— Бегите, глупцы! — Крикнул эльф, — Зиусудра близко он не пощадит вас! Бегите!
— Мы не оставим тебя, — воскликнул Лоренц.
Сгусток зеленого пламени листвы, сорвавшийся ладони Джониена, развеял прахом очередное тело, что собрал копеш. Но не успел меч упасть, как из тумана показалась рука нового носителя, поймавшая клинок на лету.
— Лоренц, надо отступать, мы не выстоим! — сказал Вильгельм. Баронет и сам понимал это — с бесчувственной Ирэн на руках, полупарализованный де Фриззом, и еле передвигавшимся самим Лоренцом, ни о каком серьезном бое не могло быть и речи.
— Ну же! Не заставляйте меня жертвовать собой впустую! — Воскликнул Джониен.
И Лоренц, чуть ли не со слезами на глазах поспешил вслед за друзьями, поминутно оглядываясь. Всполохи боевой магии пятившегося по коридору Джониена рассеяли очередного скелета облаком праха. Но не успел подготовить очередное заклятье, как из праха сформировалась очередной скелет подхвативший клинок на лету. Похоже, копеш полностью пробудился.
Когда они добрались до перекрестка, то увидели три знакомых силуэта, медленно бредущих на них из глубины подземелий. Тьма, тени и смерть клубились вокруг фигур. Лоренц сжал зубы, помочь Джониену они ничем не могли. Тот остался далеко позади и был обречен. Мучимый совестью, Лоренц поспешили на поверхность.
Видя, что некроманты догоняют их Элам на секунду задержался, повинуясь его магии стены тоннеля, сомкнулись прямо перед носом темных колдунов. Гнома повело в сторону от резкого расхода огромного количества маны, из носа и ушей потекла кровь.
— Это их задержит… — прохрипел он.
* * *
Ворчун дождался, когда топот таирцев стихнет, а затем вместо очередного боевого заклинания, достал из кошеля на поясе горсть семян и кинул их в подступающего скелета с проклятым копешом в руках и пробормотал активирующее заклятье. Этот вьюнок был одним из созданий богоравного биоманта Тлейклелья. Он рос не за счет света, но магии. В этом месте полном волшебства от подземного источника эффект был потрясающий.
Семена не успели долететь до цели, прямо в воздухе они взорвались, выбросив вокруг стволы и нити, вьюнок оплел немертвого воина. Тот дергался, пытаясь освободиться, но тщетно. Листья и усы растения, прикасавшиеся к проклятому клинку тут же серели, умирали и рассыпались прахом, но каждое прикосновение поглощало гораздо больше силы из меча, чем требовалось для появления новых ростков.
Ворчун как зачарованный смотрел на то, как Жизнь сражается со Смертью. Стебли сплелись в тугой клубок, который рос вовнутрь. Там, сердцевине, зачарованный меч, обращал ветви листья в ничто своими прикосновениями, но при этом, каждой вспышкой своей магии смерти давал силу вьюнку расти дальше.
— Философская композиция, должен отметить. Круговорот жизни и смерти. Пожалуй, после того как мы завершим здесь дела, я заберу ее с собой, — сказал подошедший Дизраэли.
— Да, милорд. Это зрелище зачаровывает! Все прошло удачно? — не оборачиваясь, спросил Ворчун.
— Можно сказать и так. Нас не раскусили, — Дизраэли достал платок из кармана плеснул на него воды и методично брезгливо вытирал руки, — но до чего же мерзко пользоваться волшебством тьмы и тени, даже для мистификации.
— Милорд, но вы же понимаете, вступать с ними в бой было рискованно. Я видел, на что способен Лоренц, даже без Вильгельма, достаточно было ему шепнуть пару слов его ручной проклятой…
— Ворчун ты прав, мне не нужны лишние жертвы. Достаточно Ворона и Крадущегося. Ты нашел логово Зиусудры?
— Да, милорд! — Ворчун оторвался от созерцания рождающегося и тут же умиравшего на его глазах растения и повернулся к Дизраэли, паре молодых видящих и десятку воинов, которых тот привел с собой.
— Тогда приступим к охоте!
И они начали. Как ветер воины перворожденных, бессмертного племени, неслись по пещерам, за своей дичью. Дичью, которую они искали долгие столетия, одним из последних своего рода, древнейшим из у-и-на-э-наг, энши всех теней Бад-ад-да, Зиусудрой. Одним из тех шести, кто научил предателей-дроу магии Тени.
Вихрем пролетели они сквозь барьеры и ловушки, что появлялись на их пути. Гора, на которой стоял Бад-судр, содрогнулась от короткой схватки между ними и двумя выкормышами древнего вампира вставшими на их пути. Магия жизни и света сплелась со смертью и тьмой и победила. На полу осталось лежать полтора десятка трупов — два колдуна и почти весь отряд Дизраэли, кроме его самого и Ворчуна, но это сейчас не заботило главу лесной стражи. О том, как он будет смотреть в глаза родителям умерших воинов, думать придется позже.
А потом они преследовали по переходам раненого. И без того ослабший у-и-на-э-наг, пострадавший в последней яростной схватке мог только бежать, скрываясь в Тени. Очередной разлом вывел их на скалу, висевшую над пропастью. Зиусудра стоял на краю.
— Геш-галь, почему вы не хотите оставить меня в покое? Даже инквизиторы Таира более сговорчивы.
— Ты знаешь секрет ме-лем. Ты обучал дроу. Ты должен умереть.
— Я заберу вас с собой.
— Ты не сможешь! Ты слаб! Я вижу, ты уже наполовину развоплотился, — расхохотался Дизраэли, в предвкушении триумфа. Зиусудра лишь улыбнулся.
— Геш-галь, вы уже мертвы. Вдохни в последний раз.
У-и-на-э-наг развел руки и исчез. Мир вокруг растаял вслед за ним.
Вечернее небо, на котором по темной синеве, переходящей на западе в багрянец плыли подсвеченные закатным солнцем облака сменилось серой пеленой. Вокруг эльфов расстилалась покрытая тонким пеплом и пылью плоская бесконечная равнина.
Тень. Самое ее дно, гораздо более смертоносное, чем самые отвратительные уголки Преисподней. Та ее часть, куда даже дроу не рисковали заходить, лишь немертвые у-и-на-э-наг могли добраться сюда и завести своих врагов. Зиусудра пожертвовал собой, открывая этот портал в один конец, понял Дизраэли. Он задержал дыхание, у него оставалось меньше пары минут, что бы спастись. Любовник Викториэль схватил Ворчуна за руку, а другой искал в кармане последнюю спасительную соломинку.
— Милорд, где мы? — просил ничего еще не понявший Ворчун и совершил ошибку, вдохнул ту субстанцию, которая здесь заменяла воздух. Видящий схватился за горло, его тело серело, превращалось в пепел и опадало, смешиваясь с прахом под ногами.
Дизраэли с трудом сдержал стон, помочь он не мог ничем, обычная магия не работала в этом извращенном отражении мира Геона, а даже если бы и работала…
Лицо краснело от удушья, руки тряслись, когда он достал коротенькую веточку с несколькими почти распустившимися почками на конце. Такую же, какой пользовался Адлер, чтобы сбежать от майора Фогта. Он переломил ее, уже теряя сознание, и серость вокруг сменилась зеленым полумраком Леса эльфов.
Осталось вернуть последний долг Лоренцу, скорбеть об умерших я буду позже, думал Дизраэли, лежа на подстилке изо мха у корня величественного дерева, чья крона шумела высоко. Неподалеку послышался треск ломающегося кустарника — кто-то из местного зверья почуял пришедшего Хозяина Леса и спешил на помощь.
Глава 8 — Самый гуманный суд в мире
Вечер спустился на Сетхи, а вместе с ним пришел покой и тишина, нарушаемая лишь далекими криками гаруда в дворцовом птичнике, где Конрад в компании Айрин и Асанте возился с порождениями сумрачного гения Тлейклелья.
— Некоторые совершенно не способны делать выводы из собственного опыта! — ворчал тихо, чтобы не разбудить усталого де Фризза, Лоренц. Он стоял рядом с кроватью, на которой лежала Ирэн. В углу, сидя в плетенном из лозы кресле, спал Вильгельм.
— Простите меня, я думала… — девушка натянула на себя одеяло повыше, в смущении. В результате из-под него показались босые ступни.
— Если бы вы, Ирэн, думали, то этой бы проблемы не возникло! Нет, в самом деле, я понимаю, вы кинжал Гильгамеша подняли, но наступить второй раз на те же грабли! Как вообще можно прикасаться к чужому зачарованному оружию? Это азы техники безопасности при работе с артефактами!