, приветствуя хозяина, однако, подчинившись команде, умолк.

Более опытные собаки вели себя тихо, но Роб слышал топот их лап, знал, что все виляют хвостами. Время от времени какая-нибудь из них легонько повизгивала. Псы почувствовали напряжение в его голосе.

Роб выпрямился, подошел к вольерам и успокоил животных, прижавшись к проволочной ограде.

Он смело направился к двери и вдруг остановился, услышав тихое рычание.

Была кромешная тьма, и он не мог ничего разглядеть, но рычание было таким тревожным, что Роб шагнул в ту сторону и вскоре услышал позвякивание цепи.

Через секунду он узнал собаку, которая изо всех сил рвалась к нему с цепи. Пасть пса была открыта, из глотки вырывался тихий, едва слышный рык.

Роб подошел поближе, протянул руку, коснулся мокрого собачьего носа.

- Что такое, Лобо? Почему ты здесь, на цепи?

Лобо ткнулся мордой в лицо Роба, затем сел, ожидая, когда его освободят.

Недоумевая, что заставило Джо посадить Лобо на цепь, Роб отстегнул ее от ошейника. Пес бросился к нему и уткнулся носом в ладонь хозяина.

Роб начал его гладить, но пес вдруг вскочил и напрягся.

- Ну, дружок, тихо. Идем в дом.

Он направился к двери.

Лобо попятился назад и злобно зарычал.

- В чем дело? - Роб насторожился.

Лобо не двигался; его хвост был вытянут как стрела; он принюхивался и рычал, дрожа всем телом и словно указывая Робу на дом.

И тут Роб догадался, что, привязав Лобо у собачьих вольер, Джо попытался подать ему какой-то знак.

Теперь Роб шел вперед осторожнее, догадавшись, что в доме чужие. Джо мог оставить Лобо во дворе под открытым небом только по одной причине. Кто-то приказал ему привязать пса. Кто-то, кто не мог позволить оставить в доме свободно разгуливающего пса. Кто-то, кто теперь отдавал команды.

Роб весь сжался, пригнувшись к земле. В доме было темно, лишь на кухне горел свет. Ставни были прикрыты, но Роб сразу определил, какая лампа зажжена на кухне.

Осторожно пробираясь вперед, Роб внезапно застыл на месте, заметив, как кто-то проскользнул между ним и затемненным кухонным окном. В широкоплечей фигуре было что-то зловещее. Лобо, почуяв незнакомца, натянул поводок и сердито зарычал.

Роб Трентон мгновенно придумал новый план действий.

- Тихо, Лобо, - прошептал он и повернул обратно.

Он обошел вольеры по узкой тропинке, вьющейся параллельно дороге. Роб частенько выгуливал там своих собак.

Он свернул с тропинки, вышел на шоссе и двинулся к оставленному им на обочине дороги седану.

Он держал руку на шее Лобо - так он мог ощутить любую опасность, любое малейшее напряжение мускулов, а тихое рычание пса предупредило бы его о возможном недруге, скрывающемся в темноте.

Лобо, не отставая, шел рядом с Робом, принюхиваясь и угадывая тайны темных теней. Пес всем видом показывал, мол, пока все спокойно. Он не встал как вкопанный при виде седана, а лишь приподнял голову, принюхался и, убедившись, что поблизости нет никаких чужих запахов, позволил Робу подойти к автомобилю, а учуяв запах хозяина, пес замахал хвостом и решил, что опасность уже позади.

Роб открыл дверцу:

- Прыгай, Лобо!

Пес тут же залез на переднее сиденье и грациозно перепрыгнул назад. Там Лобо и устроился с довольным вздохом.

Взглянув на часы на приборной доске, Роб понял, что его безуспешная попытка проникнуть к себе в дом поглотила целых сорок пять минут драгоценного времени.

Он понимал, что часы его свободы сочтены. Скоро его вызовут в участок, потребуют объяснений, и он не мог не признать, что они вряд ли покажутся убедительными.

Он опустил стекло, вынул из кармана чужой пистолет и хотел было выбросить его, но передумал.

С одной стороны, его, несомненно, разыскивает полиция, с другой - его наверняка ищут контрабандисты.

Полиция быстро разберется с ним, заперев под замок, а преступники разберутся еще быстрее, лишив жизни. Он едет, скорее всего, на угнанной машине, с чужим, можно считать, конфискованным пистолетом, и надо использовать его для самообороны, а когда игра подойдет к концу, вот тогда он и избавится от него.

Прекрасно понимая, что номер седана, в котором он сидит, очевидно, уже давно передан всем полицейским патрулям, он все же заехал в Фалтхевен, промчавшись мимо темных и пустых дорожных постов.

На перекрестке светофор мигал желтым глазом. Роб свернул на Ист-Робинсон-стрит и остановил машину у большого двухэтажного старинного особняка.

Цифры на его наручных электронных часах показывали пять минут второго ночи.

Роб открыл дверцу и сказал псу:

- Лобо, выходи.

Пес спрыгнул на тротуар и застыл, навострив уши и ожидая команд хозяина. Своим собачьим шестым чувством он понимал, что Роб взволнован и что ситуация непроста.

- Пошли! - приказал Роб. - Рядом!

Они вместе поднялись по деревянным ступенькам на крыльцо, подошли к двери, и Роб нажал на кнопку. Раздалась трель дверного звонка. Роб не отпускал кнопку минут пять. Наконец на первом этаже вспыхнула лампочка, и послышалось шарканье ног. На крыльце зажгли фонарь. Роб прищурился от яркого света.

За дверью раздался голос женщины:

- Что вам здесь надо?

- Мне необходимо с вами поговорить. Это важно.

Очень важно.

- Кому важно?

- Мне. Вам. Линде.

- Вы с ума сошли.

- Я не сошел с ума. Мне надо с вами поговорить.

Или вы хотите, чтобы я прокричал вам новости отсюда и чтобы все соседи слышали?

Последний аргумент оказался самым веским. Поворчав немного, собеседница Роба повернула ключ в замке и открыла дверь на цепочке, которая была тут же сброшена.

На пороге стояла Линда Кэрролл, с которой Роб встречался утром; на ее длинном носу сидели очки; она была укутана в большой плед.

- Ну заходите. Полагаю, вы действительно по делу?

Вы... Бог мой, а это еще что такое?

- Всего лишь собака, - ответил Роб.

- Но она огромная... Она не кусается?.. Осторожно!

Роб воспользовался ее замешательством и протиснулся в дверь. Лобо шел следом - гордо, с достоинством, с высоко поднятым хвостом - и всем видом показывал, что он готов подружиться, но первым не пойдет навстречу.

- Ну и что вам угодно, молодой человек? - спросила женщина.

Роб жестом отпустил пса, позволив ему обойти дом.

Сначала Лобо медлил, словно опасаясь, что не правильно понял хозяина, но Роб повторил жест, и Лобо пошел по дому.