Такова наша судьба и судьба наших мечей.

Присвоить меч, чтобы выдавать себя за представителя Ордена, никто не посмеет. Впрочем, Орден полагается не только на свою репутацию: мы носим печать не только на рукоятях мечей, но и на собственных спинах, в виде татуировки.

Когда я вернулся в другую комнату, Орест все еще склонялся над убитой им тварью.

- Не вышло хорошего боя, а, - произнес он, не глядя на меня.

Сейчас мне нечего было на это сказать.

- Встретился со своим информатором? - равнодушно спросил я.

Орест оглянулся на меня. В его голосе звучала досада.

- Да вот он лежит, информатор.

Часть четвертая

Я пил осторожно, стараясь не капнуть случайно на свою новую рубашку. Как странно вышло - купил первую попавшуюся (заодно и самую дорогую в лавке), потому что не хотел тратить время на подобные мелочи, а рубашка оказалась такая удобная и ладная, что теперь думал, как бы ее не испортить.

Под рубашкой грудь была перевязана, а порезы обработаны лечебной мазью. Рана и без того ерундовая - уже сейчас можно о ней забыть.

Обеденный зал был полон людей, но сейчас я не испытывал в этой связи неудобства - может быть, недавние события занимали все мысли, может быть, из-за того, что все досужие взгляды на себя каким-то естественным образом отвлекал Орест. Он сидел напротив меня, улыбаясь, и время от времени отпивал из своей кружки.

- Кого только я не представлял себе, но это существо... - я не мог сдержаться.

Орест пожал плечами.

- Приди ты на несколько минут позже - он вышел бы из боевой трансформации, и ты увидел бы самого обыкновенного человека.

Может, и так. Но как знать - приди я на несколько минут раньше... а то и если бы я не задерживался перед самыми его дверями - и жизнь моего брата по оружию могла бы быть спасена.

Странно, но эта мысль не вызвала во мне никаких эмоций. Я подумал об этом, потому что должно было, а не потому, что искренне желал бы что-то изменить.

Огонь жарко горел в очаге, работники хозяина суетились между столами, разнося кушанья и напитки...

Я посмотрел в глаза Ореста.

- Так что же ты узнал?

Орест кивнул и не спеша, вдумчиво заговорил:

- Узнал разное. Что-то совпало с моими собственными догадками, что-то нет. Что-то, с тем или иным умыслом, наверняка является ложью: без оглядки доверять подобным сведениям никогда нельзя. То, в чём можно быть уверенным - существует некая... организация, членом которой был тот трактирщик. Что-то большое назревает, что мы пока увидели только мельком.

Я слушал очень внимательно - сказанное соответствовало моим собственным предположениям, да и прибытию представителя Ордена в Дит. Орест продолжал:

- Он почти ничего не говорил прямо, да и вряд ли сам знал много. Главное, что я узнал, это местонахождение одного их потаенного лагеря. Там мы сможем найти многие ответы.

- Где? - спросил я возбужденно.

- На Стигийских болотах.

Стигийские болота... Они находились не так далеко от Дита, в паре дневных переходов. Я впервые слышал о них подобное, но Стигийские болота и без того пользовались дурной славой. С ними не соседствовало ни одно селение. Люди старались не заходить в окружающую болота чащу; сами же болота считались гиблым местом.

Удачный вариант для того, кто ищет для себя тайное место, и кто сам представляет угрозу большую, чем лесные звери и блуждающие огоньки.

- Судя по тому, что было мне сказано, там будет опасно. Мне нечего бояться за свою жизнь - я могу спастись из любого положения, пробиться из любого окружения - но если мы хотим изучить это место в поисках ответов, нам понадобятся спутники.

Я с изумлением уставился на него.

- Спутники? И как же мы ими обзаведемся?

- Деньги, - ответил Орест спокойно. - В них у нас с тобой, по счастью, недостатка нет. Щедрыми обещаниями можно для какого угодно дела найти отчаянных людей - то есть как раз таких, какие нам и нужны.

Я кивнул.

- Допустим. Не привлекут ли такие наши действия ненужное внимание, тем более сейчас, когда в город был направлен человек Ордена и был здесь убит?

Теперь Орест посмотрел на меня с удивлением.

- Какое внимание может привлечь шайка разбойников, собирающаяся на дело? Такое тут случается каждый день, бывает, что и с ведома местных властей.

Я покачал головой и отпил из своей кружки.

Мое внимание привлекли звуки игры на гитаре. В дальнем конце зала находился небольшой деревянный помост; на нем сейчас располагались двое, молодые мужчина и девушка, играли оба. Это была негромкая, красивая мелодия, рождавшая ощущение сладкой грусти. Потом они запели: сперва мужчина, низким звучным голосом, потом девушка - высоким и нежным, и в конце они пели вместе. Посетители примолкли, и каждому были слышны слова этой песни:

В пыльном плоскогорье

Тень дрожащая растёт...

Скрыл ее ветвями

Ядовитый креозот.

Ее шипы чарует

Калёный солнца диск,

И когда ее я тронул,

Пальцы до крови ожглись.

В тишине ночной,

Когда разлился лунный свет

Я гуляла меж растений

Чтоб увидеть их расцвет.

Меня объял неясный голод,

В странный танец мир пошел,

Упала я в колючий куст

Где ты меня нашел.

В час когда в последний раз

Солнце греет змей в лучах,

Кошки с гор придут

И твой разроют прах.

Восстань затем навечно

Со мной в тиши песков,

Ты глаза от лжи избавишь

Как я руки от оков.

Когда песня закончилась и прозвучал последний аккорд, я захлопал, как и многие другие. Я перевел взгляд на Ореста; он улыбался, как я уже научился понимать - самому себе. Я понял, что он думает о нашем предстоящем походе.

- Для тебя это все игра.

Орест радостно подался вперед, как будто я угадал его сокровенные мысли, которыми он давно хотел поделиться, но когда он заговорил, его голос был предельно серьезным:

- Игра? Каждый ребенок знает, что игра - занятие благородней, чем труд. Но ценность игры заключена не в ней самой, ее определяет ставка. В играх, где побеждает более сильный и умелый, достаточной ставкой служит радость победителя и унижение проигравшего. Не может быть ставки дороже жизни, и радости большей, чем радость того, кто избежал смерти, своей рукой взяв жизнь проигравшего. Главная из игр - это война.

Эти слова достойны сумасшедшего, подумал я. Надеюсь, их никто не услышал.

Орест улыбнулся.

Глава третья

Часть первая

Дальше всех от родных мест судьба забросила Сами - он был из Хельвете. Эта немирная, негостеприимная (в отличие от ее обитателей - если хельвет при первой встрече не насадил тебя на кинжал, то, скорее всего, вы станете добрыми друзьями) земля располагалась у подножия великих гор на крайнем северном пределе не только страны, но известного людям мира. Некоторые утверждали, что перед достигнувшим горной вершины открывается простор ледяного океана, которому даже с такой высоты не видно края; из тех, кто спускался по северным склонам, чтобы его исследовать, не возвращался никто.

Хельветы долго и ожесточенно отстаивали свою независимость, но еще в давние времена империи вынуждены были покориться - по крайней мере, на словах. На деле эти гордые и немирные люди резали прибывавших с юга сборщиков налогов так же часто, как и друг друга.

Судя по тем его землякам, с которыми мне доводилось сталкиваться, Сами был типичным хельветом. Рослый, крепкий и по-своему красивый, он старался держаться сдержанно, изображая уверенное в себе достоинство, но при этом мог вспылить из-за любой мелочи. На вопрос о своем прошлом он с простодушной гордостью ответил, что с детства мечтал стать разбойником - в его краях это самое почетное ремесло из всех, какими может заниматься мужчина.