Хотя после убийства минуло уже три месяца и преступление было предано забвению и прессой, и широкой публикой, у обитателей Женева-сквер оно по-прежнему вызывало любопытство. Но сплетни о том, кто совершил это ужасное преступление, в конце концов утомили всех.

Теперь уже было известно, что покойный происходил из хорошей семьи, при этом своей смертью навлек на свою молодую красавицу жену безосновательные подозрения; что врагов у него не было и что в Безмолвном Доме он поселился, дабы укрыться от происков врагов сугубо воображаемых. По всеобщему мнению, Рен просто-напросто тронулся рассудком, но это не объясняло причины его трагической кончины.

После совершенного убийства интерес к Безмолвному Дому вырос стократно. У него и без того была репутация особняка, в котором обитают привидения, а убийство окутало его аурой потустороннего ужаса; невзрачный фасад здания представлялся зевакам, наделенным хотя бы толикой воображения, угрюмым и зловещим, за ним мерещились залитые кровью полы и населенные призраками комнаты.

Удрученный последними катастрофическими событиями, которые лишь усугубили репутацию особняка, владелец больше не предпринимал попыток сдать его, поскольку был уверен, что жильца, достаточно смелого, чтобы поселиться в нем, теперь не сыскать днем с огнем даже за минимальную арендную плату. Миссис Рен распродала мебель из двух комнат, которые занимал ее несчастный супруг, и теперь они были такими же голыми и неприветливыми, как и остальные помещения.

Не пытался хозяин и подновить или отремонтировать дом, полагая подобные расходы совершенно напрасными; и потому номер тринадцатый, преданный людьми и проклятый Богом, оставался пустым и заброшенным. Люди приходили отовсюду взглянуть на него, но в двери не осмеливался войти никто, опасаясь навлечь на себя несчастье. Тем не менее в странном противоречии с ужасом, который дом вселял в души, здания по обе стороны от него продолжали оставаться густонаселенными.

Мисс Грииб частенько поглядывала на пустой, с холодными трубами дом напротив, зиявший пустыми, лишенными занавесок пыльными окнами. Она нередко высказывала самые разнообразные гипотезы в отношении убийства Рена, но, будучи не в состоянии прийти к какому-либо разумному выводу, заключила в конце концов, что в преступлении повинен призрак – один из тех, что обитали в особняке. В поддержку этого невероятного предположения она обрушила на голову Люциана добрый десяток историй о том, как людей, беззаботно засыпавших в домах с привидениями, поутру находили мертвыми.

– С черными отпечатками пальцев на шее, – драматическим голосом вещала мисс Грииб, – и выражением ужаса в глазах. При этом все двери и окна были заперты, как и в доме номер тринадцать, что говорит о том, что погубить их мог только призрак.

– Вы забываете, мисс Грииб, – возражал ей Люциан, – что бедный Рен был заколот стилетом. А призраки не пользуются материальными орудиями.

– А откуда вы знаете, что кинжал был настоящим? – парировала мисс Грииб, понижая голос до благоговейного шепота. – Разве кто-нибудь видел его? Нет! Или, быть может, его нашли? Тоже нет. Призрак унес его с собой. Помяните мое слово, мистер Дензил, вовсе не существо из плоти и крови превратило в труп этого чокнутого Бервина.

– В таком случае призрачного преступника не удастся повесить, – с иронией заметил Дензил. – Но все это сущий вздор, мисс Грииб. Я поражен, что столь рассудительная женщина, как вы, верит в такую чушь.

– В призраков верят люди и поумнее меня, – упрямо возражала хозяйка. – Разве вы не слышали о доме с привидениями на площади в Вест-Энде, где однажды утром нашли мертвыми мужчину с собакой, а его камердинер с тех пор повредился рассудком?

– Фу! Все это досужие выдумки в стиле Бульвер-Литтона[6].

– А вот и нет, мистер Дензил. Это сущая правда. Дом номер тринадцать – лишь один из многих.

– Вздор! Хотите, я завтра переночую в доме номер тринадцать только для того, чтобы доказать, что все ваши истории о призраках – сплошные выдумки?

Мисс Грииб встревожилась не на шутку.

– Мистер Дензил! – в неописуемом волнении вскричала она. – Если вы отважитесь на это, то я… я… в общем, я сама не знаю, что сделаю.

– Обвините меня в краже ваших серебряных ложечек и посадите под замок? – со смехом предложил Люциан. – Да успокойтесь же, мисс Грииб. У меня нет намерений искушать судьбу. Но при этом я ни на миг не поверю, что в номере тринадцатом обитают привидения.

– Люди видели, как в его окнах время от времени мелькает свет.

– Еще бы. Бедняга Рен перед смертью показал мне весь дом. Его свеча и служила источником света.

– Свет видели и после его смерти, – торжественно провозгласила мисс Грииб.

– Что ж, значит, став призраком, Рен сам бродит по дому под ручку со старухой в парчовом платье и на высоких каблуках.

Мисс Грииб, убедившись, что имеет дело с упрямым скептиком, с достоинством ретировалась, не желая и далее впустую сотрясать воздух. Однако в разговорах с другими людьми она неизменно придерживалась того же мнения, приводя в его пользу многочисленные доводы, порожденные ее воображением и книгами о сверхъестественном, составленными на основе выдумок и, как она говорила, опыта многих людей. Одни соглашались с ней, другие поднимали на смех, но все сходились в том, что убийство Рена, совершенное призраками или простыми смертными, останется загадкой, которая никогда не будет раскрыта. Посему вместе с другими таинственными событиями схожей природы оно было занесено в список загадочных преступлений.

После нескольких бесед с Линком молодой адвокат тоже стал склоняться к этой точке зрения. Он отметил, что детектив уже отчаялся найти убийцу.

– Я был в Бате, – уныло поведал ему Линк. – Самым тщательным образом, насколько это возможно, я изучил прошлое Рена, но не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на это дело. Он не нашел общего языка с женой и за десять месяцев до убийства уехал из Бата. Я попытался проследить его путь, но меня постигла неудача. Он исчез из Бата совершенно неожиданно, а четыре месяца спустя, как нам известно, оказался на Женева-сквер, но у меня не появилось никаких зацепок насчет того, кто убил его и каким образом. Боюсь, мне придется оставить это дело как безнадежное, мистер Дензил.

– Как?! И лишиться вознаграждения в пятьсот фунтов?! – воскликнул Люциан.

– Даже будь это пять тысяч, они бы мне не достались, – парировал совершенно павший духом Линк. – Это дело мне не по зубам. Я не верю, что убийца когда-либо понесет заслуженное наказание.

– Клянусь честью, я склонен согласиться с вами, – ответил Дензил.

На том детектив и молодой адвокат расстались в уверенности, что дело Рена закрыто и с учетом непреодолимых обстоятельств нет ни малейшей надежды привлечь кого-либо к ответственности за смерть незадачливого господина. Очевидно, разгадать эту загадку не в силах человеческих.

Примерно в середине апреля, то есть спустя почти четыре месяца после трагедии, Люциан получил письмо, содержавшее приглашение, кое повергло его в изумление. Послание было подписано Дианой Рен. Мельком упомянув, что она лишь на прошлой неделе вернулась из Австралии, девушка просила мистера Дензила оказать ей любезность и на следующий же день нанести визит в гостиницу «Король Иоанн» в Кенсингтоне. В конце письма мисс Рен сообщала о желании побеседовать с мистером Дензилом и выражала надежду, что он не откажет ей во встрече.

Спрашивая себя, откуда у этой особы – без сомнения, той самой падчерицы, о которой рассказывала ему миссис Рен, – оказался его адрес и почему она так настаивает на встрече с ним, Люциан принял приглашение из чистого любопытства. На следующий день, в четыре пополудни, точно в назначенный час, он собственной персоной явился в указанный отель и, назвавшись, был немедленно препровожден в небольшую гостиную, где и ожидала его автор записки.