«Как он узнал, что мне четырнадцать, а?» — раздался его голос в моем сознании.

— Если хочешь жить, надо есть, но разве можно питаться старым ржавым велосипедом, а? «Он действительно сумасшедший придурок», — снова услышал я его мысли, вслух же он продолжил:

— Наверняка у него однажды разовьется болезнь желудка или кишечника, а? Он говорит, что колеса велосипеда пахнут потрохами коровы и у седла — тоже запах животного, это правда? Тот парень похож на нищего, но должен был он хотя бы раз попробовать мясо, чтобы знать, какой у него вкус, а?

На сцене репетиция по-прежнему была в самом разгаре. В этот раз выступал мальчик-суперфутболист. Выйдя на сцену, он стал жонглировать мячом, подкидывая его головой, коленом, стопой, и за все время, пока длилась репетиция, он так ни разу не уронил его. Даже когда говорил диктор, он ждал момента для своей реплики, подбрасывая мяч головой. Продюсер дошел до того, что попросил его устроить петушиный бой с диктором. Мальчик-суперфутболист, не прекращая набивать мяч, ответил, что, хотя он не достиг еще должного мастерства, он все-таки готов попробовать. Продолжая жонглировать мячом, он схватил свою левую ногу за щиколотку. Диктор некоторое время не спеша оглядывался по сторонам, но когда наконец собрался атаковать — сверху вниз, словно пытаясь клюнуть, мальчик-суперфутболист потерял равновесие и упал на спину. Мяч, подпрыгивая, покатился по полу. Продюсер громко и весело рассмеялся.

— Нет, так не пойдет. Вернемся-ка мы к нашему цачжанмёну[25], — сказал он, не переставая смеяться.

— А почему ты пришел сюда? Какими суперспособностями обладаешь? У всех на этой передаче есть какая-то суперспособность, например суперчтение, супервычисление, суперсила. Сейчас мы видели суперпетушиный бой. Говорят, что твое выступление будет самым последним, а? Почему твое выступление самое последнее? Всем известно, что выходящий последним выступает с самым интересным номером. Когда выбирали лучшего певца, короля песни, Чжо Ёнпхиля, он тоже вышел последним, а? Какой суперспособностью ты обладаешь, а? — внимательно глядя мне в глаза, мальчик засыпал меня вопросами.

Пожав плечами, я ответил:

— У меня нет никакой способности. Меня попросили прийти, поэтому я пришел.

Не отрывая от меня взгляда, он подумал: «Что-то он сильно воображает, а?» — и спросил, словно пораженный моими словами:

— Действительно нет никаких способностей, а? — Мальчик сделал круглые глаза. — Не может этого быть! Такого быть не может, а? Смотри внимательно сюда.

Он вытащил из кармана ложку и, закрыв глаза, три раза глубоко вздохнул и начал тереть ложку в области перемычки. Пара секунд — и она согнулась прямо на моих глазах. Мне показалось, что у него получилось даже лучше, чем у Ури Геллера.

— Уа-а-а, ты действительно талант, — признал я, искренне удивленный.

— Это что, только начало, — похвастался он. — Вот погоди, увидишь мои суперспособности экстрасенса и удивишься еще больше, а? Нет, все-таки интересно, почему я выхожу раньше тебя, а? Скажи мне. Ты что умеешь, а?

Я покачал головой и ответил:

— Я действительно ничего не умею делать. Правда, однажды я тоже согнул ложку, как ты, но согнул ли ее я сам или она сломалась, когда мы столкнулись с автомобилем «Бонго», я не уверен. Я всего лишь выжил после автокатастрофы.

Пристально уставившись на меня, он мысленно воскликнул: «А, доклад о шпионе 113!» — и, ударив себя по лбу правой рукой, сказал:

— Черт, а я знаю тебя. Ты тот чудо-мальчик, а? Тот самый чудо-мальчик, который поймал сумасшедшего шпиона, а? Черт, поэтому…

«Действительно сумасшедшая передача, а? И не надоело им талдычить про сумасшедшего чудо-мальчика?» — услышал я его голос в своей голове.

В это время продюсер громко крикнул:

— Следующий!

Мой сосед резко поднялся и пошел в сторону сцены. Я заметил, что он оставил на своем месте ложку, и, подобрав ее, крикнул ему вслед, чтобы он забрал ее. Мальчик остановился и, обернувшись, вытащил из кармана целую связку ложек, показал мне, а затем развернулся и пошел к сцене.

Несмотря на то что это была всего лишь репетиция, мальчик-экстрасенс проявил себя по полной: он силой мысли согнул три ложки и поднял одной рукой школьный стул (он почему-то настаивал, чтобы это был обязательно школьный стул) вместе с диктором, сидевшим на нем. Все — продюсер, диктор, мальчик-суперчтец, мальчик-суперкалькулятор и даже мальчик-суперсилач, — смотрели на него, раскрыв рты. Увиденное произвело впечатление и на мальчика-суперфутболиста, участвовавшего в петушином бою, хотя, надо признать, удивление не помешало ему продолжить подбрасывать мяч головой. Когда продюсер сказал, что такая суперспособность его устраивает, и попросил показать ее на настоящей передаче, мальчик-экстрасенс ответил, что все понял, и опустил стул с диктором на пол.

Потом продюсер предупредил, что взамен тот не должен будет повторять слова «сумасшедший» и «а?», а мальчик-экстрасенс, спрыгнув со сцены, подошел к нему и, стукнув по его левой руке, ответил:

— Дядя, вам надо бы следить за своими сумасшедшими часами, а?

И тот, посмотрев на свои часы, невольно вскрикнул:

— О, уже шесть часов? Что это? Как так быстро время пролетело?

Среди других суперспособностей мальчика-экстрасенса оказалась способность заставлять вращаться стрелки часов по его желанию.

Когда наконец я поднялся на сцену, продюсер, который был вечно чем-то озабочен, увидев меня, подумал: «Что это еще за фрукт, зачем он вышел?»

— Так, хорошо, попробуй рассказать что-нибудь драматичное, — начал диктор, добавив мысленно: «Башка», — чтобы мы почувствовали реалистичность.

«Шевелись давай», — услышал я его голос, но вслух он сказал:

— Что-нибудь наподобие сцены столкновения, — «Башка животного будет лучше смотреться на сцене», — снова донеслось до меня. — Нам интересно: пока ты лежал в коме, ты ничего не видел? Что ты увидел, когда очнулся?

— Я слышал громкий звук, — ответил я.

— Черт! — выругался диктор и, подумав: «Может, мне тоже громко крикнуть, чтобы зрители почувствовали реалистичность?» — уточнил: — Значит, ты хочешь сказать, что услышал громкий звук, когда вышел из комы? Это удивительно. На что он был похож? Можно ли его, например, сравнить с каким-нибудь знакомым нам звуком?

— Нет, — я дал ответ не сразу, не сумев тотчас определить тип звука. — Его не с чем сравнить. До сих пор я не слышал ничего подобного. Этот звук нельзя было услышать ушами, он ощущался всем телом.

— Черт, всем телом! — воскликнул диктор. «Реалистично! — раздался в моей голове его голос. — Драматично! Всем телом!» — но вслух он повторил: — Всем телом! Значит, ты слышал звук всем телом. Потрясающе.

— После этого передо мной начало разворачиваться что-то длинное… вроде тоннеля…

— Ну? Ну, а что было потом? — стал нетерпеливо расспрашивать диктор. — Что там появилось? Неужели скоростное шоссе?

— NG! — рявкнул продюсер. — Эй, паршивец, — обратился он ко мне, — что это еще за «Да здравствует молодость»?[26] Черт, что это значит — «всем телом»? Тебе бы анекдоты сочинять.

Наконец, крикнув: «На этом репетиция закончена!» — продюсер собрал своих сотрудников.

Не отрывая от них взгляда, я вернулся на свое место. Они с серьезным видом обменивались мнениями. Я слышал, о чем они думали: «Зачем он вышел?», «Сверху пришло указание дать ему возможность выступить», «Фактически из-за него организована эта передача», «Черт подери. Вы посмотрите на того мальчика, который жонглировал мячом, стоя на одной ноге!», «А что делать с мальчиком, гнущим ложки?», «А этот мальчик, несмотря на свое прозвище, слишком обычный. Хотя, быть может, сработает эффект неожиданности и зрители будут в шоке от контраста с остальными?», «Но теперь что делать?». В этот момент поток чужих мыслей прервал мальчик-экстрасенс. Он сказал мне:

— Не пойдет. — «Дело дрянь» — пронеслось в его голове. — Если бы у тебя тоже были сумасшедшие суперспособности, ты жил бы роскошной жизнью, как я, не так ли, а? — размышлял он вслух, а про себя добавил: «Я бы на твоем месте не смог бы людям в глаза смотреть от стыда, а?»