Ирэн принесла им блюдо с жареным мясом, затем еще одно.

Встречу с драконом Лоренц рассказывал, сам смеясь над собой, додумывая мелкие подробности, которые заставили порядком надравшегося Корнада валяться на земле, корчась от смеха. Но Рассекающий Небо даже не улыбнулся.

— Мудрое решение, Лоренц.

— Вы о чем?

— Ты выбрал достойное оружие в поединке, — ответил шаман.

— О, да! — гоготнул Вильгельм, — Этот ящер тем еще говнюком был.

Рассекающий небо снисходительно посмотрел на него и покачал головой.

— Что бы победить противника, ты должен сразить его, его же оружием. Только тогда ты завоюешь его уважение. Если воин сразит шамана топором, то шаман так и умрет непревзойденным. Но если он победит его волшебством, то тот потеряет славу. Если сварливая женщина распускает про тебя слухи, ты можешь побить ее, но заткнет ли ей это рот? Тоже и с этим драконом, — шаман позволил себе первый раз улыбнуться.

Лоренц кивнул, определенный резон в речах шамана был.

— Кстати, вашим патрулям не попадались те некроманты? И, может, вы расскажете, что за затруднения у вас возникли с нежитью?

— Нет. Вы гости, и я не могу утомлять вас сейчас этим. Завтра мы отправимся в Сетхи. Там, когда я окажу вам достойный прием, мы переговорим о делах, — шаман посмотрел на небо, — сейчас наступает время хороших снов. Мы выдвинемся завтра на рассвете.

Лоренц кивнул. Они и так задержались на два дня. Баронет отправился к палатке, а Конрад и Вильгельм решили допить вино.

Сны баронету, правда, привиделись интересные. Кинжал Гильгамеша не упустил момента, чтобы воспользоваться его расслабленностью, и наслал на него картины спокойной и размеренной придворной жизни Ниппура времен царствования Инанны.

Как Рассекающий Небо и предупреждал, разбудили их на рассвете. Клекот проснувшихся с восходом солнца гаруда мог бы поднять и покойника. Он вырвал Лоренца из-за пиршественного стола во время коронации близнецов Энанду и Энкиду на трон вассального Инанне города Гирсу. Баронет потянулся, с некоторым неудовольствием отметил, что никаких секретов древний магии сегодня ему почерпнуть не удалось, хотя материала для докторской по истории он набрал предостаточно. Ну, что же, решил про себя Лоренц, на старости лет можно будет заняться, если доживу…

Вильгельм и Конрад уже встали — их места были пустыми. Кожа покрылась мурашками, но после жары джунглей эти краткие моменты утренней прохлады были для него ностальгически приятны.

Баронет намотал портянки, натянул сапоги, вылез из палатки и нос к носу столкнулся с Асанте.

— Привет! Я уже тебя будить хотела!

— Доброе утро, — Лоренц зевнул и пошел умываться.

— Рассекающий говорит, что мы через полчаса выдвигаемся, к вечеру будем в Сетхи.

— Хорошо… — протянул Лоренц, а потом резко развернулся, — Постой, до их столицы же еще лиг полсотни лиг если по прямой! Это неделя пути, как сказал Элам.

— А мы полетим, Лор! Представляешь, как здорово! Я всегда хотела покататься на пегасе, но это еще лучше! Гусары с лошадьми под присмотром кээра и без нас доберутся.

— Эммм… — Лоренца начало немного потряхивать — энтузиазма Асанте он ни капли не разделял. Высоты баронет боялся, меньше чем огня, но все же. — Вы летите, конечно, а я, пожалуй, лучше верхом.

— Юный вождь, ты зря беспокоишься за своих людей. Я клянусь небом, что с ними ничего не случится, — Рассекающий Небо подошел совершенно бесшумно.

Лоренц подавился своими возражениями. В самом деле, признаться, что он боится высоты, было невозможно. Как и оскорбить шамана отказом, который он мог принять за недоверие.

— Хорошо, — баронет сглотнул, — я готов.

Желание есть у него пропало.

Они подошли к причудливой плетеной конструкции. Летать на спинах гаруда даже сами дети Аамона избегали. Это было неудобно ни кээра, ни птицам, особенно в бою. Как правило, наездники пристегивались хитрой системой ремней под грудью или между ногами, оставляя руки свободными для стрельбы из лука, метания артефактов и колдовства. Впрочем, до этого доходило редко — мало кто из противников мог устоять перед молниями гигантских воронов.

Для перевозки же пассажиров использовалась особая конструкция, сплетенная из лозы с несколькими сиденьями внутри. От нее шло несколько толстых веревок с брусьями на концах, которые гаруда брали в свои лапы.

Все это рассказал ему Конрад, пока молчаливые птицелюди пристегивали их ремнями. Валадис, как и Асанте, был преисполнен энтузиазма. Вильгельма и Айрин, похоже, полет не очень интересовал, они оба были теми еще фаталистами. Некоторое понимание, откровенно начавший паниковать Лоренц поймал во взгляде Ирэн, но потом та затянула гимн Мардуку и успокоилась.

Асанте села рядом с Лоренцом. Она раздраженно обернулась на Ирэн.

— А что будет, если они отпустят веревки? Мы же упадем! — Лоренца передернуло.

— Ай, баро! Если они отпустят, то сыр не получат. А сыр гаруда любят!

Может любовь чудовищных воронов к сыру для Конрада и была достойной гарантией безопасности, но баронету, понимавшему, что при приземлении с высоты нескольких сотен метров «падение пера» его не спасет, этого было совершенно недостаточно.

— А если… — начал баронет, но тут топтавшиеся рядом птицы разом взмахнули крыльями. Лоренца обдало пылью и мусором, кресло дернуло вверх.

— Урааа! — закричала Асанте.

— Можно было и помягче, — раздалось брюзжание Вильгельма, пролившего на форму бренди из фляги.

Лоренц зажмурился и почти перестал дышать от страха, когда их люлька оторвалась от земли и начала раскачиваться в такт биению крыльев несущих ее птиц. Рука Асанте легла на его кисть.

— Лор! Посмотри, как здорово! Лоренц? Что с тобой?

— Мне страшно!

— Да ты посмотри, какая красота под нами! Лоренц, открой глаза!

— Нет, — просипел в ответ баронет, в горле стоял ком.

— Да, ты открой, сразу страх пройдет! — Асанте пристально уставилась на него, а потом наклонилась на ухо и прошептала, — я тебя поцелую, если ты посмотришь…

Лоренц открыл глаза и посмотрел вниз. Гаруда уже набрали высоту в полкилометра, поймали восходящий поток воздуха и планировали, вяло шевеля крыльями, чтобы выправить курс. Там внизу остались зеленые долины и каменистые осыпи. Блестели ленты мелких речушек, что позже принесут свои воды к полноводной Карни. Вдали поднимались покрытые девственными снегами величественные вершины нагорья Сагарматха. Ничего подобного нельзя было увидеть с земли. Где-то на краю зрения мир немного размывался и терял цвета. Гаруда не просто летели, они перемещались по самой границе Тени, не заходя в нее, как дроу или у-и-на-э-наг, но прикасаясь к ней, что бы зачерпнуть из нее силы.

Лицо баронета побледнело и стало совершенно омертвевшим.

— Здорово же, правда! — рука Асанте опять легла на ладонь Лоренца.

— Обер, ты же должен знать успокаивающие заклятья, — Вильгельм, раскачивая люльку, наклонился вперед и его голова оказалась между Асанте и Лоренцом, — что ты как маленький!

— В самом деле, лейтенант де Фризз… — прошелестел Лоренц, кладя руку себе на затылок, — У-уша на-…

— Эй, не также! — Успел только воскликнуть Вильгельм.

— … ну! — докончил «сон Энменнуна» Лоренц и провалился в темноту без сновидений.

— … Ну не думала я, что он так среагирует! Правда, Вилли, не хотела я над ним издеваться. Вилли, он живой? — В голосе Асанте была слышна неподдельная тревога.

— Ну… Частично. Пульс двадцать, три дыхательных движения в минуту.

Лоренц лежал на чем-то мягком, сил открыть глаза у него не было. Звуки доносились словно издалека. Баронет сконцентрировался на дыхании. Сделать вдох было чудовищно тяжело. Лоренц напряг всю волю и открыл глаза.

— Очнулся наконец-то! — Вильгельм навис над ним, — шестнадцать часов. От души себя усыплял!

— Извините… — прохрипел Лоренц.

— Да лучше так, чем если бы ты орал и паниковал всю дорогу, — ответил Вильгельм.