Во время Димитрия Александровича возвысилось могуществом новое Княжение Тверское, которое, быв частию Суздальского, или Владимирского, сделалось особенным при Ярославе Ярославиче, учредившем там Епископию. Первый Святитель Тверской, Симеон, имел уже многие, богатые волости, Олешну и другие, данные ему Князем; а преемник Симеонов, Игумен Андрей, был сын Литовского Князя Герденя и Христианки Евпраксии, тетки Довмонта Псковского. Сего второго Епископа Тверского ставил уже новый Митрополит Максим: ибо Кирилл (в 1280 году) скончался в Переславле Залесском, быв Главою нашей Церкви 31 год; тело его отвезли для погребения в Киев. Едва ли кто-нибудь из древних Митрополитов Российских превосходил Кирилла в добродетелях истинно Пастырских. Он мирил Князей с народом, просвещал Духовенство, искоренял заблуждения, одушевленный ревностию к Вере и к чистоте Евангельского учения. Расскажем один любопытный случай, который ясно представляет благоразумие сего Митрополита. Услышав, что Епископ Ростовский, Игнатий, вздумал судить давно умершего доброго Князя Глеба Васильковича и как недостойного велел ночью перенести в гробе из Соборной церкви в монастырь Спасский, Кирилл, оскорбленный таким злоупотреблением Духовной власти, отлучил Епископа от службы и, наконец, простив его из уважения к ревностному предстательству Князя Димитрия Борисовича Ростовского, сказал ему: «Игнатий! Оплакивай во всю жизнь свое безумие, дерзнув осудить мертвеца прежде суда Божия! Когда Глеб был жив и властвовал, ты искал в нем милости, брал от него дары, вкусно ел и пил за столом Княжеским, и в благодарность за то обругал тело покойника! Кайся во глубине сердца, да простит Бог твое согрешение!» – Кирилл посылал Епископа Сарского, Феогноста, к Патриарху Константинопольскому, Иоанну Векку, славному ученостию и красноречием, но изменнику православия: ибо Иоанн хотел подчинить Церковь Восточную Западной. Патриарх действовал так в угодность Царю Михаилу Палеологу, а Царь для безопасности своего Царства и в надежде, что Папа примирит его с братом Св. Людовика, опасным Карлом д’Анжу, который, господствуя на Средиземном море, угрожал Империи Греческой. Российский Епископ видел в Константинополе несчастный раскол, гонение и даже казнь многих ревностных сановников Церкви, громогласно осуждавших Царя, и возвратился (в 1279 году) к Митрополиту с известиями печальными. Духовенство Российское, по кончине знаменитого Кирилла, два года не имело Главы, ибо не хотело, как вероятно, принять нового Митрополита от злочестивого Иоанна Векка. Максим в 1283 году был посвящен старцем Иосифом, вторично призванным на Патриаршество по смерти Императора Михаила и предавшим анафеме уставы Латинской Церкви. – В одной летописи сказано, что преемник Кириллов, Грек Максим, прибыв в Россию, ездил в Орду и после сзывал для чего-то всех наших Епископов в Киев; но сие известие, не подтверждаемое другими достовернейшими Летописцами, остается сомнительным. Доселе ни Митрополиты, ни Епископы наши не бывали в Орде, кроме Сарского, жившего в ее столице. Достойно замечания, что Епископ Феогност ездил оттуда в Константинополь не только по церковным делам, по и в качестве Ханского Посла к Императору Михаилу, тестю Ногаеву. Сей славный Ногай – в тот самый год, как Дюденево войско злодействовало в России, – был побежден Ханом Тохтою и найден между убитыми. Кажется, что в сие время уже разные Воеводы Могольские присвоивали себе имя Царей: ибо в наших летописях упоминается еще о каком-то Царе Токтомере, который (около 1293 году) приезжал в Тверь, утеснял народ и возвратился с богатою корыстию в свои Улусы.

Наконец властолюбивый Андрей уже мог назваться законным Великим Князем России; никто не спорил с ним о сем достоинстве. Константин Борисович, по кончине старшего брата, сел на престоле Ростовском, отдав Углич своему сыну, Александру. Великий Князь и Михаил Тверской женились на дочерях умершего Димитрия Борисовича, и два года протекли в тишине.

Но мог ли Андрей, разоритель отечества, требовать любви от народа и почтения от Князей? Он не имел и тех свойств, коими злодеи человечества закрашивают иногда черноту свою: ни ревностного славолюбия, ни великодушного мужества; брал города, истреблял Христиан руками Моголов, не обнажав меча, не видав опасности и пролив множество невинной крови, не купил даже права назваться победителем!

[1295–1297 гг.] В тогдашних обстоятельствах России Великому Князю надлежало бы иметь превосходную душу Александра Невского, чтобы не именем только, но в самом деле быть Главою частных Владетелей, из коих всякий искал независимости. Михаил Тверской и Феодор Ярославский приобрели оную в княжение Димитрия, а Даниил Московский и сын Дмитрия Александровича, Иоанн Переславский, хотели того же при Андрее. Открылась распря, дошедшая до вышнего судилища Ханова: сам великий Князь ездил в Орду с своею молодою супругою, чтобы снискать милость Тохты. Посол Ханский, избранный быть миротворцем, созвал Князей в Владимир. Они разделились на две стороны: Михаил Тверской взял Даниилову (Иоанн же находился в Орде; вместо его говорили Бояре Переславские): Феодор Черный и Константин Борисович стояли за Андрея. Татарин слушал подсудимых с важностию и с гордым видом, но не мог удержать их в пределах надлежащего смирения. Разгоряченные спором Князья и Вельможи взялись было за мечи. Епископы, Владимирский Симеон и Сарский Исмаил, став посреди шумного сонма, не дали братьям резаться между собою. Суд кончился миром, или, лучше сказать, ничем. Посол Ханов взял дары, а Великий Князь, дав слово оставить братьев и племянника в покое, в то же время начал собирать войско, чтобы смирить их как мятежников. Желая воспользоваться отсутствием Иоанна, он хотел завладеть Переславлем, но встретил под Юрьевом сильную рать Тверскую и Московскую: ибо Иоанн, отправляясь к Хану, поручил свою область защите Михаила Ярославича. Вторично вступили в переговоры и вторично заключили мир, который, сверх чаяния, не был нарушен до самой кончины Андреевой. Князья иногда ссорились, однако ж не прибегали к мечу и находили способ мириться без кровопролития.

Князь Андрей Александрович. Гравюра 1850 г.

[1298–1304 гг.] Древние Сеймы Княжеские, учрежденные Мономахом при Святополке II, тогда возобновились, в обстоятельствах подобных и с тем же добрым намерением: ибо ни Святополк, ни Андрей не мог силою обуздывать частных Владетелей, и словесные убеждения, за недостатком иных средств, казались нужными. В сих торжественных собраниях присутствовали и знаменитые Духовные особы, как толкователи святых устоев правды и совести. Первое из оных, по смерти Феодора Ярославского, было в Дмитрове, где Андрей с братом Даниилом, с племянником Иоанном и с Михаилом кончил все дела дружелюбно, но где Князья Тверской и Переславский не могли в чем-то согласиться, доселе действовав единодушно. Хитрый Михаил привлек было на свою сторону и Новогородцев, заключив с ними договор, по коему они взаимно обязывались помогать друг другу в случае утеснений от Великого Князя и самого Хана: Новгород обещал правосудие всем Тверским истцам в его области, а Михаил отступался от закабаленных ему должников Новогородских, и проч. Андрей не мог помешать сему оскорбительному для него союзу и без сомнения был доволен размолвкою Михаила с Иоанном, которая уменьшала могущество первого. Но Иоанн, названный в летописях тихим, или кротким, тем согласнее жил с дядею своим, Даниилом, и в 1302 году, умирая бездетен, отказал ему Переславль. Князь Московский, въехав в сей город, выгнал оттуда Бояр Андрея, который считал себя истинным наследником Иоанновым, и, негодуя на властолюбие меньшего брата, поехал с жалобою к Хану. Область Пepeславская вместе с Дмитровом была по Ростове знаменитейшею в Великом Княжении, как числом жителей, Бояр, людей военных, так и крепостию столичного ее города, обведенного глубоким, наполненным водою рвом, высоким валом и двойною стеною под защитою двенадцати башен. Сие важное приобретение еще более утверждало независимость Московского Владетеля: Даниил же, за два года перед тем, победил и взял в плен Рязанского Князя, Константина Романовича, убив в сражении и многих Татар: смелость удивительная и не имевшая никаких следствий. Таким образом россияне начинали ободряться и, пользуясь дремотою Ханов, издалека острили мечи свои на конечное сокрушение тиранства.