Макс снова приблизился к ней, заставив Грейс поднять голову и посмотреть ему в глаза.

– Клянусь тебе. Мое прощание с Лиззи закончилось, едва начавшись. Я понял: передо мной женщина, которую я любил в прошлом. Но ее губы оказались совсем другими. Чужими. Между нами не осталось ничего, кроме воспоминаний о времени, которого нам не вернуть. И человека, который когда-то ее любил, тоже больше нет. – Макс осторожно провел пальцем по запястью Грейс, и ее кожа сразу же покрылась пупырышками. – Мы с Лиззи оказались разными людьми. У нас разные интересы. Я это отчетливо понял. Мне нужно двигаться вперед. Я должен смотреть в будущее, а не оглядываться через плечо, ожидая разных пакостей. В прошлом так оно и было. Но я больше не хочу такой жизни. – Макс крепко сжал руку Грейс, словно это могло помочь ему говорить, а ей – поверить в правдивость его слов. – Я знаю, что сделал тебе очень больно, и я всегда буду казнить себя за это. Наркотики всегда будут меня искушать, и это я тоже не в силах изменить. Но я могу сражаться с искушениями. И могу пообещать, что буду сражаться каждый день. Ради нас. Ради тебя.

– Макс, я…

– Знаешь, что́ произошло, когда я увидел тебя на выставке? – продолжал Макс. – После долгой разлуки. Ты была… Клянусь, Грейси, ты заполняла собой весь зал. Я не видел ничего, кроме тебя. Я ничего не жажду, кроме тебя. – (Грейс удивленно моргала.) – Ты мне говорила, что хотела всего лишь любить меня. Неужели я безнадежно опоздал?

Грейс осторожно высвободила руку.

– Не знаю, – твердо сказала она. – Макс, мне нужно всерьез подумать. Я даже не представляла, не думала, что ты… – Она покачала головой. – Я не могу стать для тебя заменой Лиззи и никогда не соглашусь быть второй по счету.

Макс нахмурился. Как она вообще могла такое подумать?

– Ты для меня никогда не была второй по счету.

Грейс пошла к двери:

– И быть костылем для тебя я тоже не могу. Ты должен сражаться ради себя, Макс. Не ради других.

– Хорошо, я буду сражаться ради себя. Но когда ты рядом, сражаться намного легче.

Ее лицо потеплело.

– Грейс, скажи, чего ты хочешь?

Она дважды пыталась ответить, но слова не выговаривались.

– Не знаю, – наконец сказала она, и Макс понимающе кивнул. – Время. Мне нужно время, чтобы подумать.

– Конечно, – ответил Макс, хотя сейчас он был готов бросить к ее ногам все сокровища мира.

Грейс приоткрыла дверь, потом обернулась:

– На выставке и сейчас ты говорил про какой-то вопрос, который хотел мне задать. Что это за вопрос?

Макс слегка улыбнулся:

– Он подождет.

Прошла неделя, прежде чем Грейс откликнулась. Она прислала короткую эсэмэску, спрашивая Макса, как он.

Удивительно, но при виде ее имени на дисплее мобильника у него в животе запорхали бабочки. Он ответил сразу же. Его сообщение тоже было кратким, но полным надежд. Его несказанно радовало одно то, что они общаются. После их ночного разговора в автомастерской Макс не знал, захочет ли она продолжения.

День за днем они обменивались сообщениями. Так прошла неделя. Серьезных тем они избегали, ведя непринужденный диалог о том, как проводят время. Грейс вернулась в округ Престон и готовилась к новой выставке в Филадельфии. Ее туда пригласили после поразительного успеха в Нью-Йорке. Макс рассказывал, как прошла его очередная встреча в местном отделении «Анонимных наркоманов». Ему отчаянно хотелось задать ей главные вопросы, но он всякий раз одергивал себя. Он понимал, чем занята Грейс, помимо подготовки к новой выставке. Она заново училась ему доверять, неторопливо раскрываясь и давая ему столь необходимый второй шанс.

Максу этот шанс был жизненно необходим. Чем больше он думал о Грейс, тем сильнее хотел просто быть с ней рядом. Правильно говорил Картер: не надо ярлыков. Макс соглашался на любой уровень их общения, какой она позволит. Несколько раз он был готов сорваться с места и помчаться в Западную Виргинию, однако здравый смысл одерживал верх. Грейс просила дать ей время. Неужели он не способен на такую малость?

В нью-йоркской жизни Макса ничего не изменилось. Он работал, бегал, ходил на собрания, оставаясь трезвым и недоступным для наркотических искушений. Словом, вел свои ежедневные сражения, с нетерпением ожидая очередных вестей от Грейс.

Прошла еще одна неделя. В один из жарких вечеров Грейс ему позвонила. Вопреки опасениям Макса их разговор не был скованным. Он улыбался, слушая ее голос. Грейс рассказывала о новых фотографиях, о дяде Винсе и его семействе, хотя Макс им постоянно звонил. Поначалу Грейс ограничивалась двумя звонками в неделю, и каждый длился по десять минут. Потом она стала звонить трижды, а вскоре они уже разговаривали ежедневно по часу. Все это произошло само собой, как когда-то их пробежки.

Однажды Грейс затронула весьма деликатную тему: Кай и его отношение к их общению. Макс не питал иллюзий насчет Кая. Естественно, тот беспокоился за сестру, и оснований для беспокойства у него было предостаточно. Кай не скрывал, что его настораживает их общение. Даже телефонное.

Макс сидел на диване, прижав мобильник к уху. Босые ноги упирались в кофейный столик.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он Грейс. – Может, мне с ним поговорить?

Ответом был невеселый смех Грейс.

– Сомневаюсь, что это удачная затея. Но спасибо за предложение. Кай собирался приехать ко мне. Если он увидит, что я счастлива и мне ничего не грозит, он перестанет беспокоиться.

– Со мной тебе ничего не грозит.

– Знаю.

Макс проглотил стоявший в горле ком. Он чувствовал: они приближаются к черте, которую Грейс провела несколько недель назад.

– А ты счастлива со мной?

Она помолчала и только потом ответила:

– Да.

Макс и Райли вплотную занялись устройством мальчишника для Картера. Начавшись в Нью-Йорке, прощание с холостой жизнью продолжилось в Лас-Вегасе, куда честная компания смоталась на два дня. Макс был просто растроган вниманием друзей. Картер, Райли и Тейт, которого тоже пригласили на мальчишник, при нем воздерживались от спиртного. Почти весь второй день они провели, развлекаясь бильярдом. Под вечер Макс сам протянул Картеру рюмку текилы, разглагольствуя о том, что его лучший друг заслужил это право своим согласием добровольно запихнуть голову в хомут женатого человека. Затем последовали энергичные похлопывания по плечу, крепкие мужские объятия. Картер залпом проглотил текилу. Казалось, он только и ждал этого момента.

За первой порцией последовали еще пять.

По предложению Картера их мальчишник обошелся без приглашения местных стриптизерш, что немало огорчило Райли. Вместо этого десять друзей наслаждались вкусной едой, хорошим вином, знойной погодой и, естественно, обилием азартных игр. Макс испытывал наслаждение наравне с остальными, хотя ему было и тяжеловато находиться в клубе и пить лишь соки. Однако друзья, помня его особенность, постоянно его подбадривали и шутили. Макс понимал: так, скорее всего, будет с ним всегда, иногда лучше, иногда хуже. Тем временем Райли прилип глазами к стайке длинноногих девиц. Друзья посмеивались над ним и призывали быть посмелее. Райли лишь скрежетал зубами. «А может, быть постоянно трезвым не так уж и плохо», – подумалось Максу.

Он охотно взял на себя обязанности водителя дружеской компании. Охотно помогал Картеру найти в мобильнике номер Кэт и позвонить ей. Картеру вдруг захотелось признаться невесте, до чего же он без нее скучает. Слушая заплетающуюся речь Картера и взрывы смеха Кэт, долетавшие из динамика, Макс подумал, как отнеслась бы Грейс, позвони он ей и скажи те же слова.

Через три дня после благополучного возвращения в Нью-Йорк, пребывая в состоянии «плевать мне на то, кто что скажет», Макс позвонил Грейс и без обиняков спросил:

– Когда я смогу тебя увидеть?

– А ты хочешь меня увидеть? – помолчав, спросила она.

Макс рухнул на диван и застонал.

– Грейс, «хочу» – неверное слово. Мне позарез необходимо тебя увидеть, – сказал он, выдергивая из футболки торчащую нитку. – Прошло уже столько времени. Ты просила дать тебе время. Я дал. Но…