Весной 2002 г. американское правительство явственно отошло от прежнего курса на всемирное снижение таможенных барьеров и прочих препятствий мировой торговле — оно ввело существенные пошлины (до 30 %) на ряд весьма важных импортных товаров, прежде всего на сталь и прочие продукты металлургии. Это сразу ударило по металлургическому экспорту Европейского союза, России, Китая и ряда других стран. (Жертвы американского протекционизма немедленно подали жалобы во Всемирную торговую организацию и предприняли контрмеры.)
8 апреля 2002 г. иммиграционные власти США значительно ужесточили порядок получения американских въездных виз, что сказалось, прежде всего, на абитуриентах и студентах. Стоимость визы россиянам была увеличена вдвое. Страна эмигрантов — Америка стала более закрытой страной, ощетинившейся визовым режимом. Визы в отношении стран СНГ ввели Польша, Венгрия, Чехия — в 1990‑е годы и десять новых членов ЕС в 2000‑е годы.
В то же время встреча богатых и бедных стран в Канкуне (Мексика) в рамках Всемирной торговой организации зашла в тупик, когда бедные страны восстали против политики субсидий, практикуемых богатыми странами в отношении своего сельского хозяйства. Планы в отношении создания «Свободной зоны для обеих Америк» натолкнулись на разногласия в отношении правил интеллектуальной собственности и инвестиционного законодательства. В возобновившейся конкурентной борьбе Соединенные Штаты и Европейский союз нанесли друг другу ощутимые удары. Война против терроризма укрепила неэкономические рычаги воздействия стран друг на друга. Пакт стабильности внутри ЕС рухнул, и все попытки весной 2005 г. ограничить бюджетные дефициты не привели к желаемому согласию, Война в Ираке привела к мобилизации противостояния среди главных индустриальных зон.
Все это привело к тому, что после 1999 г. четко обозначился спад интеграционных тенденций на глобальном уровне. Крах аргентинского рынка стал показательным. Террористические атаки в Индонезии и Кении оставили после себя всеобщее оцепенение. Ощутимым было воздействие волны забастовок (рабочих доков и пр.). Связующие организации и процессы общемирового значения ослабили свою хватку, провоцируя взаимоожесточение.
Отметим ослабление ритма прямых иностранных капиталовложений, резкое ослабление межгосударственных валютных потоков. Поразительное явление потенциальной глубины грядущих конфликтов обозначилось в обострении экономических противоречий. Прямые иностранные инвестиции начали уменьшаться на 40 % в 2001 г., на 21 % в 2002 г., и эта тенденция захватила всю первую половину 2000‑х годов. Нижайшая точка — 2002 год, когда был инвестирован всего 651 млрд долл.[95]. Прямые иностранные капиталовложения уменьшились в 108 странах. (Особенно заметна доля падения иностранных капиталовложений в Соединенных Штатах и Британии.) И это вопреки тому, что в 70 странах были приняты сотни законов, увеличивающих внешнее финансирование.
Фондовый рынок отступил в таких странах, как США, Германия, Бразилия, не говоря уже о таких жертвах глобализации, как Аргентина. А треть свободного капитала размещал за своими границами новый «суперинвестор» — Китай.
Большим ударом по глобализации стало президентство Дж. Буша–младшего. Его иракская авантюра последовала вослед уже нанесенным по атлантической солидарности ударам, о которых говорилось выше, — введению в 2002 г. тарифных ограничений на европейскую сталь в ответ на обильные субсидии и без того не бедствующему американскому сельскому хозяйству.
Неоконсервативная администрация США нанесла удары по глобализации не только экономическими рычагами. Не менее чувствительным был отказ Соединенных Штатов, Чили, Китая и Израиля присоединиться к работе Международного суда по уголовным преступлениям (38 других стран, включая почти всю Европу, выступили за создание этого суда и в поддержку его прерогатив).
За последнее десятилетие сокращение потока иностранной валюты в Европейский регион было менее внушительным, чем в Соединенные Штаты (20 % против 60 % в США). Скандинавские страны (кроме Финляндии) опустились по шкале глобализационности несколькими ступенями ниже. Наихудшие результаты в глобализации показала в данном регионе Греция (26–28‑е места), но она была активна на Балканах.
Соединенные Штаты заняли по глобализационной вовлеченности в начавшемся столетии седьмое место в мире. Но Америка настроена категорически против таких глобальных предприятий, как Договор о запрете минирования, что привело США к 60‑му месту в мире по степени позитивного отношения к международным договорам. Мексика осталась на 45‑м месте, получая при этом от своих выехавших на закордонные работы эмигрантов более 10 млрд долл., что вдвое превышает мексиканские доходы от сельскохозяйственного экспорта.
Наименее интегрированной страной Юго — Восточной Азии является Индонезия. В ее экономике глобализирующий фактор — туризм, в котором занято более 7 миллионов человек и который дает 5 % национального валового продукта. Туризму нанес значительный ущерб взрыв на самом популярном индонезийском курорте Бали. В Восточной Азии примечательно ослабление привлекательности Японии (29‑е место), Южной Кореи и Тайваня для главных мировых инвесторов. Китай невпечатляющ в области международной помощи (уровень Чешской Республики). Он подписал меньше договоров и участвовал в меньшем числе организаций, чем ведущие глобализированные державы.
Худшие показатели у Украины — 43‑е место. Наименее глобализированным регионом Земли является Южная Азия во главе с гигантом Индией (61‑е место), потрясенной межконфессиональной борьбой, ослаблением инвестиционного потока. Светлое пятно — растущая численность пользователей Интернета (хотя и составляющих всего 2 % населения страны). Своего рода жертвой глобализации является Латинская Америка, где резкие девальвации валют в Бразилии и Аргентине нанесли удар по национальной экономике. Импорт снизился в свете поднявшихся цен на импортные товары и услуги. Наименее интегрированная страна региона — Венесуэла, и это несмотря на огромный нефтяной экспорт.
Отрицательным было воздействие глобализации на Ближний Восток и Северную Африку. Здесь высоки тарифные барьеры. Войны в регионе сказались на степени вовлеченности в мировую экономику. Сюда с большим трудом идут зарубежные инвестиции. Египет (60‑е место) держится за счет массированной американской помощи. Договорные связи минимальны, инвестиции более чем скромны. При всем нефтяном богатстве Саудовская Аравия занимает лишь 41‑е место по уровню глобализированности (неконкурентноспособность местной промышленности заставляет бежать привлеченный внешний капитал).
Но подлинное несчастье — положение огромного и растущего населения Африки. Инвестиционные потоки сюда практически иссякли. Помощь неадекватна, экономическое развитие буквально остановилось. Численность пользователей Интернета уменьшается даже в прежде несколько лучше выглядевшей Южной Африке. Связи с внешним миром едва ли не замерли. Несколько увеличился туризм. Но общее бедственное положение поразительно. Находящаяся на 54‑м месте Кения оказалась в наихудшем положении, засуха фактически погубила кенийское сельское хозяйство, на которое приходится 53 % экспорта страны; некогда процветающий туризм (когда–то бывший самой большой статьей дохода) едва теплится. Даже в «процветающей» Ботсване 35 % населения заражены вирусом СПИДа. Это покинутый богом и людьми край, который требует немедленной помощи.
Обобщенно оценивая картину глобализации, следует видеть главное: едва ли мир будет «ожидать» тот момент, когда мировые связи будут равнозначны прогрессу. Ныне — по оценкам собственно западных специалистов, в странах, занимающих нижние десять мест «списка степени глобализированности» — Иран, Индия, Египет, Индонезия, Венесуэла, Китай, Бангладеш, Турция, Кения, Бразилия, — живет более половины мирового населения. Эти страны в высшей степени уязвимы перед внешним давлением и грузом внутренних проблем, перед коварной переменчивостью рынка, ценами на базовые ископаемые, наличием рынка сбыта их экспорта. Многие из них страдают от субсидируемого «суперэффективного» сельскохозяйственного производства развитых стран, пресекающих любые попытки пробиться на мировой сельскохозяйственный рынок.
