– Джеймс Ланца умел запугать людей, – сказал Трайен. – Он почти сорок лет возглавлял итальянских мафиози в Сан-Франциско. А основал местную «коза-ностру» его папаша, Франческо. Еще во времена «сухого закона».

Трайен поднял со стола папку и подошел к пробковой информационной доске. Он вытащил черно-белые фотографии и начал прикреплять их. На главном снимке был человек чуть старше сорока лет, с короткими темными волосами, аккуратно зачесанными налево. Брайан подумал, что даже на фотографиях этот человек выглядит самодовольным и снисходительным.

Трайен похлопал пальцем по фотографии.

– Франческо Джозеф Ланца, или просто Фрэнк. Сын Джимми Шляпы, внук первого Франческо. Многие годы мы знали о том, что Фрэнк собирался прибрать к рукам Сан-Франциско. Похоже, теперь он этого добился. По всей видимости, он околачивается здесь уже с полгода или дольше.

– Ерунда, – перебил его Бойд. – Мы бы узнали, если б негодяй появился в городе.

Трайен покачал головой.

– Как и его отец, Фрэнк старается не привлекать к себе внимания. Он ведь сюда явился не ради супа из моллюсков, если вы понимаете, что я имею в виду.

Агент ФБР улыбнулся остальным полицейским, как будто ожидая, что те посмеются над его шуткой. Но никто не засмеялся. Улыбка растворилась. Он пожал плечами.

– Так или иначе, Фрэнк Ланца находится здесь около шести месяцев. Он привез с собой несколько крутых парней, – Трайен указал на фотографии, расположенные ниже снимка Ланцы. – Большой бритоголовый парень – Тони Гиллум по кличке «Четыре Яйца», правая рука и телохранитель Фрэнка. Парень со сломанным носом в центре – Паули Капризе по кличке «Топор». А вот это Томми «Малыш» Козимо. И не в последнюю очередь – кстати, именно по этой причине я нахожусь здесь, – он похлопал по четвертому снимку, – это джентльмен с сонными глазами, Пит Голдблюм по кличке «Гребаный Еврей».

Пукки поднял руку:

– Прозвище этого парня – Гребаный Еврей?

– По крайней мере, это лучше, чем Шляпа, – вставила Дженнифер.

– Голдблюм – личность крайне неприятная, – сказал Трайен. – Если за убийством Абламовича стоит Ланца, можете быть уверены: без Голдблюма здесь не обошлось.

– Но почему именно Абламович? – спросил Пукки. – Убрать бухгалтера? Но кто такой бухгалтер, если вдуматься? Дерьмо, мелкая сошка. Без обид, Крис.

– Меня зовут Кристофер, – подчеркнул Кирни.

Пукки шлепнул себя по лбу ладонью:

– Ай, да! Черт! Прости.

Кирни посмотрел на Пукки, затем средним пальцем принялся тереть себе левый глаз. Пукки рассмеялся.

– Этот, как ты говоришь, бухгалтер управлял потоком наличности для нескольких крупных преступных организаций, – пояснил Кирни. – Абламович работал на одесскую мафию, триаду «Ва-Чин» и на Джонни Йи из банды «Шуай синся тон». Не так давно Абламович переводил огромные суммы на счета Фернандо Родригеса, главаря калифорнийских «Нортеньос».

Все эти группировки представляли собой серьезную опасность, но Брайану как сотруднику отдела убийств приходилось чаще сталкиваться с представителями последней – «Нортеньос». Долгие десятилетия эта банда почти все силы тратила на борьбу со своим главным конкурентом – «Сурьеньос». Однако, имея такого главаря, как Фернандо, «Нортеньос» существенно активизировались. Фернандо славился не только хитростью, но и смелостью – он мог нанести неожиданный удар в любом месте и в любое время.

– Абламович управлял деньгами, – сказал Кирни. – Если кому-то хотелось провернуть сделку с наличностью в Сан-Франциско, то он в этом смысле был хорошей стартовой площадкой.

Трайен снова указал на снимок Фрэнка Ланцы.

– Возможно, Ланца предложил Абламовичу какое-то крупное дело. А тот отказался.

Робертсон встал и поправил галстук.

– Спасибо, агент Трайен. Вы помогли нам лучше представить общую картину. У Трайена есть копии этих фотографий. Вам всем их раздадут. Кроме того, он любезно согласился передать нам адреса проживания, притонов и мест, где чаще всего ошиваются люди Фрэнка Ланцы. Братья Стивы, попытайтесь поговорить с Паули Капризе и Малышом Козимо. Клаузер и Чанг, а вы разыщите Голдблюма и тоже попробуйте вытянуть из него все, что можно.

Все дружно начали собирать вещи и покидать помещение, но Пукки явно не торопился. Брайан, заметив это, решил подождать и выяснить, что задумал его напарник.

– Эй, шеф, – сказал Чанг. – Есть минутка?

Робертсон кивнул, затем обменялся рукопожатием с агентом Трайеном. Тот вышел, оставив Робертсона наедине с Пукки и Брайаном.

– Что у тебя, Пукс? Какие-то соображения по поводу Ланцы?

– Нет, – ответил Чанг. – По поводу Пола Мэлоуни.

Робертсон кивнул и поправил очки на носу.

– Ах да, мне следовало об этом догадаться.

Брайан почувствовал, что в горле у него пересохло. Нужно было поскорее выпить хоть немного воды. Он надеялся, что скулеж его приятеля продлится недолго.

– Мы хотим забрать это дело себе, – сказал Пукки. – Отдайте его нам, шеф! Ведь парня завалили посреди ночи. В нашу смену.

Робертсон покачал головой.

– Никак не получится, парни. Этим делом уже занимается Рич Верде.

– Не поймите меня превратно, – не унимался Пукки. – Я ничего не имею против Рича. И мой дедушка мне тоже нравится. Он пускает слюни и гадит под себя. Нет, я, конечно, не провожу никаких аналогий, упаси боже…

Робертсон рассмеялся.

– То, что наш босс Зоу хочет прикрепить вас к делу Абламовича, наоборот, делает вам честь. Это своего рода дань уважения вашему опыту и способностям. Так что радуйтесь. А теперь отправляйтесь и поговорите с Голдблюмом. Раскопайте хоть что-нибудь. Вы же способные ребята!

С этими словами Робертсон вышел из конференц-зала.

Пукки покачал головой.

– Ты видел?! Тех, кто должен заниматься этим делом, намеренно держат от него подальше. Так ведь? Судебный медик, который полтора десятка лет не покидал свою лабораторию, вдруг выехал на место преступления и, стоя на корточках, с лупой в руках, старательно исследует каждый квадратный дюйм трупа… Странные здесь творятся вещи, Брай-Брай.

У Пукки, в целом, конечно, имелись основания для раздражения, но несколько странностей отнюдь не означали, что здесь плетется заговор. Иногда руководство принимает решения, которые вам не по душе, вот и все.

– Забудь об этом, – успокоил приятеля Брайан. – Пошли, и чем скорее мы отыщем Голдблюма, тем скорее нам вернут ночную смену.

Робин Хадсон поставила свой мотоцикл «Хонда» на Харриет-стрит – на парковке рядом с отделом судебно-медицинской экспертизы полицейского управления Сан-Франциско. Там уже стояло несколько мотоциклов, некоторые из них принадлежали ее коллегам. Парни предпочитали мотоциклы с двигателями объемом 1200 кубиков, у женщин были, главным образом, скутеры.

Спецфургон из морга уже находился в разгрузочном доке. Наверное, выдалась веселая ночь, подумала Робин. Она прошла мимо таблички с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ МАШИН «СКОРОЙ ПОМОЩИ» и поднялась по эстакаде в отделение погрузки-разгрузки. Хадсон привыкла ежедневно приходить на работу тем же путем, каким это делали ее подчиненные, – через двери, в которые на тележках вкатывались тела погибших.

Робин с удивлением заметила, как из спецфургона не спеша вышел ее босс и направился к лестнице.

– Доктор Метц, здравствуйте! Как поживаете?

Метц остановился и посмотрел на нее. Потом, как всегда, коротко кивнул. Это было его фирменное приветствие.

– Доброе утро, Робин.

– Вы, что же, сами выезжали на место преступления?!

Когда она только начала здесь работать семь лет назад, Метц выезжал на вызовы по три-четыре раза в неделю – всякий раз, когда происходило громкое убийство или на теле погибшего обнаруживали что-нибудь необычное и интересное. Шли годы, и он стал выезжать все реже и реже. Сейчас Метц почти не покидал офис. Тем не менее он все еще руководил отделом, ожидая, что его подчиненные будут проявлять то же рвение и профессионализм, которые проявлял он сам на протяжении почти четырех десятков лет.