Некоторые родители не понимают очевидной истины: самое главное в деле воспитания — это не то, чтобы ребенок прекрасно учился и был отличником, а чтобы даже с повзрослевшими детьми сохранилась ниточка теплых душевных отношений.

Необходимо отметить, что хотя контроль родителей чаще всего не очень влияет на жизнь ребенка (вне семьи), но все же бывает и так, что за годы совместной жизни контроль становится для него необходимым элементом в жизни. И священник в работе с родителями должен об этом помнить. Нужно объяснить родителю, что изменение его поведения вряд ли приведет к немедленному и быстрому росту самостоятельности и сознательности ребенка. Скорее наоборот. Дитя, которого родитель всю жизнь отучал быть самостоятельным, в связи с прекращением контроля и напоминаний, может почувствовать не облегчение связей, а глубокую растерянность и еще большую зависимость, пассивность.^[*] Этот этап необходимо пережить, если родитель хочет, чтобы его ребенок стал по-настоящему взрослым человеком.

Родители могут помочь сыну или дочери приобрести самостоятельность не указаниями и советами, а поддержкой и одобрением на этом трудном пути. Маленькая взрослая радость по отношению к взрослому поступку ребенка и к его взрослому выбору может дать больше, чем годы усиленных словесных «перепиливаний» родителями собственного ребенка.

Пастырю нужно помнить, что даже если беседа с родителем прошла успешно, внешние изменения поведения вряд ли произойдут мгновенно. А если изменение и произойдет, то оно скорее не будет замечено и оценено ребенком. В отношениях близких людей слишком большое значение играют привычки и стереотипы поведения, позволяющие достаточно четко улавливать происходящее в ближнем. Например, родитель уже изменил свою позицию, сознанием решил, что он будет относиться к ребенку по-другому, даст ему больше доверия, самостоятельности, но вдруг возникает такая стереотипная ситуация: ребенок опять что-то делает по-своему, а не так как хочется отцу или матери. И включается прежний шаблон, и отношения вновь выходят на старый круг: «Я сколько раз могу тебе говорить!», «До каких пор ты будешь трепать мои нервы!» и т. д. Стоит отметить, что после этого отношения взаимопонимания придется налаживать уже с большим трудом, чем до срыва.

Обычно основной вопрос, который хотят решить родители в разговоре со священником, — как наладить отношения со взрослеющим ребенком. Но чаще всего родители, особенно мамы, сами при этом меняться не хотят. Они считают себя во всем правыми и хотят, чтобы священник дал совет по поводу того, как похитрее воздействовать на ребенка, чтобы он все-таки стал послушным. Поэтому еще в начале беседы пастырь может задать такой вопрос:

— А вы готовы исполнить для налаживания отношений с собственным сыном или дочерью все, что я скажу?

И до тех пор, пока родитель не даст честное слово исполнить совет пастыря, ничего ему не говорите. Можно даже отказаться с ним беседовать. Возможно, родитель подумает и придет еще раз. Но эффективнее, конечно же, при первой встрече добиться родительского согласия и после этого подумать вместе с отцом или матерью о том, в чем же нужно измениться им самим.

Здесь хочется предложить несколько возможных подходов. Первый из них — это акция доверия. Подобный подход уместен именно тогда, когда в отношениях ребенка и родителя существует определенное несогласие, служащее поводом для многочисленных ссор и конфликтов, при этом достаточно четко и однозначно очерченного. Например, мать требует от дочери, чтобы она не бросала институт или запрещает сыну дружить с людьми, которые ему нравятся, но ей кажутся подозрительными. Тогда акция доверия со стороны родителей будет состоять в капитуляции перед выбором сына или дочери, снятии долго выдвигавшегося требования или запрета. Маме в беседе с дочерью можно сказать:

— Знаешь, Света, доченька моя, я думала-думала и решила, бросать тебе учебу или не бросать, — это, в конце концов, твое личное дело. Ты уже взрослая и вполне можешь решать за себя. Я, честное слово, не буду больше тебе об этом ничего говорить и выбор твоего дальнейшего пути предоставляю твоему взрослому решению.

Или, например, по поводу друзей, относительно которых ранее высказывались критические замечания:

— Дима, в конце концов, это твои друзья, ты их лучше знаешь. Ты знаешь, насколько они надежны и насколько они способны поддержать тебя, не подставить в трудную минуту.

Если одной из проблем был запрет куда-нибудь ехать, приходить слишком поздно, то его снятие будет такой же акцией доверия. Важно, чтобы это выглядело не как подачка со стороны родителя или демонстрация по принципу: «Делай, как хочешь», а именно проявление доверия, как свидетельство иного, более зрелого и уважительного отношения к личности ребенка. Конечно, акция доверия будет эффективной только в том случае, если, заявив о чем-то, родители никогда больше не отступят от своего нового принятого решения. В первую очередь помнить об этом должны сами родители. Нельзя в одной ситуации проявить акцию доверия, а потом вдруг, если что-то в поведении ребенка не понравится, сказать:

— Я беру свои слова обратно!

Такая позиция будет выглядеть еще хуже, чем отсутствие акции доверия с самого начала.

Еще одним примером тактически правильного подхода можно назвать душевный, открытый разговор с собственным ребенком о своих чувствах и переживаниях. Это задача более сложная, хотя бы потому, что прежде, чем отец или мать начнут выражать свои чувства по отношению к ребенку, они должны постараться в них разобраться сами. Для этого священник должен выявить, что скрывается за чрезмерной опекой родителя. Достаточно задать такой вопрос:

— А почему вы до сих пор его или ее так опекаете, так руководите? Сколько вашему ребенку лет?

Удовлетворившись первым ответом, который для большинства будет таким: «Я за него боюсь» или «Я тревожусь за нее», далее можно поговорить с ним о его потребности контролировать и управлять ребенком для того, чтобы реализовать чувство собственной значимости. Нередко секрет родительских проблем состоит в том, что родитель хочет чувствовать себя хотя бы для кого-то в этом мире начальником, пускай только для собственного ребенка.

В беседе с родителями лучше ориентировать их на путь изменения внешних проявлений своего поведения относительно детей. Важным поведенческим изменением будет переориентация родителей с контроля детей на проявление собственных чувств и переживаний, связанных с ребенком. Такая цель, на первый взгляд, кажется несложной. Вместо того чтобы железобетонным тоном сказать: «Не смей и думать о том, чтобы бросать учебу», лучше сесть с дочерью вечером и тихо, проникновенно обратиться к ней:

— Доченька! Я боюсь, что ты сломаешь всю жизнь, если бросишь учиться. Мне в свое время советовали закончить институт, защитить диплом. А я не захотела никого слушать, вышла замуж, времени на учебу не было, и в итоге я осталась ни с чем. Я переживаю, чтобы и у тебя так не получилось.

Казалось бы, разница невелика, но удивительно, насколько трудно некоторым родителям вместо директивных установок поделиться с детьми своими переживаниями, завершить фразу: «Я чувствую, что…».

Выражение собственных чувств бывает очень эффективным для разрешения, казалось бы, неразрешимых ситуаций. Ведь порой, если мать или отец выразят собственные переживания своему ребенку и предоставят ему право выбора, это подействует гораздо глубже, чем категоричный тон. Именно потому, что собственные чувства многими взрослыми людьми редко перед кем-то проговариваются или анализируются, чувства и переживания других остаются для них такими же непонятными или толкуются достаточно примитивно. Например, от некоторых родителей можно услышать: «Он поступает мне назло», «Она ничего не понимает». Но как только родитель сумеет раскрыть своему ребенку (в приведенном выше примере уже повзрослевшему) свои чувства, то и ему, естественно, приоткроются переживания сына или дочери. Разобравшись в них, родитель, может быть, перестанет наконец-то контролировать или тревожиться по любому поводу. Возможно, все окажется не таким уж страшным: ребенок не слишком беспомощен, а его друзья не такие уж распущенные.