Заря чуть высветила небо впереди, когда Лафайет проковылял последние несколько ярдов до Харчевни Одноглазого Мужчины на западной окраине города.

— Красный бык, — хрипло прошептал он, слаба стуча в тяжелую дверь. — Впустите меня…

Из-за закрытых ставен ответа не последовало. Ледяной холод стал распространяться и в груди Лафайета.

— Она покинута, — пробормотал он. — Город духов, пустой континуум. Меня перебросили из Меланжа, потому что я нарушил равновесие, но вместо того, чтобы послать домой, они бросили меня здесь…

С трудом ковылял по пустым улицам. Впереди высилась стена, окружающая дворец. На мгновение он прильнул к маленькой служебной калитке, затем, со страхом в сердце, распахнул ее.

Утренний туман висел над печальными деревьями. Роса блестела на застывшей траве. Где-то вдалеке прозвучал крик ранней птицы. Позади аккуратной цветочной клумбы молча и неподвижно высился розовый мраморный дворец. Не шевельнулась ни одна занавеска, ни одно окно не было открыто. Веселые голоса не кричали ему своих приветствий. По выложенным мрамором тропинкам не слышалось звука шагов.

— Исчезли, — прошептал О’Лири, — Все исчезли.

Как во сне, прошел он по мокрой траве мимо фонтана, из которого текла тоненькая струйка воды. Его любимая скамейка была совсем неподалеку, впереди. Он просто посидит на ней немного, а потом…

А потом… он не знал, что будет потом.

Вот и цветущее миндальное дерево, скамейка как раз под ним. Он обогнул ее…

Она сидела на скамейке, в серебристой шали, накинутой на нежные плечи, теребя розу в руках. Она повернулась, посмотрела на него. Самое хорошенькое личико во всей известной ему Вселенной расплылось в улыбке, как распустившийся бутон.

— Лафайет! Ты вернулся!

— Дафна… я… я… ты…

Затем она оказалась в его объятиях.