– И когда состоится ежегодное собрание?

– Вот здесь мне нужен ваш совет, сэр Джайлз. Известно ли вам, когда будет объявлено начало всеобщих выборов?

– По неофициальной информации, двадцать шестого мая, я ориентируюсь именно на эту дату.

– Когда мы сможем узнать ее наверняка? – спросил Бьюкенен.

– О перерыве в работе парламента обычно объявляют за месяц.

– Хорошо, тогда я назначу собрание совета на… – Он перевернул несколько страничек в своем ежедневнике. – Восемнадцатое апреля, а общее собрание акционеров – на пятое мая.

– Почему вы хотите созвать общее собрание в самый разгар избирательной кампании? – спросила Эмма.

– Потому что лишь в этот отрезок времени я могу гарантировать, что председатель избирательного округа не будет присутствовать.

– Председатель? – встрепенулся Джайлз.

– Понимаю: вы не читали сегодняшней вечерней газеты. – Рэй Комптон протянул ему выпуск «Бристоль ивнинг пост».

Джайлз прочел заголовок: «Бывший герой Тобрука становится председателем отделения Консервативной партии бристольских судоверфей. Майор Алекс Фишер…»

– Что задумал этот человек? – проговорил он.

– Он полагает, что вы проиграете выборы, и хочет стать председателем совета, когда…

– Будь это правдой, при выдвижении в кандидаты консерваторов он бы поддержал Нэвилла Симпсона, а не Грега Даннетта, потому что Симпсон показал себя куда более грозным оппонентом. Он что-то затеял.

– Чем мы можем помочь, мистер Бьюкенен? – спросила Эмма, вспомнив, что председатель в первую очередь хотел срочно встретиться с ней и Джайлзом.

– Мне необходимо ваше «добро» на покупку каждой акции, которая появится на рынке пятого мая, и разрешение продолжать скупать их в течение последующих трех недель.

– Сколько мы можем потерять?

– Боюсь, речь о сумме от двадцати до тридцати тысяч фунтов. Но по крайней мере, на этот раз мы назначили и дату сражения, и поле битвы, так что в худшем случае вы останетесь безубыточны, ну а в лучшем – заработаете шиллинг-другой.

– Если в итоге мы заменим Фишера в совете, – сказал Джайлз, – а попутно расстроим козни Вирджинии, тридцать тысяч фунтов – это еще дешево.

– Раз уж мы заговорили о замене Фишера как члена совета…

– На меня не рассчитывайте, – замотал головой Джайлз. – Даже если я и вправду потеряю пост на выборах.

– О вашей кандидатуре я и не помышлял, сэр Джайлз. Очень надеюсь, что миссис Клифтон могла бы дать согласие стать членом совета директоров.

«Сегодня в четыре часа дня премьер-министр сэр Энтони Иден посетил Букингемский дворец, где встретился с ее величеством королевой. Сэр Энтони испросил разрешения ее величества распустить парламент для начала кампании всеобщих выборов 26 мая. Ее величество милостиво согласилась исполнить его просьбу».

– Как вы и предсказывали, – сказала Вирджиния, выключая радио. – Когда собираетесь сообщить несчастному мистеру Даннетту о своих планах?

– Главное – выбрать правильный момент, – ответил Фишер. – Я думал подождать до полудня воскресенья, а потом попрошу его о встрече.

– Почему именно полудня воскресенья?

– Не хочу, чтобы в этот момент рядом со мной крутился кто-то из членов комиссии.

– Имей Макиавелли вас в своей комиссии, он бы гордился, – усмехнулась Вирджиния.

– Макиавелли не верил в комиссии.

Вирджиния рассмеялась:

– Я позвоню Бенни вечером накануне собрания акционеров. Важно, чтобы он поместил ордер на продажу в тот момент, когда Бьюкенен обратится к собранию с приветственным словом.

Вирджиния достала из портсигара сигарету, откинулась на спинку кресла и подождала, пока майор не зажжет спичку. Она сделала несколько затяжек, потом заметила:

– Все складывается так удачно именно в нужном месте в нужное время. Как по-вашему, майор, это совпадение?

– Даннетт, большое спасибо, что заглянули ко мне, да еще в воскресный день!

– Да что вы, не за что, господин председатель. Я знаю, вам будет приятно услышать о том, как хорошо идет сбор голосов. Предварительные результаты выборов дают право предположить, что мы завоюем место с преимуществом более тысячи голосов.

– Будем надеяться, что вы правы, Даннетт, во благо партии, поскольку, опасаюсь, мои новости не столь хороши. Вам лучше присесть.

Радостную улыбку на лице кандидата сменило недоумение.

– Какая-то проблема, господин председатель? – спросил он, опускаясь на стул против Фишера.

– Думаю, вы отлично знаете, что за проблема.

Даннетт начал кусать нижнюю губу, не сводя глаз с председателя.

– Когда вы выдвинули свою кандидатуру в кандидаты и представили комиссии свое резюме, – продолжил Фишер, – вы, похоже, были с нами не до конца откровенны. – Лишь на войне Фишеру приходилось видеть, чтобы человек бледнел так резко. – Вспомните-ка, вас просили указать, чем вы занимались во время войны. – Фишер взял со стола листок с резюме Даннетта и прочитал вслух: – «Вследствие травмы, полученной в матче на регбийном поле, у меня не оказалось выбора, кроме как служить в санитарных войсках».

Даннетт рухнул в кресло, как марионетка, у которой одним махом отсекли нити.

– Совсем недавно я обнаружил, что это заявление оказалось в лучшем случае, так сказать, вводящим в заблуждение, а в худшем – лживым. – (Даннетт закрыл глаза.) – Истина состоит в том, что вы были отказником и шесть месяцев отработали в тюрьме. И на санитарную службу попали уже после того, как вас выпустили.

– Но ведь прошло более десяти лет… – с отчаянием проговорил Даннетт. – И сейчас никто не узнает…

– Очень хотелось бы, чтобы это было аргументом, Даннетт, но, к сожалению, у нас есть письмо от человека, служившего в «Пархерсте» вместе с вами. – Фишер показал конверт, на самом деле содержавший в себе всего лишь счет за газ. – Если я соглашусь с этим обманом, Даннетт, это будет означать, что я потворствую вашей непорядочности. И если правда откроется во время кампании или, еще хуже, когда вы станете членом парламента, мне придется сознаться моим коллегам, что я обо всем знал, и они по праву потребуют моей отставки.

– Но я все еще могу победить на выборах, если только вы поддержите меня.

– Как только Лейбористская партия услышит об этом, из-за резкого изменения в распределении голосов победит Баррингтон. Не забывайте, что он не только кавалер Военного креста, но и бежал из германского лагеря для военнопленных.

Даннетт опустил голову и зарыдал.

– Возьмите себя в руки, Даннетт, и ведите себя как джентльмен. Достойный выход из положения все еще есть.

Даннетт поднял взгляд, и на его лице мелькнуло выражение надежды. Фишер подтолкнул ему по столу чистый лист из блокнота с логотипом избирательного участка и снял колпачок своей поршневой ручки.

– Почему бы нам не поработать над этим вместе? – сказал он, протягивая ему ручку. – «Уважаемый господин председатель, – начал диктовать Фишер, а Даннетт неохотно записывал. – С глубоким сожалением сообщаю, что я, будучи кандидатом от Консервативной партии на предстоящих всеобщих выборах, вынужден подать в отставку… – Фишер чуть помедлил, прежде чем добавить, – по состоянию здоровья».

Даннетт поднял на него взгляд.

– Ваша жена знает, что вы отказались от прохождения военной службы?

Даннетт покачал головой.

– Тогда давайте сделаем так. – Фишер понимающе улыбнулся ему и продолжил: – «Я хотел бы выразить глубокое сожаление, что доставил комиссии такие неудобства прямо накануне выборов… – Фишер снова сделал паузу, наблюдая за тем, как водит по странице трясущейся рукой Даннетт, – и желаю удачи тому, кому посчастливится занять мое место. Искренне ваш…» – Он молчал до того момента, пока Даннетт не поставил свою подпись внизу страницы.

Фишер забрал письмо и внимательно проверил текст. Удовлетворенный, он вложил его в конверт и запустил по столу Даннетту:

– Подпишите: «Председателю лично в руки».