— Мне пора, — тихо сказала Габи, уходя от спора с ним. В конце концов, она сама решает, где и кем ей работать. И Джек здесь не имеет права голоса.

— А, наш добрый хирург, верный клятве Гиппократа. — Джек неохотно отпустил её руку, тоже глядя на Эрика Дугласа из окна. О'Нилл выбрался из машины и открыл ей дверь. Габи приняла его протянутую ладонь, чтобы подняться с сидения. — Я заеду за тобой утром, Габи. Будь осторожна. Следи за собой.

— Ты тоже.

Он улыбнулся ей и, облокотившись на машину, наблюдал, как она заходит в здание больницы. Когда Габи скрылась, хирург уверенной походкой направился прямо к нему.

— Вижу, тебе уже значительно лучше, — взгляд Эрика метал молнии. Если бы взглядом можно было испепелять, то Джека уже бы давно развеял ветер. — Оставь её в покое O'Нилл.

— Или что? — Джек усмехнулся. — Не похоже, чтобы я силой её держал. Она уже большая девочка, и сама решает, чего хочет, когда и с кем. Умей достойно проигрывать, Док.

Эрик сжал кулаки от злости. Весь его вид выражал высшую степень бешенства.

— Полегче, мистер, верный Гиппократу. Я присмотрю за ней. Даю слово.

Джек усмехнулся, похлопал Эрика по плечу и, придерживая бок рукой, направился к водительской двери своей полицейской машины.

Непередаваемая атмосфера больницы нахлынула с самого порога. Стерильность, белизна и едкий запах лекарств. Яркие люминесцентные лампы под потолком слепили непривыкшие к свету глаза. Габи прямиком направилась в раздевалку, чтобы переодеться в форму медперсонала. Она сегодня раньше пришла, и может себе позволить больше провести времени с дедушкой. Габи быстро переоделась, и поспешила на свой этаж. В этот час в поликлинике было как обычно тихо, но краем уха Габи услышала, как в процедурном кабинете кто-то рыдал. Она осторожно открыла дверь и вошла.

— Сюзанна? Что-то случилось? — Габи присела к ней на кушетку. — Что произошло?

— А! Это ты? Убирайся! Уйди от меня. Думаешь, я не знаю? — Сюзанна всхлипнула, — Думаешь, не вижу, как ты ходишь и улыбаешься всё время. Ты думаешь только о нём.

— Я и не подозревала, что это так сильно заметно. — Габи покраснела. — Но что же в этом такого плохого? Да, я думаю о нём. Но ведь это и не запрещено.

— Раньше, когда ты его не замечала, у меня ещё был шанс. Теперь Эрик больше не посмотрит на меня. Это из-за тебя! — прошипела она. — Всё из-за тебя!

— Эрик? Доктор Дуглас? Причем здесь он? — поразилась Габи.

— Разве ты не о нём всё время думаешь? — Поразилась Сюзанна. — Даже не отрицай, я всё по тебе вижу. Мелкая вертихвостка.

— Доктор Дуглас замечательный хирург, хороший человек, лучший мой учитель, но думаю я о другом мужчине, — ответила Габриэлла.

— Не об Эрике?

— Нет.

— Врёшь! Как можно не думать об Эрике? — поразилась Сюзанна.

— Я думаю о том парне, помнишь, что привезли на скорой в четверг ночью. И что сегодня в обед выписался. — Габи снова улыбнулась, представляя его лицо. — Он необыкновенный.

— Это тот заносчивый тип, что может пристрелить одним взглядом. — Сюзанна удивлённо посмотрела на неё. — Ну, у тебя и вкусы.

Габи только пожала плечами.

— А ты знаешь, что когда ты устроилась к нам на ночные дежурства, то Эрик сразу же перешёл из дневной смены в твою, ночную. Я тоже перевелась за ним следом, но он даже не заметил этого. Всё время только и делал, что говорил, какая Габриэлла молодец, какая она отличная медсестра. И снова на меня не обращал внимания. А я хожу, как дура, на каблуках и с таким вырезом, что это почти неприлично. А он не смотрит. — Девушка шмыгнула носом. — Не смотрит он на меня!

— Сюзанна, — Габи похлопала её по руке. — Дело не в вырезе. Не в короткой юбке, и даже не в каблуках. Доктор Дуглас — хирург, и он видел столько девушек вообще без одежды, что наврятле только внешность его заинтересует. На прошлой неделе я ассистировала ему при операции на сердце молодой девушки. И у неё грудь была что надо. А Эрик ни разу не взглянул на неё, он смотрел только на сердце, которое оперировал.

— И что? — Сюзанна перестала плакать. — Хочешь сказать, что у меня нет шансов?

— Кем ты видишь себя в этой больнице через пять лет? — поразмыслив, спросила Габи.

— Медсестрой.

— И ты не хочешь добиться чего-то большего? — не унималась Габриэлла.

— Ну, может быть, старшей медсестрой… — Неуверенно ответила Сюзанна. — К чему ты это спрашиваешь? Меня устраивает быть медсестрой.

— Это не то. Так ты его не заинтересуешь. — Габи встала и прошлась по кабинету. — Ты ведь неплохо разбираешься в лекарствах. Знаешь, что и от чего лучше выписывать пациентам. Из тебя выйдет хороший терапевт, Сюзанна. Но для этого надо учиться. И каждый год ходить на курсы повышения квалификации. Врач должен постоянно совершенствоваться.

— Я не справлюсь… — Сюзанна влажными салфетками стала вытирать глаза от потекшей туши. — У меня не получится. Я и с уколами этими еле разобралась. А капельницы до сих пор внушают мне ужас. Я не смогу. Нет.

— Если хочешь, чтобы Эрик на тебя посмотрел, то придётся постараться. Кстати, он на этой неделе собирается на семинар по хирургической практике. Иди с ним. Я бы и сама пошла, но у меня занятия в колледже. Иди, и скажи, что тебе это очень интересно, скажи, что хочешь выучиться на терапевта. Эрик очень ценит стремление к знаниям.

— Это точно поможет?

— В любом случае можно попытаться… К тому же ты ничего не теряешь, а приобретаешь. — Габи ей дружески улыбнулась. — Попробуй, и прояви старание. Тогда всё, о чем ты задумала исполнится!

— Я всегда тебе завидовала, Габриэлла. Ты знаешь, чего хочешь. Ты знаешь что делать. И ты делаешь то, что приближает тебя к своей цели. — Сюзанна снова шмыгнула носом. — Я не такая. Я боюсь ответственности, боюсь принимать важные решения. Ты права, именно этого мне не хватает, чтобы заинтересовать Эрика. Я в себе не уверенна, а ему нравятся сильные девушки. — Она горько заплакала, слезы оставляли темные дорожки потекшей туши на её щеках.

— Я верю в тебя, Сюзанна, — Габи крепко сжала её ладонь.

— Почему ты решила помочь мне? Я ведь так ужасно с тобой обходилась. — Сюзанна непонимающе на неё посмотрела сквозь слезы. — Я ведь всё время нападала на тебя! Старалась задеть, унизить. Всегда хотела доказать, что я лучше тебя. Почему ты мне помогаешь сейчас?

— Потому что все люди склонны совершать ошибки, не стоит запоминать только промахи. Нужно уметь прощать. Я никогда не зацикливаюсь на обидах, стараюсь пропускать мимо раздражение. Я не злюсь на тебя. — Габриэлла ей дружески улыбнулась.

— Спасибо, — тихо прошептала Сюзанна. — И, Габи, есть и для тебя хорошая новость. Сегодня днём кто-то анонимно оплатил операцию твоего деда. Я слышала, как Эрик говорил об этом с Филиппом и Патриком. Скоро твоего старика прооперируют.

Джек снова стоял, облокотившись на машину, и сверлил взглядом двери поликлиники. Утро выдалось сырым и мрачным. Вот-вот может начаться дождь. Самое обычное утро в это время года. Холодный ветер пронизывал до костей, забираясь под куртку. И курить уже почти не хотелось. Достижение. С его-то стажем профессионального курильщика.

Габи выпорхнула из больницы, и легкой пружинистой походкой направилась прямо к нему.

— Привет, — сказала она. На улице сразу стало как-то светлее от её мягкой усталой улыбки. Джек наслаждался её обществом. Нет ничего притягательнее в человеке, чем улыбка и легкость, что появляется в душе рядом с этим человеком. С Габи он чувствовал себя счастливым, чувствовал себя снова живим.

— Устало выглядишь. — Сказал Джек, открывая ей дверь в машину. — Тебе нужно больше отдыхать.

— Я в порядке. После коллежа высплюсь. — Она вымученно улыбнулась. Джек отметил, как покраснели её глаза от недосыпания. — Просто тяжелая ночь. Две операции.

Что такое паршивая ночь Джек и сам прекрасно знал. На своем собственном опыте. И если бы Габи захотела поговорить об этом, он бы был не против.