Например, мне грустно было видеть, что в нашей Церкви, по сути, никак не отпраздновали двухтысячелетие Рождества Христова. Нет. Официально провели несколько концертов, банкетов и так далее. Но никакого миссионерского всплеска в этой связи не было. Не было христологических публикаций. Христос и в 2000 году не стал главной темой наших проповедей. Хоть одна книга о Христе была ли тогда написана и издана? Только несколько художественных альбомов…
Это значит, что тема Христа — это не есть нечто, вдохновляющее преподавателей наших духовных школ. Только в Свято-Тихоновском богословском институте вышел юбилейный сборник. Но и там были только переводы отцов и западных богословов плюс пара молодежных работ… Я отчего-то убежден, что если бы для сборника избрали другую тему — например, крестный путь Царской Семьи, — то сборник получился бы в четыре раза толще.
У нас нет потребности делиться с людьми своими переживаниями Христа. Батюшка на проповеди может на время оторваться от бумажки, чтобы поделиться своими личными впечатлениями, например, от паломничества в какой-нибудь монастырь, может даже поделиться своими переживаниями того, что было «вчера на требе». Но как редко в наших храмах видишь, чтобы батюшка, точно так же, по требованию сердца, обратился вдруг к евангельскому тексту о Христе (вне зависимости от того, читали или нет это место сегодня на службе)…
И еще: я не раз бывал в домах священников, у которых в домашнем иконостасе не было иконы Христа. Вернее, Он присутствовал, но только как Младенец на руках у Богородицы. В центре же красного угла поставлялась либо самая старая или дорогая икона, либо самая большая, либо изображение самого чтимого в данной семье святого. Если же образу Христа там все же находилось место, то где-то далеко от центра, и размеры этого образа сильно уступали размерам многих других икон.
Казалось бы: ну и что? Главное — молиться перед иконами, а не думать об их размещении, но все же я считаю, что такие иконные уголки — это внешнее проявление некоего внутреннего беспорядка… Поэтому, взглянув на современные домашние иконостасы, даже зримо можно увидеть пример того, как Христос в сознании людей умален перед святыми, которые, собственно, и называются святыми только потому, что всю свою жизнь положили к ногам Христа.
И, наконец, могу привести еще один пример этой печальной симптоматики. Посмотрите на апокрифы. Если в первое тысячелетие истории христианства они вращались вокруг ветхозаветных и евангельских событий, то есть пусть и искаженно, но все-таки концентрировались вокруг личности Христа (Евангелие детства Иисуса и так далее), то современные апокрифы даже не упоминают о Христе. Они рассказывают о Серафиме Саровском, блаженной Матроне, Иоанне Кронштадтском. Даже фольклор сменил тему своего творчества.
В итоговом документе Третьего Всецерковного съезда православных миссионеров (осень 2002 года) была произнесена печальная и верная фраза: было признано необходимым «восстановление христоцентричности церковного сознания». Но если что-то надо восстановить, то значит, это что-то где-то уже затерялось…».[*]
За последние десять лет появилось много новообращенных семей, в которых нередко мамы директивно насаждают свои, нередко основанные на суевериях, апокрифах, мифах, а не на живой вере во Христа, религиозные представления детям, заставляют их ходить в храм, причащаться, исповедоваться, молиться, так и не донеся до них суть Евангелия, смысла этих внешних действий, Истину Искупительного Пути Иисуса Христа.
Ребенок, чувствуя отсутствие сильной, здоровой, основанной на любви, связи с родителями, реагирует на подобные родительские инструкции с возмущением, обидой, враждебностью и отходом не только от них, но и от Церкви, от Бога. Кроме бесконечных нотаций по поводу двоек, плохих уроков, невымытой посуды, неубранной комнаты, ребенок слышит упреки, что в воскресенье он не идет в церковь и давно не исповедовался. Ребенок, конечно, приспосабливается и реагирует на все эти упреки — в одном случае с недовольством, в другом — идет на компромисс.
Такая реакция на подавляющий авторитет родителей проецируется на любую авторитетную личность, включая в дальнейшем начальников на работе, а в конечном итоге, — и на Самого Бога. Любое начальство, любая власть, возвышающиеся над ребенком, который вот-вот выйдет во взрослую жизнь, не принимаются им и становятся противными. Ребенок вырастает бунтарем.
Для того чтобы ребенок был способен понять и принять ценности родителей, между ними должны быть протянуты нити доверия и любви, он должен чувствовать искреннюю любовь и знать, что родители его ценят, дорожат его мнением.
Чтобы ребенок унаследовал от родителей тесную связь с Богом, нужно позаботиться о том, чтобы он чувствовал безусловную родительскую любовь. Почему? Потому что именно так любит нас Господь наш: безо всяких условий. Человеку, который не чувствует себя безусловно любимым родителем, чрезвычайно сложно почувствовать себя любимым Богом. Это одно из самых сложных препятствий на пути к Богу, проявившееся в жизни многих близко знакомых мне людей.
Как понять, подготовлен ли ваш ребенок к тому, чтобы сознательно, глубоко и на всю жизнь «с молоком матери» впитать веру в Бога? Только убедившись в том, что душевные силы ребенка напитаны родительской любовью, родители могут ожидать, что он воспримет от них благодатную и спасительную веру в Господа нашего Иисуса Христа. Если вера в Бога насаждается только потому, что мать хочет, чтобы ребенок автоматически воспринял ее систему ценностей, тогда это будет иметь обратный эффект.
Правда, есть люди, которых воспитывали в очень жестких условиях и на внешнем, формальном уровне они стали вполне религиозными людьми. Но из-за того, что их религиозное воспитание происходило главным образом по принципу кнута и пряника, вместо принятия и безусловной любви эти люди стараются реализовать себя в тех или иных церковных структурах, становясь холодными церковными администраторами, действующими от имени Бога. Такие люди, как правило, используют свое положение в Церкви как форму административно-дисциплинарного воздействия на других людей, потому что именно такой шаблон поведения они унаследовали от своих родителей. Возможно, что по такому же принципу строятся их отношения с Богом, Который воспринимается ими как бесконечно-недосягаемый монарх, к которому нельзя лично попасть «на прием», но можно попытаться через многочисленных «заместителей» добиться хотя бы маленького снисхождения. Таких людей нетрудно узнать по холодным глазам, высокомерному поведению, пренебрежительному отношению к нижестоящим, желанию контролировать других, вплоть до таких подробностей, как точность соблюдения постов, исполнение молитвенных правил.
Путь к Богу тех, кто в детстве был обделен родительской любовью, непрост. Они могут быть служителями алтаря, даже носителями высокого церковного сана. Но рядом с ними, недополучившими в раннем детстве любви, уважения, людям холодно! Образ любви Божией, запечатлеваемый через любовь родительскую, не отложился в их сердце. При этом можно много и подробно писать о любви на основании Священного Писания и святых отцов, защищать кандидатские диссертации… Но ведь высокое положение в земной Церкви, — не гарантия тесных и глубоких отношений с Богом.
Живое свидетельство
Эта книга родилась не в кабинете, заставленном книгами по церковной педагогике, но в результате живого взаимодействия с детьми и подростками. Мое внимание было приковано к реальности, иногда довольно печальной, реальности отношений родителей и детей, а ответы я искал в живом общении с практиками, родителями, которым удалось успешно разрешить эти вопросы. Одно из таких свидетельств родительской мудрости мне хотелось бы привести ниже.
«Благодаря своей невинности, дети являются безжалостными учителями искренности и любви. И пока вы не станете поистине любящим родителем, не имеет значения, каким заповедям вы их обучаете, — они будут мертвыми правилами, от которых ребенок откажется, как только не будет того, кто требует от него послушания.
Когда наши дети были еще совсем маленькими, мы с женой обнаружили, что инстинктивно следуем правилам, из которых впоследствии выкристаллизовались определенные принципы:
* Мы учили наших детей воспринимать Бога как реальность, как бесконечный Источник Любви, который с нежностью поддерживает их.
* Мы не оказывали на них никакого давления для того, чтобы они добились успеха в общепринятом понимании этого слова. Таким образом, мы пытались донести до них мысль о том, что Бог любит и ценит их такими, какие они есть, а не за то, что они делают.
* Мы никогда не испытывали потребности их наказывать, хотя всегда давали им понять, когда мы рассержены, задеты или разочарованы их поведением. Мы обучали их с помощью реагирования нашего, а не с помощью «правильных правил».
* Мы всегда помнили, что наши дети — это подарок Божий и давали им понять, что именно так воспринимаем их. Мы подчеркивали им, что для нас большая честь помогать им расти и развиваться. Мы не вели себя как их собственники, мы не распространяли на них наших ожиданий.
* Мы никогда не сравнивали их ни в хорошем, ни в плохом, с кем бы то ни было.
* Мы поощряли их мечты, их веру в то, что с Богом в этой жизни для них все возможно.
* Мы не требовали повиновения и не настаивали на том, чтобы быть для них авторитетами во всех вопросах.
* Мы не подавляли своих чувств к ним и друг ко другу и не требовали этого от детей.
* Мы старались воспитать их так, чтобы они прожили свои собственные жизни, а не продолжили наши.
Не будучи совершенными родителями, мы с женой нашли способ вырастить детей по вдохновению. Показывать, что значит жить «в духе» — вот истинный смысл слова «вдохновенный», то «есть дышит тем, чем дышит Бог». Подобным образом можно объяснить, что значит «обладать энтузиазмом», поскольку слово «энтузиазм» происходит от греческого «enTheos» — «в Боге».
Последнее кажется нам наиболее важным. Если вы хотите передать своим детям законы духовной жизни, посмотрите, насколько вы сами являете образ вдохновения и энтузиазма».
