Я покачал головой и сказал просто:

- Нет. Я пришел, чтобы уничтожить тебя. Мне никогда не будет покоя, пока ты жив, - и эти слова были правдой.

Ярость проступила на лице Ореста, и я подумал, что он выхватит свои клинки и решит все прямо сейчас. Вместо этого он спросил:

- Ты вызываешь меня на поединок?

Я кивнул.

- Да. Бой на мечах, ты и я, до смерти. Когда тебе будет угодно?

Орест коротко покачал головой.

- Время здесь не имеет значения... Пусть это будет ровно через один земной день. На той площадке во внутреннем дворе, где мы как-то раз подрались с тобой.

Я кивнул и собрался было уходить, но Орест неожиданно остановил меня, дотронувшись до моей руки. Он улыбнулся, но это была не обычная его улыбка - он улыбался виновато, смущенно.

- Прости... я говорил неправильно. Я должен был уважать твое решение. Не я ли его причина, в конце концов.

Мне в голову закралась мысль, что сейчас, когда одна его рука занята, а сам он в миролюбивом настроении, самое лучшее время выхватить меч и снести Оресту голову - я ведь для этого и пришел сюда.

Нет, не для этого. Не так.

Я заглянул ему в глаза, надеясь в их глубине увидеть его душу. Орест - это ведь не просто одержимый головорез и не мечтатель в плену своих безумных, ничем не сдерживаемых идей. Он нечто гораздо большее.

- Мне жаль тебя, - сказал я.

- Мне тоже нас жаль. И меня, и тебя, - отозвался Орест, и в его голосе была неподдельная тоска.

Некоторое время мы стояли в молчании, а потом Орест рассмеялся - и снова стал прежним собой.

- Пойдем, я проведу тебя в твои покои. Дворецкого я отошлю, сам знаю, что они выглядят жутковато, когда идут рядом с тобой такие строгие, в полном молчании, как привидения...

Орест сделал слуге знак, и он, поклонившись, удалился, как будто его и не было. Я и Орест пошли вместе, рядом друг с другом, как прежде ходили не один раз, но я чувствовал, что сейчас все уже не так - что наш разговор в зале был его мимолетной слабостью, что Орест стремится быть кем-то другим.

- Это ведь ты управлял мертвыми на Стигийских болотах, когда я бился там вместе с товарищами из Ордена? Сейчас мне кажется, что ты делал нечто подобное еще тогда, когда мы пришли на болота в первый раз, - произнес я.

- Я отвечу, если тебе действительно надо звать, - проговорил Орест. - Но тебе, уверен, этого знать не нужно. Завтра один из нас убьет другого, и ни живому, ни мертвому уже не будет разницы от того, кто именно управлял мертвечиной в болотной глуши.

Мы прошли мимо огромного окна - я готов был поклясться, что, когда я шел в другую сторону, этого окна здесь не было. За окном было светло. Здесь всегда светло; я уже успел привыкнуть к этому, но вообще-то ожидаешь несколько иного от обители владык вампиров, ночных охотников.

Оставшуюся часть пути мы прошли в молчании. У дверей Орест резко остановился, и, глядя на них с неудовольствием, обернулся ко мне:

- Прощай. Увижу тебя через один день.

Слегка удивленный, я тоже попрощался с ним, и он, резко развернувшись, быстрым шагом удалился прочь.

Открыв дверь комнаты, я увидел перед собой возможную причину такого поведения Ореста. Это был гость, который удобно расположился в кресле. Вернее, гостья.

В руках Нецах держала кубок. Рядом с ней на маленьком столике стоял кувшин и еще один кубок. До моего прихода Нецах, видимо, размышляла о чем-то. Когда я вошел в комнату, она рассеянно подняла на меня глаза и сказала только:

- Привет.

Слегка смущенный, я поздоровался с ней поклоном.

В этом полном странностей замке Нецах была всего страннее. Мой разум был слишком занят другими вещами, чтобы вспоминать о ней, но сейчас, когда она была передо мной, мне приходили в голову неожиданные и удивительные мысли.

Я сел рядом с ней на кровать - единственное свободное место, куда я мог сесть в комнате. Медленно, как будто ее мысли по-прежнему были заняты чем-то другим, Нецах наполнила красной жидкостью из кувшина второй кубок и протянула его мне.

- Что это? - спросил я, будучи в полной уверенности, что это вино, и принял кубок.

- Человеческая кровь, - коротко ответила Нецах.

Я замер. Против моей воли мои ноздри широко раздувались, втягивая запах того, что было в кубке. В следующее мгновение я ощутил во рту чувство, подобное жжению, которого раньше не ощущал никогда. Все мое существо было охвачено сильнейшим желанием влить в себя содержимое кубка.

Усилием воли вернув контроль над собой, я с ужасом понял, что в моем рту клинки удлинились так, что вонзились в десны.

- Тот, в чьих жилах текла эта кровь, был убит сегодня утром. Конечно, это не то же самое, что выпить кровь из еще живой жертвы, но достаточно близко к этому, - как ни в чем ни бывало сказала Нецах и пригубила из собственного кубка.

Меня охватила мелкая дрожь. Как мне ни хотелось сделать противоположное, я отстранил от себя кубок и поставил его обратно на стол. Клыки, которые я ежесекундно проверял своим языком, медленно втянулись обратно и вернулись к обычному состоянию.

Нецах наблюдала за моими действиями с улыбкой. Когда я, поставив кубок на стол, снова сел на свое место, она тоже отложила свой кубок в сторону.

- Я сделала это, чтобы ты лучше понимал последствия своего решения, - произнесла она, глядя мне в глаза. - Чтобы ты лучше понимал, кто ты такой. Кто я такая. Кто мы такие.

- Я и без того об этом догадывался, - ответил я, когда чуть-чуть пришел в себя. - Но все равно спасибо. Уже не в первый раз ты позволяешь мне взглянуть на себя по-новому.

Нецах глянула на меня непонимающе.

- О чем ты?

- О видении, которое ты показала мне в чаше с водой.

- Ах, это. И что именно ты увидел?

Такого вопроса я от нее не ожидал.

- Я думал, ты и сама видела это...

Нецах кивнула нетерпеливо.

- Да, я знала, что покажет чаша. Но в одном и том же явлении каждый может увидеть что-то свое.

- Я очень плохо помню, что видел. Видение было подобно сну - его след остается с тобой после пробуждения, но становится все тоньше и тоньше...

Я приложил руку ко лбу, пытаясь получше вспомнить. Вместо этого передо мной почему-то всплывали другие образы - те, что я видел на Стигийских болотах. Крики раненых и протянутые ко мне белые руки мертвых.

- Я видел страну и город в ней. Этот город настолько отличался от нашей действительности, что я не понял большую часть увиденного, а большую часть понятого не могу описать словами. Пожалуй, таким наш мир может стать через очень много лет. В этом городе очень много людей, и так же, как в Шеоле, они обычно не замечают друг друга. Там был молодой человек, про которого ты сказала мне, что он - это я. Одинокий, нелюбимый, неспособный найти себе место в мире. Глубоко переживающий все это.

Я прервался, потому что, хотя мне не удавалось восстановить в уме зрительный образ города из видения, мне очень живо вспомнились чувства того юноши - те же самые чувства, что я испытывал в своей жизни множество раз. Те чувства, которые я предпочел бы не испытывать никогда.

- И то, что я сказала тебе, что ты... что он совершил самоубийство - это заставило тебя принять то решение, которое ты принял?

Я горько усмехнулся.

- Да. Это не единственная причина, конечно. Но я очень испугался, что могу закончить так же - не в самоубийстве даже дело, а в бессмысленной, беспросветной жизни. Я хотел, чтобы у моего существования были плоды. И в этом качестве я выбрал уничтожение Ореста. Ради этого я решился пойти на все - даже получить силу из рук Хода.

Нецах печально улыбнулась - то ли моим словам, то ли собственным мыслям.

- Не уверена, что ты сделал из всего этого правильный вывод. Впрочем, ты всегда был свободен в своем выборе, что само по себе достойно зависти многих других.

Мой взгляд остановился на ее лице. И веселье, и печаль она выражала, не сдерживая себя, но любые эмоции проходили, и на ее лице оставалась только постоянная задумчивость. На самом деле Нецах всегда была обращена внутрь себя. Зачем я ей вообще - для мимолетного развлечения?