И что была тогда Россия? Вся полуденная беззащитною жертвою грабителей Ногайских и Крымских: пепелищем кровавым, пустынею; вся юго-западная, от Десны до Оки, в руках Ляхов, которые, по убиении Лжедимитрия в Калуге, взяли, разорили верные ему города: Орел, Болхов, Белев, Карачев, Алексин и другие; Астрахань, гнездо мелких самозванцев, как бы отделилась от России и думала существовать в виде особенного Царства, не слушаясь ни Думы Боярской, ни Воевод Московского стана; Шведы, схватив Новгород, убеждениями и силою присвоивали себе наши северо-западные владения, где господствовало безначалие, – где явился еще новый, третий или четвертый Лжедимитрий, достойный предшественников, чтобы прибавить новый стыд к стыду россиян современных и новыми гнусностями обременить историю, – и где еще держался Лисовский с своими злодейскими шайками. Высланный наконец жителями изо Пскова и не впущенный в крепкий Иваньгород, он взял Вороночь, Красный, Заволочье; нападал на малочисленные отряды Шведов; грабил, где и кого мог. Тихвин, Ладога сдалися Генералу Делагарди на условиях Новогородских; Орешек не сдавался…
Примечания
1 Седьмою. – Поправка историографа на собственном его экземпляре «Истории государства Российского».
2 Только с Петра Великого начинаются для нас словесные предания: мы слыхали от своих отцов и дедов о нем, о Екатерине I, Петре II, Анне, Елисавете многое, чего нет в книгах.
3 Говорю единственно о тех, которые писали целую историю народов. Феррерас, Даниель, Масков, Далин, Маллет не равняются с сими двумя историками; но усердно хваля Мюллера (историка Швейцарии), знатоки не хвалят его Вступления, которое можно назвать Геологическою поэмою.
4 Том IX издан не прежде 1821 года. Впоследствии, как известно, вышли еще при жизни историографа, в 1824 году, тома X и XI, а по смерти его том XII. – Прим. издателя 1842 г.
5 В разных списках Нестора (Пушкинском, Кёнигсбергском) находятся слова: «к нему же (Феодосию) и аз приидох худый, и прият мя, лет ми сущу семнатцати от роженья моего». Игумен Феодосий скончался в 1074 году: итак, летописец наш родился около 1050 года. – В заглавии Хлебниковского списка (см. ниже) поставлено имя Нестора: в других автор назван просто черноризцем Феодосиева монастыря Печерского. Житие Нестора в печатном Патерике есть новейшее сочинение: его нет в древнем рукописном.
6 Вероятно, что по запискам церковным Нестор означал дни преставления некоторых древних князей.
7 Мы должны упомянуть о мнимом древнейшем летописце Иоакиме, первом новгородском епископе, приехавшим в Россию с царевною Анною, супругою Св. Владимира. Татищев рассказывает следующее: «Архимандрит Мельхиседек доставил ему как любителю древностей три тетради, полученные им от монаха Вениамина и выписанные из старой книги, с которою Вениамин сам ехал к Татищеву, но умер дорогою. В тетрадях написано, что Нестор худо знал происшествия новгородские, гораздо лучше известные Иоакиму; что Славен, внук Иафетов, по сказанию сего епископа, основал город Славянск в России; что после господствовал там князь Вандал, коего родственниками были князья Гардорик и Гунигар, завоеватели многих стран; что сыновья Вандаловы назывались Избор, Столпосвят и Владимир, женатый на Адвинде; что от Владимира произошел Буривой, отец Гостомысла, который изгнал варягов из России и построил Выборг; что Рюрик ему внук, Ольга Прекраса также родственница; что Святослав мучил христиан; что Св. Владимир крестился не в Херсоне, а в Болгарии; что его сыновья Борис и Глеб родились от царевны Анны, не греческой (изъясняет Татищев), а болгарской», и пр. См. его Рос. Истории т. I, стр. 29–51.
Сию шутку многие приняли за истину и начали с важностию говорить о летописце Иоакиме. Но слова Татищева: Вениамин монах токмо для закрытия вымышлен (стр. 42), доказывают, что здесь дело идет о вымыслах. Басня о князьях Славене, Изборе и прочих давно известна. Другие мнимые Иоакимовы сказания явно принадлежат той же категории. Слог их есть новый. Иоаким в Х веке мог ли написать: Святослав имел три сына, им же тако области раздели – Ярополк, известяся о сем, печален бысть – победиша не силою, ни храбростию, но предательством – мы же (Иоаким в Новгороде) ходихом по торжищем и улицам, и учахом; но гиблющим в нечестии слово крестное явися безумием и обманом, и пр. Всего решительнее следующее замечание: доказано ли, что Анна, супруга Владимира, была греческая царевна, родная сестра императоров Василия и Константина? Без сомнения: не только Нестор, не только современные немецкие, арабские, но и византийские летописцы единогласно то утверждают. Как же Иоаким, приехавший с Анною в Россию, мог считать ее княжною болгарскою? Видим причину сего вымысла: не знав, что Кедрин и Зонара именуют Владимира зятем своих императоров; не знав ни Дитмара, ни Эль-Макина, Татищев сомневался в истине Несторова повествования и хотел исправить мнимую его ошибку, говоря: сие ко изъяснению древности и Несторова темного сказания много служит, доколе полнейшая тех времен история сыскаться может (см. Татищев. Рос. Истории т. I, стр. 51). Повторяю, что он не мыслил обманывать: это затейливая, хотя и неудачная догадка.
8 Подробный Псковский летописец, доныне не изданный, начинается около 1303 года; а древнейшие в нем известия взяты из Нестора и Новгородской летописи. У меня были четыре списка сей важной хроники: один Архивский Н.Н. Бантыша-Каменского, другой Архивский А.Ф. Малиновского, третий Синодальный, четвертый графа Ф.А. Толстого. Первый из библиотеки стольника Василья Никифоровича Собакина, коего отец в 1648 году был воеводою псковским; писан дьячком Андреем Козою и доходит до 1650 года. Другие три гораздо старее сего времени, и заключают в себе некоторые особенные известия.
9 Два перерыва заметнее иных: в княжение Василия Димитриевича и в царствование Иоанна IV Грозного: чему, как надобно думать, виною была смерть двух московских современных летописцев.
10 Например, Нестор по Кёнигсбергскому списку. Исправнее всех напечатана Новгородская летопись в Москве с харатейного Синодального списка, а в Петербурге с бумажного старого в Продолжении Древней Рос. Вивлиофики. Второй список идет далее; в нем именует себя поп Иван, без сомнения не автор, а переписчик: ибо тут же в харатейном Синодальном и теми же словами говорит о себе пономарь Тимофей. – Особенные сказания сей летописи начинаются со времен Ярослава Великого; предыдущее взято из Нестора. – Новгородские известия простираются в краткой летописи, отданной в Архив Иностр. коллегии А.Ф. Малиновским, до самого 1570 года.
11 Первый поднесен императору графом А.И. Мусиным-Пушкиным; второй найден мною в библиотеке Троицкой лавры, отдан после Обществу Истории и Древностей и сгорел в нашествие французов.
12 В 1809 году, осматривая древние рукописи покойного Петра Кирилловича Хлебникова, нашел я два сокровища в одной книге: летописи Киевскую, известную единственно Татищеву, и Волынскую, прежде никому неизвестную. Через несколько месяцев достал я и другой список их: принадлежав некогда Ипатьевскому монастырю, он скрывался в библиотеке С.-Петербургской Академии наук между дефектами. Хлебниковский список должен быть XV или XVI, Ипатьевский XIV века; оба начинаются Нестором. – Список Кёнигсбергский, завоеванный россиянами в 1760 году, не старее XVI века. – Ростовский, зарученный св. Димитрием, содержит в себе любопытные прибавления, писан в XVII веке, идет до времен Петра Великого и хранится в Архиве Иностр. коллегии. – Так называемый Воскресенский (напечатанный) есть Софийский Новгородский список Нестора и продолжателей его; в нем немало важных древних прибавлений: о старейшине Гостомысле, о варягах киевских, о характере первых князей. – Львовский, изданный в С.-Петербурге в 1792 г. в V томах под именем Летописца Русского, замечателен некоторыми особенными известиями о государствовании Иоанна III. – Архивским (в библиотеке Архива Иностр. коллегии) назвал я список XVII века, подобный Никоновскому, весьма исправный, от времен Василия Димитриевича до 1560 года. – Многие и ныне думают, что патриарх Никон составлял Никоновскую летопись: она только принадлежала ему, отдана им в библиотеку Воскресенского монастыря и надписана его рукою: вот для чего назвали ее сим именем. – Я говорю здесь о главных, лучших, по крайней мере известнейших списках: их находится, может быть, около тысячи в России, сверх многих сокращений, писанных обыкновенно в четверть листа. Екатерина Великая, страстно любя нашу историю, первая указала печатать летописи. Издержали немало денег, но не сделали нужнейшего: исправного ученого свода летописей. Какая нужда печатать одно в двадцати книгах? Не благоразумнее ли взять за основание лучший, древнейший список и только означить важные отмены, прибавления других? В десяти больших томах мы поместили бы все летописи от XI до XVII века с включением и Новгородской, Псковской, Киевской, Волынской. Имеем еще летописца Архангельского, Двинского, Нижегородского, Соловецкого, Устюжского, Вятского; последние два еще не изданы; каждый из них содержит в себе материалы для историка.
