Annotation
Иафетов Евгений Романович
Иафетов Евгений Романович
Северное сияние
Эта праистория началась 10100 лет назад, когда ледник покрывал север Европы до шестидесятых широт. Гранит и сланец Скандинавских гор от подножий до вершин были охвачены льдами, подобно тем, что и в наши дни венчают высочайшие пики планеты.
И уже тысячи лет древний ледник таял и медленно отступал. Талые воды скапливались в котловинах вдоль его южной границы и соединялись в Балтийское ледниковое озеро, простиравшееся на месте современного моря. На северном побережье Озера потоки кристально чистой воды срывались с отвесных синих льдов, а вдоль его южных берегов лагуны и топи чередовались с густыми зарослями ольхи, ивы и рябины.
Датские проливы ещё не возникли, и на месте Северного моря были мамонтовые прерии - бескрайние равнины с пологими холмами и обширными низменностями, покрытые густыми злаками и высоким разнотравьем. В эпоху мезолита эта реликтовая тундростепь пролегала над вечной мерзлотой от современной Шотландии до плоскогорий Сибири, огибая Скандинавский ледник. В морозные, сухие зимы той эпохи снежный покров был невелик, и обильная растительность превращались в доступный запас светло-бурого сена для бесчисленных стад травоядных, а за время полярного дня травы вновь вырастали выше человеческого роста. Обилием фауны эти древние приполярные края походили на современную африканскую саванну. И были населены людьми.
***
Упряжки охотников двигались по следам кочёвки стада, всё дальше заходя на юг, где полярную ночь постепенно сменяли сумерки.
К концу очередного перегона путники устраивали стоянку на заснеженной, продуваемой ледяными ветрами равнине у бурой полосы перекопанного оленями снега. Предстояла очередная облавная охота. Пока остальные устраивали стойбище, Скир сын Вальда быстро разгрузил свои нарты, переобулся в сухие торбаса и снова погнал упряжку, чтобы определить границы предстоящего загона. Тем временем охотники снимали с собак ездовые ремни. Косматые, с густым подшёрстком, остроухие и желтоглазые звери, освободившись от упряжи, сразу ложились на спины, подставляя брюхо ветру, и охлаждались после трудного пути. Люди осматривали псам лапы и бросали на снег тонкие куски мороженой оленины. С нарт разгружали вежи - кочевое жильё для промысла в редколесных приполярных равнинах. Каркасы из шестов, соединённых вершинами, укрывали оленьими шкурами, внутри вдоль стен укладывали меха, а в центре каждой хижины ставили светильник с прозрачным костным жиром или раскладывали небольшой костёр, дым которых вытягивался через отверстие в верхней части жилища. Нарты, гружённые добычей, устанавливали с подветренной стороны, и около полозьев тут же зарывались в снег собаки. Утомлённые люди смывали рыбий жир, защищавший обмороженные лица от ветра, и укрывались в хижинах.
За пологом крайней вежи непрерывно гудел ветер, и с шорохом проносились волны позёмки, медленно наметая надувы и заструги.
- Эту метель поднимает южный ветер. Странно для этого времени года, - произнёс Рокья. - Мы все промокли, и если северный ветер принесёт пургу или буран...
Люди снимали сырые меха и разводили огонь...
Костюм охотника-кроманьонца походил на традиционные костюмы современных северных народов. Двойная оленья парка до колен с напуском, подпоясанная плетёным кожаным ремнём и опушенная по краям собачьим мехом. Пришитые к рукавам длинноворсные медвежьи рукавицы с кожаными наладонниками. Глубокий капюшон из оленьей шкуры, подбитый мехом росомахи, и короткая пелерина из собачьего меха, укрывавшая плечи. Чулки из собачьего меха, широкие штаны из оленьих шкур, стянутые ремешками под коленями и высокие оленьи торбаса с кожаной нерпичьей подошвой. Замша из оленьих кож использовалась для нательных одежд. Все швы прошивались волоконными нитями при помощи костяных игл.
...Сухая осока нарвана из-под снега, онемевшими пальцами Эгир извлёк из походного мешка огниво, с третьего удара выбил искры и стал бережно раздувать и сжимать дымящийся комок травы, пока в его руках не вспыхнул огненный шар. Несколько вязанок лиственничного хвороста охотники заготовили на прошлой стоянке в хвойном бору, и, когда костёр разгорелся, развесили одежды по стенкам хижины. Длинным костяным ножом с обтянутой рыбьей кожей рукоятью Рокья нарезал жареную оленину. Мясо охотники также приготовили на прошлой стоянке, богатой топливом, и на новом месте только разогревали. Запив еду травяным отваром из кожаных бурдюков, носимых в дороге за пазухой, люди укутывались в меховые одеяла.
Собаки подняли лай, но сразу стихли.
- Росомаха, - сквозь дремоту произнёс Эгир.
- Для этой поры стужа не велика, - размышлял Рокья. - У собак на лапах иней, и костяные подполозки плохо идут по влажному снегу.
Осколком обсидиана он неторопливо вырезал из обломка гладкой белой кости обнажённую женскую фигуру. В соседней хижине кто-то играл на дудке, и её звук сливался с шумом ветра.
- Деревянные пойдут не лучше...
- А если нарастить лёд?
- Придётся всё время подновлять...
- Если нарастить хотя бы половину того, что за день намерзает на твоей бороде...
- Дух сна уже встречает меня, Рокья... Я увижу Хильду...
Сумерки редели, и отражённые в небе лучи солнца слабо освещали равнину. Отдохнувшие псы нагло и радостно лаяли, зовя хозяев в дорогу.
Жирник из прозрачной рыбьей кожи горел всю ночь, и к утру под пологом душно. С криками и смехом люди выбегали из-под заиндевевших шкур и растирались снегом. Безбородые юноши и зрелые мужчины - ровные лица, высокие крутые лбы, тонкие и изогнутые под прямым углом нижние челюсти - сухопарые, с прямыми спинами кроманьонцы радовались новому дню. Оборачиваясь к восходу, путники вскидывали вверх руки - божество света спускалось с небес на землю к людям там, где первый луч солнца освещал равнину.
Вскоре вернулся из разведки Скир сын Вальда. Он сменил упряжку, переобулся, наскоро поел и начал отдавать приказы. Двое промысловиков остались охранять лагерь, остальные по двое в порожних нартах выехали вслед за старшим. Загонщики высадили стрелков у русла замёрзшей реки и отправились в обход стада. Лучники растянулись цепью вдоль берега и затаились.
Скир гнал собак по старым следам своей упряжки, заходя с наветренной стороны от оленей. Волчьи следы ни разу не пересекли дорожку, а значит добыча на месте и обложена. Запряжённые веером собаки с усилием шли против ветра. Завершив полукруг обхода, охотники выехали на выбитую сотнями копыт тропу. Возбужденные запахом свежего следа псы бросались вперёд и вгрызались друг другу в холки. Упряжки ныряли на застругах, мелькали собачьи лапы - серые, белые, чёрные - загонщики били собак кнутами и выкрикивали команды вожакам, следя, чтобы нарты не перевернулись. Из ложбины в стороне от охотников поднялись и понеслись большими скачками волки.
- Начали! - Скир вытянул руку, и загонщики стали разъезжаться, вытягиваясь в цепь.
Олени наверняка уже стали тревожно задирать головы, и теперь следовало действовать ещё быстрее. Когда впереди показалась темная колышущаяся масса стада, Скир приложил к губам рог тура и издал протяжный сигнал. Загонщики принялись кричать и завывать по-волчьи, выгоняя добычу на стрелков.
Услышав вдали звук рога, лучники приготовились. Земля едва заметно начала содрогаться, послышались крики людей, топот и хорканье оленей. Совсем близко раздался второй сигнал, а, значит, загонщики остановились. Через мгновенье олени показались на берегу и начали выходить на лёд. Лучники подпускали добычу и били, целясь в крупных быков и пропуская важенок с телятами. Стадо начало раскалываться на части. Передние олени проходили через линию стрелков, остальные двигались по обледеневшему руслу и уходили через фланги засады. Подранков преследовали и добирали загонщики.
