Дэн сделал шаг вперед, всматриваясь в могилу мисс Ады.

– Ой, – сказал малыш, – он упал.

Я закрыла глаза и молилась, чтобы крик, звучавший в моей голове, не вырвался наружу.

– Да, дорогой. – А что еще мне было ответить?

Олли отвела братьев от края могилы, боясь, как я подумала, что они тоже могут свалиться вниз головой. Я поблагодарила проповедника и мужчин так, как ожидала бы от меня мама. Тем временем Олли вела мальчиков к машине. Уже никто и не вспоминал о зонтике. Может быть, дождь смоет комки грязи с их одежды. Держа Дженни на руках, я постояла еще немного у края могилы. Полные лопаты мокрой земли шмякались о деревянную крышку гроба – могилу засыпали. Я поторопилась уйти, жалея, что не могу закрыть уши руками.

Потом, несмотря на шум дождя, я услышала тоненький голосок Джеймса.

– Мисс Ада улетела на небеса и будет теперь с мамой, да, Олли?

– Да, Джеймс. Мама и мисс Ада теперь на небесах, а папа во Франции. Но папа скоро вернется домой. А пока я о тебе позабочусь, не переживай.

Джеймс смотрел на меня, в уголках рта трепетала улыбка. Я пыталась придать лицу бодрое выражение, но пока грязь засасывала мои ботинки, я думала о тете, лежащей на дне ямы. И благодарила Бога, что дождь скрыл от детей мои слезы.

Я тешила себя надеждой, что после гудка последнего поезда в дом бодрым шагом войдет мама. Но этого не произошло. И никто не принес телеграмму от нее. Вскоре наступило ничем не заполненное воскресенье.

У меня ломило все тело. Сотни раз за утро я ощупывала щеки, лоб, затылок, проверяя, не поднялась ли температура. Кроме холода, мои пальцы ничего не ощущали, не было никакого неестественного жара.

Нам нужно было заняться чем-то спокойным и мирным.

– У вас есть какие-нибудь книги, которые мы можем почитать? – спросила я.

Олли кивнула и пошла к полке в углу. Тем временем я зажгла камин.

Я была уверена, что у них есть Библия, это было бы весьма уместное чтение на данный момент, но надеялась, что девочка принесет книгу, в которой будет изложена увлекательная история, способная поглотить внимание малышей на некоторое время.

В камине сначала разгорелся небольшой огонь, а затем уже большие языки пламени начали лизать бревна. Я несколько минут постояла возле камина, грея руки, прежде чем умоститься на диване. Дети подбежали и устроились рядом. Олли протянула мне книгу, в ней где-то на трети лежала закладка – полоска красного шелка.

– Мисс Ада читала ее нам, – сказала Олли. – Раньше.

Раньше, до того. Так много сказано в одном слове. До того, как мисс Ада заболела. До того, как умерла. Раньше. Иногда очень хорошо вернуться назад.

Я пробежала пальцами по тисненными золотом буквам обложки и улыбнулась. «Хайди»[2].

– Мама читала ее мне, когда мне было столько же, сколько и тебе. – Я обратилась к Джеймсу. – И моему брату тоже.

– А где твой брат? – спросил он, внезапно заинтересовавшись.

– Во Франции, как и твой папа.

– А он знаком с папочкой? – спросил Дэн.

– Нет, не думаю. – Но я улыбнулась, представив отца этих детей – Френка? – который вдруг повстречался с моим братом, Уиллом. А что, если они познакомились? Стали друзьями?

– Теперь сидите тихо и дайте Бекке почитать нам. – Олли протянула книгу и вытащила палец Джеймса из похожего на розу ротика Дженни.

Огонь в камине потрескивал, нагревая комнату. Дженни уснула, лежа укутанная на полу, а история Хайди вытеснила печальные мысли у всех собравшихся. Огонь начал угасать. Мы читали, пока мой желудок громко не заурчал.

Джеймс выпрямился.

– Я тоже голоден!

В заднюю дверь негромко постучали, и этот звук окончательно разрушил нашу мирную картину.

Джеймс поспешно выбежал из комнаты. Я пошла за ним, переступив через спящую Дженни.

– Зачем вы приехали, шериф? Мы не сделали ничего плохого! – Из кухни доносился важный голос Джеймса.

Когда я вошла, шериф ерошил на голове мальчика непослушные завитушки.

– Рад это слышать, сынок. – При взгляде на меня глаза шерифа сразу померкли. – Как вы?

– Все в порядке. – От его простого вопроса у меня из живота начала подниматься нервная дрожь.

Он посмотрел на Джеймса, и я облегченно вздохнула. Ну конечно! Он услышал вчера, что у Джеймса пошла носом кровь, и приехал нас проведать. Ему сказал мистер Криншоу.

– Да все в порядке, правда. – Я видела, как он мнет в руках шляпу. – Могу ли я предложить вам кофе?

Шериф кивнул и сел, перебросив ногу через кухонную скамью, шляпа опустилась на пустое место рядом. Он отбросил назад влажные волосы, заложил руки за голову и откинулся на сиденье. Меня опять обуяла неуверенность. Мне было вполне достаточно проблем с детьми. И мрачный, подавленный шериф мне был совсем не нужен.

Кофейник стоял на подогревающейся полке у задней части плиты, но огонь едва горел и тепла было мало, а оставшийся с утра кофе уже загустел. Не могла же я его вылить! Мама всегда говорила, что выбрасывать еду – это грех. Я потрясла кофейник, перемешивая его содержимое. Судя по всему, шериф вряд ли это заметил. Густая жидкость вылилась в чашку, и я понесла ее к столу.

Не взглянув на меня, он поднес чашку к губам и отхлебнул безо всякого недовольства.

– Мы никогда не думали, что это дойдет аж сюда. – Он держал чашку обеими руками, хотя я знала, что она совсем не греет его пальцы.

– Не думали, что это дойдет?

Я посмотрела на Джеймса, потом нагнулась и прошептала ему на ухо:

– Позволь мне поговорить наедине с шерифом Джефрисом.

Джеймс поспешно вышел. Я подвинула стул и села во главе стола.

– Никогда не встречал прежде такого гриппа. – Он достал газету из кармана и подвинул ее ко мне по столу. – Взял вашу почту из почтового ящика. Думаю, у вас вчера не было времени об этом подумать.

«Даллас морнинг ньюз». У меня внутри все запело от счастья! Даллас должен быть неподалеку, если здесь получали городскую газету. Я попыталась сдержать радость в голосе.

– Газета приходит ежедневно?

Мужчина кивнул, допивая остатки кофе.

– Френку нравилось быть в курсе происходящего и не ограничиваться только местной газетой. – Он поставил чашку на стол. – Наверное, я лучше пойду.

Мы оба встали, при этом я украдкой посматривала на газету, мечтая жадно впиться в строки и прочитать о городе, где я вскоре буду, о городе, где жил Артур.

– Я буду навещать вас так часто, как только смогу, – добавил он.

– Спасибо. – Я погладила газету, словно стараясь убедиться в том, что она все еще будет ждать меня, после того как я провожу шерифа к дверям.

Его ботинки протопали к входу, шляпа мялась в руке. Мне было его жаль, но я не знала почему. Вдруг из глубины дома раздался вопль.

– Мне нужно… – Я жестом показала, что мне надо идти на шум.

– Я понимаю. – Он нахлобучил шляпу на голову и поспешил через двор.

– Подождите! – Я выбежала наружу, не обращая внимания на холод, дождь и грязь. – Вы можете сказать, послал ли доктор телеграмму моей матери?

Он уже поставил ногу на подножку автомобиля и, обернувшись, посмотрел на меня.

– Я не знаю, но выясню. – Шериф завел мотор и уехал, а меня звал в дом все нарастающий плач.

– Дэн сел на нее. – Олли укачивала на руках малышку.

– Сел на нее? – Я посмотрела на Дэна.

– Я хотел понять – она такая же мягкая, как и диван?

Я прижала руки ко рту, но смех рвался наружу и раздавалось фырканье. Я сжала губы. Плотно. Я молчала, пока ко мне не вернулось самообладание. Потом уперла руки в бока и попыталась подражать строгости мамы.

– Ты не должен был садиться на сестру.

Дэн, понурив голову, ушел. Джеймс последовал за братом.

– Я дам Дженни чайный бисквит. Все будет в порядке. – Олли вынесла сестру из комнаты.

Я упала на ближайший стул, безвольно раскинув от усталости в стороны ноги и руки. Я думала, что пребывание в Пратер Джанкшене подарит мне несколько недель, чтобы составить план, как добраться до Далласа, к Артуру, к совершенно новой жизни. И я надеялась, что моя тетя поможет мне. Все сложилось совершенно не так, как я ожидала. Но я по-прежнему верила, что Бог послал меня сюда по какой-то причине.