Маша незаметно оттолкнула его.
Он мне тогда грудь и плечи шибко порвал, вот. (Распахивает рубаху, под которой шрамы.) Думал, сам кончусь. Крови шибко много ушло… Не кончился, дополз до избушки… Я не слабый, девка. Где избушка? Доползу до избушки…
М а ш а (щелкнув курком). Сидеть! Ни с места!
Г р и г о р и й (глупо заулыбался, ткнулся носом в землю). Э, зачем с ружьем балуешься? Застрелить можешь…
М а ш а. Я как раз это и собираюсь сделать.
Г р и г о р и й. Так нельзя, грех. Бог накажет, социализм накажет… нельзя, грех!
М а ш а. За этот грех я отвечу. (Пододвинула ему фляжку.) Пей все, что тут есть.
Г р и г о р и й. Уй, какая девка добрая! Думал, дырку во лбу сделаешь… Думал, жизнь из меня вытечет… винка вытечет. Винка в меня, жизнь в меня. (Пьет и валится без сознания.)
М а ш а. А может, и правда нажать на крючок? Палец так и просится. Ведь я тоже воюю. В меня могут выстрелить… а я не могу… не смею. Нет, нет, если бы вместо пули был заряд доброты, света, разума… тогда я не задумалась бы… я б выстрелила… (Стреляет в воздух.)
Г р и г о р и й (улыбаясь и грозя пальцем). Бог накажет, социализм накажет…
М а ш а. Ну ты, теоретик! Помалкивай! (Связывает его тем же самым ремнем, которым была связана недавно сама. Взваливает на нарту.) Вот так. Мы славно с тобой прокатились. Теперь поверну стадо и поедем обратно. Не возражаешь?
Г р и г о р и й. Винка вытечет… жизнь вытечет… не балуй с ружьем… застрелить можешь…
С т а р и к и у костра.
Е ф и м. Дурак Гришка. А я ему доверился. Разве можно дуракам доверять?
М а т в е й. Я по тайге тогда рыскал. Машу искал. Хорошо, что не встретился с Гришкой. Встретился — убил бы.
Е ф и м. Однако девка столько суматохи в нашу жизнь внесла. А если бы сто таких девок, если бы тысяча?.. Уй-о!
М а т в е й. Их больше. Их много больше, Ефим.
Е ф и м. Потому и суматохи много. Порядка мало.
В одном из чумов, возможно, в салиндеровском, — собрание.
Собрались в с е ж и т е л и стойбища. Выступает П е т р Р о ч е в, здесь его называют Зыряном.
Р о ч е в. Вы большую глупость сделали, земляки. Глупость да глупость — две глупости. Учительницу прогнали, школу сожгли. Зачем прогнали? Зачем сожгли? Школа для вас, для ваших детей строилась. А вы взяли и сожгли. На поводу у шамана идете.
Ш а м а н. Школу не я жег. Матвейка. За брата я не в ответе.
Р о ч е в. Ты тоже в стороне не стоял, однако. Но как бы то ни было, детей учить будем. Так решено большевиками.
А н ф и с а. Кто им велел за нас решать?
Р о ч е в. Ленин велел, партия велела. Так мне сказали в Лурьяне.
Ш а м а н. Ленин — шаман их главный. Большевики — шаманы помельче.
Р о ч е в. Какие это шаманы? Все они обыкновенные люди. И не о себе, как ты, Ефим, а о народе думают, вот.
Ш а м а н. Как же ты думать будешь, Петька? Тебе же нечем думать. Твой отец тебя в карты моему отцу проиграл… И он темный был, дикий, и ты темный… Рочев-Зырян.
Р о ч е в. Он темный, я темный… а ты паук, который кровью нашей питается. Ты хоть раз пальцем о палец ударил? Всю жизнь шаманишь.
Ш а м а н. Кому что. Один рыбу, как ты, ловил. Другой шаманит. Я рыбу ловить смогу. Ты вот шаманить сможешь ли? Скажи-ка!..
Р о ч е в. Я тут бригадиром назначен, понятно? И шаман мне не нужен. Снимаю тебя с шаманов. Отдавай свой бубен.
Ш а м а н. Бубен мой можешь взять. А где возьмешь мою голову? Твоя-то, как дупло, пустая. (Выходит из чума.)
Р о ч е в. Эй, постой! Разговор не кончен.
На улице.
М а ш а ведет связанного Г р и г о р и я. Тот понурил голову. Увидев на месте школы пепелище, Маша вскрикнула, подалась назад.
М а ш а (жалобно). Мамочка! Мамочка моя! Сожгли… (Плачет.)
Г р и г о р и й (опустив от стыда голову, топчется подле нее. Горе девушки задело и его. Но еще больше жжет стыд: люди из стойбища видят его связанным). Отпусти меня, девка. Отпусти, не позорь.
М а ш а (в ярости набрасываясь на него). Это ты, негодяй! Ты или твои люди сожгли! Вот тебе! Вот тебе!
Г р и г о р и й (с угрозой). Не тронь меня лучше. Добром прошу, не тронь.
М а ш а. Поджигатель! Преступник! Холуй шаманский! (Бьет связанного.)
Г р и г о р и й. Помни, девка! Душу твою на капище выверну! Помни… или уйди от греха… отпусти, и уйду… Это я тебе век не забуду.
В чуме. Р о ч е в обращается к народу.
Р о ч е в. Всем вам надо в колхоз объединяться. Везде колхозы. А вы тут, в сторонке, и не видите, не понимаете, что в колхозах сообща жить легче. Кто вас подбил стада в тундру угнать? Он? (Указывает на входящего Шамана.) Не бойтесь, говорите правду! Он?
Ш а м а н. Сами угнали. Потому что в колхоз не хотят.
Р о ч е в. И ты не хочешь?
Ш а м а н. Я хочу. Сам, добровольно вступаю.
Р о ч е в. И оленей своих отдашь?
Ш а м а н. И оленей отдам. Только найти бы их сперва. Вот ты и поможешь найти, Петька.
Р о ч е в. Мне некогда их искать. Я аги-ти-рую… Понятно? Сам ищи. И пригоняй оленей в колхоз. Все пригоняйте. Теперь все вот это, это, это тоже — ваше… Хозяева мы, понятно? Рыбу ловить будем. Охотиться будем, оленей пасти будем… все наше.
А н ф и с а. А разве мы не ловили, не охотились, не пасли?
Входит М а ш а. Впереди ее связанный Г р и г о р и й.
М а ш а. Кто посмел… кто сжег нашу школу?
Р о ч е в. Разберемся. Где была? Зачем Гришку связала?
М а ш а. Он стадо шаманское угнал. И меня хотел силком увезти… да промахнулся.
Р о ч е в. Ай молодец! Порох-девка! Оленей-то пригнала?
М а ш а. Здесь олени. И этого привела… Надо выяснить, кто ему поручил угонять оленей. Думаю, шаман.
Г р и г о р и й. Зачем шаман? Сам угнал. Вижу, без присмотра олени. Дай, думаю, на пастбища угоню… Живые твари… жалко. Взял и угнал.
Р о ч е в. Ловко следы путаешь, хорек! Да не на тех напал — распутаем, дай время. Ну что, Ефим, в колхоз-то не передумал?
Ш а м а н. Мое слово — верное слово. Только кем я в колхозе буду? Бубен-то ты у меня отнял.
Р о ч е в. Дело найдется.
М а ш а. Пускай и озеро колхозу отдаст. С чего это один человек озером владеет? Что он, лучше других, что ли? Озеро принадлежит государству.
Ш а м а н. Давно хотел отдать: не знал — кому. Хозяина доброго искал. Если колхоз — добрый хозяин, пускай берет. Ловите. Только и мне долю давайте.
М а ш а. Будешь работать — дадим. Хватит шаманить. Прыгаешь как бесноватый, лучше бы работал. Ишь щеки-то какие нагулял от безделья! Хватит чужим трудом пользоваться! Сам потрудись!
А н ф и с а. А шаманить кто будет? Куда мы без шамана-то?
Ш а м а н. Вот он и будет, Петька Зырян. Я бубен ему передал. Давай, Петька, камлай! Говори свои заклинания.
Р о ч е в. Мое заклинание — со-ци-а-лизь… Мое заклинание — революция!
С т а р и к и у костра смеются.
Е ф и м. Ну как, Матвейка, социализь-то свою Петька с умом сделал? (Помолчал.) Чистый глухарь! Только одно и заучил: социализь, революция. Теперь, говорил, бедные работать не будут. Теперь богатые будут работать. Меня на работу выгнал, старика Ядне. А сам сел с дружками в кооперации и дымил с ними, пока весь спирт не вылакал.
М а т в е й. С богатыми худо. С дураками тоже не сладко. Я в то время по тайге мотался, Машу искал. Ищу, а сам все думаю, думаю… Как-то не так живем… В лесу задумываться опасно. На самострел наскочил. Кажись, Гришкин был самострел. Плечо мне поранило. Думал, помру. Горячка была, крови утекло много… Маша одна среди вас осталась. Одна среди волков. До сельсовета шестьдесят верст. Там же и контора колхозная… А тут еще Петька Зырян властью себя возомнил. Эх, если б я понимал в ту пору!
