Он стоял в пяти футах от меня, возле заднего крыла шаттла. При близком рассмотрении он выглядел еще выше. Широкоплечий, с руками, которые были облачены в перчатки размером с небольшой чемодан. Он сделал шаг по направлению ко мне, я отступил. Он сделал еще один шаг, почти лениво. Еще два шага и я стану виден всем работающим позади меня пришельцам. Я остановился. Пришелец продолжал двигаться ко мне, протянув одну руку с растопыренными пальцами, чтобы схватить меня.

Мое запястье дернулось, сработала силовая кобура и пистолет оказался в моей руке. В качестве точки прицеливания я выбрал место чуть пониже центра его груди и нажал курок. Когда раздался звук выстрела, человек словно сломался пополам и рухнул на пол со звуком, похожим на звук упавшей на полном скаку лошади. Я перешагнул через труп и укрылся за следующим шаттлом. Казалось невероятным, что никто не услышал выстрела или падения жертвы — но звуки, доносившиеся из дальнего конца ангара, говорили о противоположном — они ни на секунду не прерывались. Я затаил дыхание и почувствовал, что мое сердце бьется в груди, как у пойманного зайца.

Все еще сжимая пистолет в руке, я вернулся и подошел к пришельцу, которого только что убил. Он лежал на животе, словно огромная медвежья шкура. Я перевернул незнакомца на спину. Через разбитое стекло шлема я увидел широкое грубое лицо, с пористой кожей и широким безгубым ртом, который был приоткрыт, обнажая квадратные желтые зубы. Маленькие глазки бледно-голубого, как небо, цвета, безжизненно смотрели из-под кустистых светлых бровей, которые росли непрерывной линией на лбу. Жирная прядь волнистых белокурых волос пробивалась у виска.

Я отступил от незнакомца, повернулся и вошел в тень машины. В качестве новой цели я наметил последний из стоявших в ряду шаттлов пришельцев. Чтобы добраться до него, мне необходимо было пересечь открытое пространство примерно футов 50, которое освещалось тусклым светом, лившимся из окон ангара. Я сделал шаг вперед и пошел, стараясь не создавать шума, и замирая каждый раз, когда кто-либо из пришельцев поворачивался в мою сторону. Я уже почти достиг цели, когда один из незнакомцев, командовавший отрядом, направился в ту сторону, где лежал труп. Видимо, он обнаружил, что одного из его солдат не хватает на месте.

У меня было в запасе полминуты, прежде чем он поднимет тревогу. Я спрятался в тень шаттла-заправщика, быстро добежал до последней машины в линии, огляделся и забрался вовнутрь.

Здесь стоял тошнотворный, животный запах. Предметы были непропорциональны своими размерами для глаз человеческого существа. Я быстро осмотрел пульт управления, экраны и кресло оператора. Все было смутно знакомым, но сильно отличалось от привычных очертаний шаттлов Империума сотнями деталей, а также размерами и формой. Я взгромоздился на высокое твердое сидение и уставился на квадраты и круги пластика, светящиеся различными оттенками коричневого и фиолетового. Странные символы были нанесены на некоторых изогнутых рычагах, торчащих из пульта управления, выкрашенного в темно-желтый цвет. Пара педалей, выступавших из пола под пультом была вытерта до блеска ногами операторов. Я смотрел на пульт и чувствовал, как покрываюсь холодным потом. Сейчас поднимется тревога и если мое решение будет неверным — я погиб.

Обычный рубильник в центре пульта управления привлек мое внимание. Вокруг него на пульте были потертости и царапины. Это свидетельствовало о частом применении рубильника. Ничего не оставалось, как нажать на него.

Снаружи донеслись громкие крики. Офицер поднял тревогу и сейчас… Я резко дернулся и ударился коленом об острый угол пульта. Боль придала мне решимости, Я сжал зубы, схватился за рубильник и нажал на него. В то же мгновение огни стали меркнуть. Дверца машины с тихим щелчком захлопнулась и началась сильная вибрация, заставившая дребезжать плохо закрепленные предметы внутри установки. На пульте замигали какие-то лампочки, на начавших светиться экранах затанцевали какие-то линии. Я почувствовал едва ощутимый удар по корпусу шаттла. Видимо, одни из пришельцев хотел попасть вовнутрь машины, но немного опоздал.

Спустя мгновение, после того, как я нажал на рубильник, экраны внешнего обзора прояснились. Я увидел пейзаж полного опустошения под небом без единой звезды — обычное запустение Трущоб. Поле МК начало действовать! Похищенный шаттл понес меня через Сеть параллельных миров, понес с огромной скоростью, судя по быстрой смене пейзажа снаружи.

Мне-таки удалось совершить побег. Теперь необходимо было выяснить, как управлять этой чужой машиной.

Получасовое изучение пульта было достаточным, чтобы дать мне общее представление о назначении клавиш. Теперь я был готов попытаться управлять шаттлом.

Я взялся за рычаг управления, потянул его, но он не сдвинулся с места. Тогда я опять дернул его. Мне удалось только немного сдвинуть его. Я встал и всем телом надавил на рычаг. С резким звуком рычаг обломился. Я сел в кресло и безнадежно уставился на мерцающие огоньки пульта. Очевидно, управление машиной было заблокировано. Владельцы шаттла приняли меры предосторожности против потенциальных угонщиков, пытающихся направить похищенную машину в какую-то произвольно выбранную ими А-линию мира. Курс моей машины был предопределен. Я был беспомощен что-либо изменить.

Прошло два часа, а шаттл все двигался в неисследованные и не нанесенные на карту участки Сети. Я сидел, наблюдая фантастическую смену пейзажей на экранах, которую капитан Винтер обычно называл А-энтропией. Скорость, с которой я двигался, была гораздо выше той, которая когда-либо достигалась техниками Империума. При такой скорости живые существа на экранах обзора было невозможно различить — человек исчезал из ноля зрения за доли секунды, но улицы, здания и другие части пейзажа проносились вокруг меня, меняясь на глазах. Отдаленно знакомые здания пересекались друг с другом, сужаясь или раздаваясь вширь. Я видел, как дверные проемы изменялись, как гранит рассыпался прахом и превращался в пыль. Буквы на вывесках и рекламах изменялись, теряли форму и постепенно превращались в ничего не значащие символы. Я видел хижины и лачуги, которые теснились вокруг огромных зданий, видел, как эти колоссы постепенно разрушались и сравнивались с землей. Балконы на зданиях превращались в террасы, увеличиваясь или исчезая совсем…

Темные мрачные ребристые колонны пронзали небеса. Я видел, как они разрушались, превращаясь в пыль…

По мере того, как мой шаттл мчался сквозь линии вероятностей, целые цивилизации расцветали у меня на глазах и через мгновение превращались в прах.

Я сидел, в оцепенении наблюдая, как вокруг меня меняется вселенная. Вскоре я почувствовал, как моя голова начинает клониться, а глаза болеть, словно засыпанные песком. Я вспомнил, что давно не ел и не спал. Сколько же прошло часов???

Я обшарил отсек и обнаружил грубошерстное одеяло, от которого отвратительно пахло стойлом. Но я был слишком уставшим, чтобы перебирать. Расстелив одеяло на полу между креслом оператора и силовым отсеком, я растянулся на нем, и непреодолимая усталость охватила меня.

Потом я вдруг проснулся… Равномерный гул шаттла изменился и превратился в прерывистое жужжание… Судя по моим часам, я находился здесь уже около трех часов. Хотя, по меркам Империума, это путешествие было недолгим, фантастически быстрая машина пришельцев проникла за это время в такие районы Сети, которых имперские разведчики никогда не достигали.

Я с трудом поднялся и постарался достаточно широко раскрыть глаза, чтобы посмотреть, что показывают экраны.

Это напоминало кошмарный сои — странные кривые башни возвышались из темных пустых каньонов, узкие протоптанные дорожки извивались среди куч мусора, арок без дверей, разрушенных зданий. На более широких дорожках я успел заметить повозки на высоких колесах, груженных непонятными кучами металла, дерева и кожи.

С высеченных из камня пилястров на меня смотрели гротескные лица существ, напоминающих дьяволов ацтекских племен. Пока я рассматривал все это, шум шаттла превратился в шорох, который через мгновение и вовсе смолк. Постоянно меняющаяся картинка на экранах внешнего обзора превратилась в неподвижную реальность. Я куда-то прибыл. На улице, если можно так назвать заваленную мусором дорогу, никого не было. Тот же странный свет, который я видел на улицах Стокгольма 0–0, слабо исходил от каждой поверхности, лежавшей под чистым и чужим небом над моей головой.