— Может тебе сразу в рот дать? — Джек косо усмехнулся, наблюдая, как вытягивается у кассирши лицо. Её ежедневные заигрывания его достали. Давно пора поставить ее на место.

— Ты… Ты чудовище! — Потрясенно сказала она.

— Конни, детка, мне твоё мнение обо мне не интересно. И если я тебя чем-то не устраиваю, то это только твои проблемы. Переживай шок молча. Идёт? — Он бросил на кассу пять сотен, это примерно в три раза больше чем сумма его покупок. — Чаевые, как обычно.

Джек О'Нилл взял свой пакет, развернулся, и размашистым уверенным шагом направился по тёмному переулку, чтобы срезать путь к дому и не намокнуть под накрапывающим осенним дождём.

Быстрей, быстрей. Габриэлла почти бежала, чтобы успеть на своё ночное дежурство. Она так и не переоделась из формы официантки, только сменила балетки на кеды. Вечер был напряженный, за весь день она почти не присела. Ноги гудели. И чтобы не тратить время, Габи надела куртку прямо на блузку с передником. Потом, в раздевалке в больнице она переоденется, когда будет надевать свой белый халат. Сегодня у неё ночная смена. А завтра с утра лекции в колледже. Вечером опять кафе, потом больница. Времени на сон почти не оставалось. Как обычно. Да ей и не привыкать. Очень жаль, что в сутках только двадцать четыре часа.

С неба стали срываться мелкие капли предстоящего ливня. Подняв воротник куртки повыше, и поправив лямки рюкзака за спиной, девушка прибавила шагу. Заведующий их хирургическим отделением больницы имени Святого Иосифа всегда отмечает приход своих сотрудников. И опаздывать никак нельзя. А пользоваться общественным транспортом накладно. Когда экономишь каждый евро, приходится много ходить пешком. И для здоровья тоже полезно. Работа, я бегу к тебе! Чтобы срезать путь, девушка свернула с Харроу-Роуд в проулок. На счету у неё каждая минута, каждая секунда и маршрут выбирать не приходиться. А свою работу в больнице Габи потерять не могла. Девушка училась на медицинском факультете. Учиться ей ещё почти два года. И она очень гордилась тем, что уже работает по специальности. Единственная из всего курса. Пусть только и дежурной медсестрой в ночную смену. Стипендия была мизерная. Зарплата тоже не сахар. Все деньги уходили на лекарства дедушке. И Габи делала всё, что в её силах, чтобы денег хватало. И пока ей это удавалось, правда, слишком уж дорогой ценой.

— О-па! Кто это тут у нас? Привет, красавица! Куда-то спешишь? — От тёмной стены отделились три фигуры и направились ей наперерез. — Притормози. Мы тебя надолго не задержим. — Парень говорил с явным арабским акцентом. Наплыв мигрантов никогда особо не занимал её. Габи относилась к ним нейтрально, но сейчас она особенно остро ощутила, что не рада этим людям. Может они отстанут от неё, если им не отвечать?

Габриэлла сделал вид, что не услышала обращенных к ней слов. Она прибавила шаг, намереваясь проскочить мимо парней. Не вышло. Один из них крепко схватил её за руку, удерживая на месте.

— Такая гордая, да? — Все трое противно заржали. Габи хотела потянуться рукой в карман за телефоном, чтобы вызвать 911, но вспомнила, что телефон у неё разрядился. Вот невезенье! Да и врятле бы у неё вышло сейчас позвонить. Габриэлла почувствовала, как её ещё раз рванули за руку и поволокли в тёмный проход между домами. — Не смей кричать, не то хуже будет. Поняла? — с явным акцентом проговорил араб ей на ухо.

Девушка, что было сил, дёрнулась, но вырваться не получилось. За другую руку её схватил второй парень. Третий достал из кармана раскладной нож, и поиграл им, то откидывая, то складывая. Лезвие слабо блеснуло в свете далекого фонаря.

— Отпустите меня, пожалуйста, — просила Габи. — Пожалуйста.

— Рот закрой, — её грубо толкнули к каменной стене, и девушка почувствовала чьи-то руки на своей груди. Они пытались расстегнуть её куртку.

— Нет! — закричала она, отчетливо осознавая, что ей не справится с тремя отморозками. — Нет! Отпустите меня!

Габриэлла извивалась, пытаясь вырваться или хотя бы больно ударить руки, держащие её. Но с её девчоночьей силой и хрупкостью нанести хоть какой-нибудь вред бандитам не выходило. Отчаяние заволокло разум, Габи ещё раз громко закричала, и почувствовала, как рот ей зажали ладонью. И девушка ощутила, что парень с ножом стал отрезать её пуговицы на курке. Габриэлла снова стала кричать, но вышли только сдавленные всхлипы.

— Закричишь ещё раз, и я перережу тебе горло, — усмехаясь, сказал тот, что с ножом, не прекращая срезать пуговицы с её верхней одежды. Двое его приятелей снова заржали.

— Кажется, девушка сказала, чтобы вы её отпустили. Я так понимаю, тут и не пахнет взаимностью. — Габи увидела, как из темноты показался высокий небритый мужчина в плаще. Он стоял, словно огромная гора, загораживая собой почти весь проход между домами. Полы его серого плаща покачивались на ветру. Мужчина отшвырнул прочь недокуренную сигарету, и она красным огоньком канула в темноту, видимо попав в лужу. Голос этого незнакомца вызвал на теле Габриэллы целую волну мурашек. Так говорить может только человек, полностью лишенный чувства самосохранения. В душе Габи появился проблеск надежды на спасение. Она стала вырываться ещё отчаяннее, страх придавал ей сил. Но держали её слишком крепко.

— Иди куда шёл, — ответил ему араб с ножом. — Проваливай! Тут и нам самим мало.

— Отпустите девушку. Немедленно. И все трое стали лицом к стене, — голос у мужчины был холодным, стальным, резким, словно отточенный клинок. И Габи подумалось, что такой голос, низкий, самоуверенный, с легкой насмешкой, принадлежит копу. Она почувствовала замешательство нападавших, которые, видимо, пришли к тем же выводам, что и она. Девушка ещё раз резко дёрнулась, вырывая свои руки из их лап, и ей наконец-то удалось освободиться. Судорожно глотая ртом воздух, Габриэлла отбежала за спину высокого мужчины в плаще. Стоя за его спиной, Габи чувствовала себя защищенной. Уверенность мужчины передалась и ей.

Араб с ножом снова поиграл лезвием, двое его друзей двинулись на её защитника, явно агрессивно настроенные.

— Чего стала? — буркнул ей незнакомец, не оборачиваясь. — Пошла отсюда. Живо.

Два раза говорить этому мужчине не пришлось. Габи побежала. Старенький сотовый у неё как назло разрядился. Так часто бывает в конце дня. До ближайшей красной телефонной будки пришлось бежать целый квартал. Девушка вызвала наряд полиции, указала адрес того переулка и свои данные. Затем повесила трубку и, что есть силы, побежала на ночное дежурство в поликлинику.

Дождь усилился. К больнице она добралась вымокшей до нитки. И с огромным камнем на сердце.

«Что же с тем мужчиной?» — эта мысль не давала ей покоя. Может быть, надо было вернуться? И тогда бы она ещё сильнее опоздала, и возможно, потеряла бы свою работу. Чего ей никак нельзя допустить. От этой её работы зависело сейчас слишком многое.

Хирургическое отделение больницы имени Святого Иосифа было хорошо освещено фонарями. Больница располагалась в этом здании с позапрошлого столетия. Снаружи архитектура осталась неизменной, сохранив дух девятнадцатого века, с его причудливой каменной кладкой, башенками и колоннами. Неоготический стиль в лучшем своём проявлении. Здание неоднократно реставрировали, как памятник архитектуры того века, но от времени никуда не убежишь. Время всевластно. Но вот внутри больницы всё было на самом высоком уровне.

— Габриэлла? Снова ты опаздываешь. — Заведующий отделением стоял на пороге приёмной, уперев руки в бока. — И это не впервые, хотел бы я заметить.

— Простите, мистер Дуглас. Опаздываю в последний раз. — Габи не стала рассказывать ему о своих злоключениях. Да и зачем? Кому интересно это слушать. Про такое-то и вспоминать не хочется. Нужно всё забыть, как страшный сон. Её до сих пор трусило от страха, хорошо, что хоть слёзы из глаз смылись дождём.

— Заходи уже. И так вся дрожишь. — Мужчина в белом халате отошёл от двери, давая ей возможность пройти в холл. — Сегодня спокойный вечер. Твой этаж практически пуст.