– А этот выдержит? – с сомнением глянул он на задремавшего маркиза. – Спать-то он, гляжу, силен, а вот насчет остального… – Он покачал головой.

– Ему это больше всех надо, так что уж он-то постарается выдержать.

– Ты не забывай, командир, что игры еще не кончились, – напомнил мне Корень.

– А что нам до них – команды у нас нет уже, на арену выводить некого. Мы, может, и славно сражались и одолели чертовых хтоников, но игры для нас закончились, Корень.

– Как знать, командир, – снова покачал головой бывший казак, – как знать.

– Поживем – увидим, – философски заметил я, садясь обратно на диван.

Присел и Корень – теперь нам осталось лишь дождаться, когда врач выйдет из операционной.

Проснулся я от того, что Корень легко тронул меня за плечо. Я и сам не заметил, как задремал. Вроде еще секунду назад твердо противился желанию сомкнуть веки – и вот меня уже выдергивают из объятий Морфея. Корень указал на дверь операционной, откуда вышел врач. Он еще вытирал руки полотенцем, а значит, покинул ее только что. Я кинул взгляд за окно – там чернела глубокая ночь, видимо, не так уж много времени прошло с тех пор, как мы отогнали волков от дома врача и прикончили их вожака.

Не без труда поднявшись на ноги, я кивнул врачу и тут же поинтересовался:

– Как Мишин?

– Если вы о пациенте, – усмехнулся врач, – которого мне не представили, то он в норме. Состояние его далеко от хорошего, конечно, однако я могу гарантировать, руку он сохранит. При должном уходе, естественно. Сейчас действие морфия закончилось, и я напоил его кое-какими местными отварами, благодаря им он проспит около суток, а после его можно будет транспортировать. Это время он, конечно, проведет на моем попечении. Слуги присмотрят за ним, пока не очнется.

– И сколько я должен вам за лечение?

– Ровным счетом ничего, – покачал он головой, – все оплатил важный господин с серебряной подковой на шее. Когда же ваш боевой товарищ придет в себя, мои слуги отнесут его в караван-сарай, который вы занимаете.

– Вы знаете, где он находится? – удивился я.

– А что тут такого, – рассмеялся врач, – это знает вся Бухара.

Врач потянулся и откровенно зевнул, не утруждая себя прикрыть рот.

– Сейчас же, простите меня, господа, я отправляюсь спать. Усталость просто с ног валит. Гостевыми комнатами в доме можете располагать в полной мере, их три, и все они расположены на первом этаже. Если же решите покинуть мой дом прежде, чем проснутся слуги, захлопните дверь – замок на ней современный, британский.

– Простите, что задерживаю вас, – произнес я, – но как-то невежливо выходит. Вы спасли моего друга, а я даже имени вашего не знаю.

– О, уж: имя-то у меня самое тривиальное, – снова, несмотря на усталость, рассмеялся врач, – меня зовут Али, – и, поднявшись по лестнице на второй этаж, скрылся в одной из комнат.

– Он известная личность в Бухаре, – заметил маркиз, проводив взглядом врача, – его называют сыном Авиценны, – Лафайет произнес имя врача древности на европейский манер, – и, говорят, даже волки остерегаются подходить к его дому. Я потому и прибежал сюда, чтобы спастись от них.

– А откуда вы узнали, где именно живет врач? – спросил я у него.

– Я же говорю, что он очень известная личность в городе. Однажды мне пришлось уже воспользоваться его помощью, когда врач из нашей миссии оказался бессилен.

– Что же случилось? – решил настоять я, хотя отлично видел, насколько неприятна эта тема Лафайету.

– Я отравился местной пищей, и наш врач ничем не смог мне помочь. В итоге от его способов лечения я ослабел настолько, что едва ноги волочил, и тогда какой-то слуга из местных меня едва ли не на себе к этому доктору притащил. Тот в два счета поставил меня на ноги, хотя после лорду Кадогану пришлось хорошенько раскошелиться, чтобы оплатить счет.

– Прошу простить, что заставил вас припомнить эту неприятную историю, – извинился я не особенно искренне.

– Да нет, – усмехнулся Лафайет, – мне доставило истинное удовольствие вспомнить кислую мину лорда, когда тот получил счет от местного врача. Наверное, после он с нашего коновала три шкуры спустил.

– И какие теперь у вас планы? – поинтересовался я у маркиза. – Желаете воспользоваться своим новым положением?

– Считаете, Флэши уверен, будто меня нет в живых, – проницательно заметил тот, – весьма заманчиво, скажу я вам. Но одному мне все равно не справиться, не являться же, в самом деле, во дворец со своими обвинениями. Да меня и слушать никто не станет. Я не на столь хорошем счету у лорда Кадогана, чтобы он внимал моим обвинениям в адрес героя Британии.

– Можете, как минимум, рассчитывать на нашу с Корнем помощь, – без лишних сомнений предложил я.

– Откуда такое желание бескорыстно помочь? – прищурил глаза Лафайет. – Я ведь видел, как вам пришлось уламывать вашего человека, чтобы он помог мне с волками. И, как мне показалось, уломать до конца его вам не удалось.

– Но ведь он помог, – пожал плечами я, – а мотивы этого мой друг предпочитает оставлять при себе. Да и кто говорит о бескорыстной помощи. Для начала у меня с Флэши старые счеты – еще с Крыма, да и, вполне возможно, мне весьма пригодятся сведения, полученные от него. Я был в Уайтчепеле, не забыли еще, и отлично помню ту резню. Не будет лишним, если я узнаю кое-что новое о ней, не правда ли?

– Так вы работаете на разведку?! – буркнул Лафайет.

– Как и все игроки, маркиз, и не стоит притворяться, будто вы не в курсе этого.

– Тогда ответьте мне на один вопрос, – попросил он, и я кивнул, предлагая ему и задать его, – что вы сделали с той частью бумаг, которые вытащили из логова доктора Моро?

– Мы сожгли все записи, что забрали из его лаборатории, – ответил я, глядя маркизу прямо в глаза.

Несколько секунд играли таким образом в гляделки, но первым взгляд отвел все же Лафайет. Быть может, это и не убедило его в моей правдивости, однако ничего больше по этому поводу он говорить не стал.

– Хорошо, – кивнул он, – я приму вашу помощь. Но в чем именно она будет заключаться? У нас нет четкого плана действий. Или вы успели уже продумать его?

– Плана у меня нет, – покачал головой я, – придется импровизировать на ходу. Одно я знаю точно. Нам надо выманить Флэши из дворца эмира, и сделать это лучше всего прямо сейчас. Я готов заплатить любую цену, чтобы глянуть на его лицо, когда мы поднимем его среди ночи.

– Он вряд ли еще спит, – заметил Лафайет, – покер в офицерском клубе. Так офицеры нашей миссии называют одну из комнат во дворце – обычно заканчивается далеко за полночь. Думаю, сейчас турнир в самом разгаре.

– Тогда нам стоит поторопиться во дворец, – усмехнулся я, – чтобы застать Флэшмена до того, как он уляжется спать. Либо поднять, как только он сделает это.

– Вы рискнете отправиться через полгорода без оружия? – В голосе Лафайета звучало неподдельное удивление.

– Думаю, волки разогнали обычных грабителей и те не скоро рискнут нос из своих нор высунуть. А самих волков нам нечего бояться. Корень преподал им отличный урок.

Мои слова не слишком убедили маркиза, да и говорил я куда уверенней, нежели чувствовал себя. Так или иначе, возражать он не стал, и мы отправились в эмирский дворец, плотно закрыв дверь дома врача. Та в самом деле звонко щелкнула, как это делают лишь британские замки самой современной модели. Наверное, один из таких же стоял в доме на Николо-Песковской улице, по крайней мере щелкал он очень похоже.

Удивительно, но во дворец эмира мы попали без особых проблем. На воротах дежурил знакомый мне по первому дню в Бухаре уоррент-офицер Симс, который также признал во мне капитана русской команды игроков.

– Да вы рисковый человек, сэр, – усмехнулся он, велев своим подчиненным из местных пропустить нас. – Неужели явились в клуб к нашим офицерам?

– Верно, – кивнул я, – в нашем караван-сарае не с кем толком перекинуться в карты, а у вас, как сказал мне маркиз, идут настоящие сражения в покер.