Джайлз звонил Гвинет в Кембридж каждое утро перед уходом на работу, потому что по вечерам возвращался не раньше полуночи и не хотел ее беспокоить, хоть она и просила его не стесняться и будить ее. Если он сегодня ночью проиграет, то утром отправится на машине в Кембридж и изольет ей душу. Если победит – отправится днем и разделит с ней свой триумф. Чем бы все ни закончилось, он не собирался терять ее.

– Удачи вам, сэр Джайлз. – Голос прохожего вернул его в реальный мир. – Уверен, у вас получится.

Джайлз искренне улыбнулся в ответ, но уверенности в душе не почувствовал.

Вот уже впереди замаячила массивная громада здания администрации города. Два золотых единорога по обе стороны крыши вырастали с каждым его шагом.

Волонтеры, выбранные для подсчета голосов, были уже на месте – дело это считалось весьма ответственным, и выбор делался на уровне местных советников или старших партийных чиновников. Мисс Пэриш будет ответственна за шестерых лейбористских членов счетной комиссии, как происходило последние четыре избирательные кампании, и Джайлз знал, что в свою команду она пригласила Гарри и Эмму.

– Я бы позвала и Себастьяна, – призналась она Джайлзу. – Но он еще слишком молод.

– Расстроится, – ответил Джайлз.

– Уже расстроился. Но я оформила ему пропуск, так что он сможет понаблюдать за происходящим с балкона.

– Спасибо вам.

– Не благодарите. Мне очень хотелось заполучить такого помощника.

Джайлз глубоко вздохнул и стал подниматься по ступеням здания администрации. Чем бы все ни закончилось, он должен не забыть сказать спасибо многим людям, которые поддержали его и чьей единственной наградой будет победа. Он вспомнил слова Старого Джека после того, как выбил сотню на стадионе «Лордз»: победителем может стать любой. Отличие большого человека – в том, как он переносит поражение.

Грифф Хаскинс мерил шагами приемную городской администрации, когда заметил идущего к нему Джайлза. Они пожали друг другу руки так, словно не виделись несколько недель.

– Если победа будет за мной, – сказал Джайлз, – вы…

– Не расслабляйтесь. У нас еще уйма работы.

Через вращающиеся двери они прошли в главный зал, где привычную тысячу кресел заменили двумя десятками столов на козлах, выстроенных рядами, с деревянными стульями по обе стороны каждого.

Сэм Уэйнрайт, уперев руки в бедра и расставив ноги, стоял посредине сцены. Он свистнул в свисток, дав сигнал к началу игры. Появились ножницы, пломбы вскрыли, урны распахнули и опрокинули, высыпав перед членами счетной комиссии тысячи маленьких листочков бумаги с тремя фамилиями на каждом.

Первой задачей было отсортировать бюллетени в три пачки, прежде чем приступить к подсчету. На одной стороне стола сосредоточились на Фишере, на другой – на Баррингтоне. Поиски голосов за Элсуорти заняли немного больше времени.

Джайлз и Грифф нервно расхаживали по периметру зала, пытаясь по высоте стопок бюллетеней угадать, какая партия в явных лидерах. По завершении полного круга оба поняли: никакая. Джайлз как будто бы уверенно лидировал, если смотреть на пачку бюллетеней, собранных в поселке Вудбайн, но и Фишер казался чистым лидером, если смотреть на бюллетени из участков на Аркадия-авеню. Еще один круг по залу, и по-прежнему результат оставался туманным. Единственное, что можно было предсказать с достаточной уверенностью: либералы закончат на третьем месте.

Услышав взрыв аплодисментов в другом конце зала, Джайлз поднял глаза. Это только что вошел Фишер со своим агентом и несколькими ближайшими соратниками. Джайлз узнал кое-кого – эти люди присутствовали на вечере дебатов. Он не мог не заметить, что Фишер переоделся в свежую рубашку и элегантный двубортный костюм: выглядел членом парламента с головы до пят. Перемолвившись с одним-двумя членами счетной комиссии, он тоже начал мерить периметр зала, всячески стараясь не столкнуться с Баррингтоном.

Джайлз и Грифф вместе с мисс Пэриш, Гарри и Эммой продолжали медленно ходить вперед-назад по проходам, внимательно наблюдая, как стопки бюллетеней складывались в десятки, а затем, как только набиралась сотня, – перевязывались широкой красной, голубой или желтой лентой для скорейшей идентификации. Наконец они выстроились в столбики по пять сотен, как солдаты на параде.

Наблюдатели взяли каждый по ряду, проверяя, чтобы десятки были полными – не девять и не одиннадцать – и, что даже более важно, чтобы в сотнях не было сто десять или сто девять бюллетеней. Если, по их мнению, была допущена ошибка, они могли попросить пересчитать стопку в присутствии мистера Уэйнрайта или его помощника. К этой задаче нужно отнестись с особой серьезностью, предупредила свою команду мисс Пэриш.

Через пару часов Джайлз шепотом спросил Гриффа, как дела. Тот пожал плечами. К этому времени в 1951 году он уже смог поздравить Джайлза с победой, пусть даже с преимуществом в несколько сот голосов. Сегодня все обстояло иначе.

Как только перед членами счетной комиссим вырастала аккуратная горка стопок бюллетеней по пять сотен каждая, они поднимали руки, давая сигнал секретарю городского совета о том, что завершили задание и готовы подтвердить результаты. Наконец, когда поднялась последняя рука, мистер Уэйнрайт снова резко свистнул в свисток и дал команду:

– А теперь еще раз проверьте каждую стопку, – затем добавил: – Прошу кандидатов и их агентов подняться ко мне на сцену.

Джайлз и Грифф первыми забрались по ступеням, Фишер и Элсуорти – за ними следом. Посередине сцены на столе, который был виден всем, лежала небольшая стопка бюллетеней. Не более десятка, прикинул Джайлз.

– Джентльмены, – объявил секретарь городского совета, – перед вами испорченные бюллетени. Согласно закону о выборах я, и только я уполномочен решить, должны ли какие-либо из них быть включены в финальный подсчет. Однако вы вправе не согласиться с любым из моих решений.

Уэйнрайт склонился над бюллетенями, поправил очки и вгляделся в верхний бланк. На нем в квадратике против фамилии Фишер стоял крест, а поперек бланка тянулась надпись: «Боже, храни королеву».

– Этот голос, очевидно, за меня, – сказал Фишер, прежде чем Уэйнрайт смог выразить свое мнение.

Секретарь городского совета взглянул на Джайлза, затем на Элсуорти – оба кивнули – и положил бюллетень справа от себя. На следующем бланке в квадрате напротив фамилии Фишер стоял не крестик, а галочка.

– Явно за меня голосовали, – уверенно заявил Фишер.

И снова Джайлз и Элсуорти кивнули.

Секретарь положил бюллетень на пачку Фишера, что вы звало улыбку кандидата от консерваторов. Но улыбка быстро угасла, когда он увидел, что в следующих трех бюллетенях была отмечена фамилия Баррингтона.

Далее шел бланк, на котором имена всех трех кандидатов были вычеркнуты и заменены призывом «Голосуйте за Отчаянного Дэна»[34]. Все согласились на том, что бюллетень испорчен. На следующем галочка стояла напротив имени Элсуорти, и его решили отнести в пользу либерального кандидата. Восьмой призывал: «Отменить смертную казнь через повешение!» – без обсуждения он присоединился к пачке испорченных бюллетеней. На девятом стояла галочка в квадрате перед фамилией Баррингтона, и у Фишера не оставалось выбора, кроме как кивнуть, уступив Джайлзу со счетом 4:2 при всего лишь двух оставшихся спорными бюллетенях. На одном из них был отмечен Баррингтон, а рядом с именем Фишер стояло «НИКОГДА».

– Это испорченный бюллетень, – заявил Фишер.

– Тогда, – сказал секретарь, – мне придется считать таковым бланк с «Боже, храни королеву».

– Логично, – кивнул Элсуорти. – Давайте исключим их оба.

– Согласен с майором Фишером, – подтвердил Джайлз, понимая, что это увеличит его отрыв с 4:2 до 4:1.

Фишер как будто собрался протестовать, но промолчал.

Все смотрели на последний бюллетень. Уэйнрайт улыбнулся.

– Полагаю, не в моей жизни, – сказал он, кладя к испорченным бюллетеням бланк с нацарапанными по диагонали словами: «Шотландии – независимость!»