Все слова, какие он говорил, казались ему глупыми и лживыми. Макс откашлялся и хмуро поглядел на своего попечителя:

– А ты здесь как оказался?

Тейт поднялся с табурета и оперся на трость:

– После нашего ночного разговора я подумал, что стоит с тобой повидаться. У тебя был… такой голос. Потом позвонил Картер.

– Я испугался, – вырвалось у Картера. – Понимаешь, я не знал, как тебе помочь.

Кэт, временно забыв о плите, подошла к Картеру и схватила его за руку.

Макс виновато вздохнул и поскреб виски:

– Все нормально. Таблетка подействовала. Спасибо за заботу.

В кухне установилась гнетущая тишина.

– Давай-ка съездим за свежим хлебом, – нашлась Кэт. – Дадим людям поговорить.

Картер еще раз беспокойно взглянул на Макса, но спорить не стал и вышел из кухни. Вскоре хлопнула входная дверь, застрекотал мотоцикл. Картер с Кэт уехали, оставив Макса наедине с Тейтом. Сжимая в одной руке стакан с молоком, другую Макс запустил в волосы.

– Похоже, у тебя сегодня был адский денек? – осторожно спросил Тейт.

Макс закрыл глаза, слушая тишину. Он вдруг понял, в чем дело.

– Я не могу здесь оставаться.

Тейт печально улыбнулся:

– Жизнь течет не совсем так, как ты представлял.

Да, черт вас всех побери! А ведь Макс старался изо всех сил. Как мог, он гнал от себя состояние отрешенности и безразличия к окружающему миру. Он думал, что ему уже нет дела до чужих отношений. Увы! Наверное, не будь этой жуткой ночи, не охвати его неодолимое желание получить дозу, он бы отреагировал по-иному. Организм Макса и сейчас жаждал втянуть в себя белую дорожку. Но после всего, что было с ним, счастье Картера и Кэт больно ударило по нему. Нет, он ни в коем случае их не винил. Оба возились с ним, как с маленьким, и делали все, только бы ему было хорошо. К сожалению, этого оказалось недостаточно.

– Я не хочу возвращаться в свою квартиру, – признался Макс. – И в Нью-Йорк тоже.

Не говоря о том, что он отвык от шума и суеты мегаполиса, его жилище было полным-полно тяжелых воспоминаний. Там его подстерегало искушение. Он боялся, что прежние привычки явятся сами собой и одержат верх.

– Каким бы ни было твое решение, я тебя поддержу, – пообещал Тейт. – Свои потребности ты знаешь лучше, чем кто-либо. Главное, чтобы принятое решение способствовало твоему дальнейшему росту. Иначе получится, будто ты испугался и убегаешь.

– Но я действительно испугался, – хмуро признался Макс. – Мне страшно. – У него вырвался стон отчаяния. – Я никому не хочу мешать и осложнять жизнь. Я и так попортил крови многим.

– Макс, прошлое не переиграешь. Мы сейчас говорим о наилучшем решении для тебя, – напомнил ему Тейт. – В данном случае речь идет о тебе. Если тебя тянет быть эгоистичным, не дави свой эгоизм! Не пытайся быть хорошим для других. Твои друзья принимают тебя таким, какой ты есть. Осознание – уже большой шаг.

Макс схватил себя за волосы:

– Не хочу, чтобы меня считали неблагодарным. Я всем им благодарен. Мне просто… надо какое-то время побыть вдали от них. – Он шумно выдохнул. – Знаешь, мне казалось, что я начал обретать себя. А получается, запутался еще сильнее, чем вначале. Я не знаю, где мое настоящее место.

– Тогда отправляйся на поиски, – сказал Тейт, касаясь его руки.

В баре было шумно и людно. Ничего удивительного: так бывало по вечерам, когда транслировали бейсбольные матчи. Сегодня «Балтимор Ориолс» не везло. Соперники с первых же минут открыли счет. Критиков и хулителей команды в зале хватало. Каждый удачный и неудачный бросок игроков непременно сопровождался заказами очередной порции пива и закуски. Грейс не возражала. Наоборот, ей нравилась атмосфера бара. А с тех пор как завсегдатаи прониклись к ней симпатией, работать стало еще легче и приятнее. Поначалу к ней присматривались. Спасибо Холли. Славная блондинка постаралась, чтобы Грейс приняли как свою. Кому-то это смешно. Это и вправду смешно, но такова специфика бара.

– Грейс, можно еще кружечку? – спросил ее один постоянный посетитель.

– Сейчас налью, Эрл, – улыбнулась она. – Вы что же, не смотрите игру?

– Игры я люблю. А это просто сборище идиотов, – презрительно фыркнул он. – Вот когда будут играть парни из «Вашингтон нейшенелс», тогда и поговорим.

– Без проблем, – улыбнулась Грейс, подвигая Эрлу заказанное пиво и забирая его десятидолларовую бумажку.

– Добрый вечер, прекрасная леди. Как поживаете?

Услышав приветствие Кейлеба, Грейс застенчиво улыбнулась. Помощник шерифа уселся на табурет рядом с Эрлом и взял из вазочки горсточку жареного арахиса. Зная его вкусы, Грейс достала из холодильника бутылку пива «Хейнекен».

– Я великолепно поживаю. А вы?

Она всегда была исключительно вежлива с помощником шерифа. Он тоже держался очень учтиво, не выходя из рамок дружеского общения. В общем-то, в обаянии Кейлебу не откажешь. Но Каю он почему-то не понравился. Побывав у нее, брат заронил ей в душу семена настороженности. Конечно, Грейс могла отмахнуться от его мнения, ведь она принимала решения самостоятельно. Однако дело было не только во мнении Кая. Мать учила их с братом не обманываться внешним видом людей, а слушать голос интуиции. Интуиция Грейс не имела ничего против помощника шерифа, но осторожность не помешает.

– У меня тоже все в порядке, – ответил ей Кейлеб. – Смотрю, бывший дом Бейли превращается в конфетку. Еще немного, и вы там обоснуетесь.

Улыбка Грейс стала еще шире. Кейлеб был прав. Строение, которое еще недавно считали годным лишь на слом, превращалось в настоящий, добротный дом. Строители заменили полы, сделали лестницы, крыльцо и стены. На следующей неделе они займутся окнами. Грейс едва сдерживала радостное волнение.

– Я просто восхищена работой Винса и его помощников.

– Никак кто-то произнес мое имя? – послышался насмешливый голос.

К стойке шел не кто иной, как Винс Мейсен – владелец пансионата и строительной фирмы. Его сопровождали шестеро мужчин. Пятерых Грейс уже видела – строительные рабочие. Шестой был ей незнаком.

– Надеюсь, миссис Брукс, вы никаких гадостей обо мне не говорили, – растягивая слова, произнес Винс. – Только что оттрубили целых двенадцать часов в вашем доме.

Грейс покраснела.

– Если уж на то пошло, до миссис я еще не дозрела. Можете звать меня просто Грейс. Что касается всего остального, у меня бы язык не повернулся. Наоборот, я рассказывала помощнику шерифа, какие исключительные люди работают в моем доме. Вы не представляете, как я вам благодарна.

Винсент Мейсен был крепко сбитым, широкоплечим человеком. Сильные руки и волосы с проседью говорили о нескольких десятках лет, отданных постоянному труду. Грейс пробовала определить его возраст. Наверное, лет пятьдесят пять или что-то около того. Но, судя по тому, как легко и энергично он работает, ему можно было дать не больше сорока. Когда он хотел заплатить за пиво, Грейс решительно замотала головой, заявив, что рада угостить такого прекрасного работника. Винс расплылся в улыбке.

Пятеро спутников Мейсена взяли себе по пиву и закуске. Шестой не стал заказывать ничего. Он держался особняком, поглядывая на Грейс карими глазами из-под густых ресниц. В неярком свете барной стойки радужная оболочка его глаз отражала бесконечность. Будто две конфеты «Хершис киссез» с начинкой из «секретов». Тусклое освещение делало его волосы почти черными. С боков они были коротко подстрижены, но на макушке и сзади сохраняли свою густоту. Отдельные волоски стояли торчком, словно их застигли врасплох. Щеки украшала трехдневная щетина. Судя по морщинам вокруг глаз и рта, этот человек был или значительно старше, чем думалось Грейс, или жизнь успела его побить. Однако в его лице она не нашла ничего отталкивающего. Он чем-то напоминал ей взлохмаченного Колина Фаррелла.

Грейс попыталась ему улыбнуться, но он быстро отвел взгляд, поблагодарив Винса за апельсиновый сок. Они оба заняли места вблизи бильярдного стола, присоединившись к пятерым работникам. Сев, незнакомец ссутулился, как будто хотел затеряться среди остальных. Грейс заметила, что участия в общем разговоре он не принимает.